Помню, говорили, что Никита Хрущев любил ракеты. Да и Гагарин при нём в космос полетел. Не знаю любил ли ракеты Леонид Ильич, слышал только, что он любил охоту, быстрые автомобили, сигареты "Новость" и баб. Про баб истории я слышал в Бисерти. Рассказывали, что когда будущий генсек был землемером в их посёлке, так многих местных женщин осчастливил своим пылким характером. Ну я не сам придумал, это мне Пётр Спиридонович сообщил.
А вот Горбачев ракеты не любил. Мы это видим своими глазами.
Едем по Капьяровской степи и каждые два-три километра компактно разбросаны остатки корпусов ракет. Это нам на пуски достались старые зенитные С-75, а тут бригады газорезчиков режут почти новые "Темп-С" и "Ока". Им всего-то лет по десять. Я в ракетах не разбираюсь, это мне прапорщик Тыщенко сообщает. Он Горбачева исключительно называет "мишкой меченым" и педерастом латентным. Но талантливый, всего три года как генсеком стал, а изменения уже видны. Это точно не ЗАСТОЙ, товарищи!
Скажу про свои ощущения. Мне всё равно. Много ли я понимаю в двадцать лет. Ну ракеты порезали, ну колбаса по талонам, ну лампочек, зубной пасты, туалетной бумаги и водки не купить. Молодость всё нивелирует в почти беззаботную жизнь. Зубы еще все на месте, спина не болит, дышится легко.
Мы становимся в лагерь по среди степи. Намечается столовая, парк автомобилей, палаточный городок.
Столовая походная, жрачка более или менее съедобная, только аппетита почти нет. Жара стоит +35 в тени. Днём мы устраиваем капонир для нашей тачанки(вот уже третий день прихорашиваем), сети маскировочные натянули, ступени с трёх сторон устроили. Две катушки с полевым кабелем протянули до пусковой. Пусковая зарыта по макушку и тоже под масксетью.
Но недавно дождь прошел, не могу сказать, что освежил нас, через два часа опять нас окружает жарким маревом. Водила мой, Чудик(такое погоняло) развлекается, измазал кунг глиной, привел камуфляж к местному окрасу. Вышло здорово. Соседние экипажи глядя на нас тоже стали глиной борта мазать.
Так не заметно пришел день "Д" и час "Ч".
Две радиостанции у меня в работе. Частоты выставлены, "мурзилка" опробована. Командный пункт не далеко. Работаем на штырях по "сто тридцатой" в эфире и ТА-57(телефоны), режим "Б"(закодированный секретный режим) для виду.
Обратный отсчет, две минуты. Через какое-то время из соседнего капонира раздается шум, как будто трактор без глушителя... три, два, один, Пуск! Работаем зенитными как баллистическими. Учение же.
Рокот нарастает, Чудик мне что-то кричит, я не слышу. Ощущение такое, что в груди тоже что-то рычит и грохочет. Дикий восторг, сам не ожидал. Ору как сумасшедший. Первая пошла. Нас накрывает облаком пыли, ошметками верблюжьей колючки и вонючим дымом.
Вторая пошла. Мы с Чудиком орём еще громче.Где-то в заднем отсеке от ужаса забился в угол стрелок-радист рядовой Захаров.
Третья пошла! Впечатления угасают. Уже нет той новизны и сумасшедшего восторга. Адреналин все эмоции сожрал.
Все вылазят из ям, аппаратных, курят, смеются. Команда сворачиваться(сматывать удочки) пока не накрыло ответным ударом. Это мы мигом.
Десять дней живём в лагере. Играем в нарды, бегаем по три километра утром и вечером, играем в нарды, спим. Днём жара усиливается, но мы почти не унываем.
Из сигнальных ракет сделали нунчаки. Вся наша сокращенная рота связи тренируется на этих штуках. Опять Шмель отличился. Он показывает как крутить палки левой рукой, потом правой, потом обоими. Я в восторге, тренируюсь три дня, вся голова в ссадинах и шишках, но стало получаться.
Шмель вспоминает:
-Я когда нунчаками стал заниматься тоже себе лицо подрихтовал, смотри вот шрам и здесь тоже , а на голове без счета. Пять лет до армейки каждый день тренировка. Ты не унывай, у тебя тоже получится.
-Да я Шмель, такую штуку первый раз в руках держу, думал баловство китайское какое-то, а теперь понимаю, что если в драке у меня её отнимут, то еще больше пиз...ей получу.
Смеёмся до упада. Приходит ротный, строит нас(опять) объявляет фамилии, завтра до зарядки мы уходим на секретное задание Родины. Без оружия. Кто-то спрашивает разрешение взять нунчаки. Мы ржем как кони. Ротный забирает одну пару и уходит, наверное тренироваться.
Ночь сегодня прохладная наконец-то я высыпаюсь.
-Подъём! Десять минут на умывание! Строится, равняйсь, смирно, на лево, шагом арш!
Грузимся в транспортный "Урал", едем примерно час. Бахча.
Колхозник с мятым лицом, щетиной и запыленных кирзачах ставит задачу:
-От арыка до арыка и во-он до тех кустов собираем арбузы в большие кучи, в три линии, так чтобы между ними прошел грузовик Газ-53. Он будет в два часа. Вопросы есть?
У нас как у матросов вопросов мало:
- А на соседнем поле, что?
-Там дыни, туда не лезть. Их другие будут собирать.
Наш командир уезжает, колхозник уезжает, а мы дружно идём на соседнее поле за дынями.
Через пару часов солнце в зените.
Дела идут не быстро, мы нагребли примерно десять куч арбузов.
Привычным ударом сапога разбиваю самый большой арбуз в округе, достаю ложку и начинаю выгребать сахарную сердцевину. Таких вкусных арбузов в жизни не ел. Через пятнадцать минут мне становится плохо. Я прерывисто дышу, лицо моё горит, в груди бешено стучит сердце. Заваливаюсь на бок, перед глазами по земле бежит маленький муравьишка, теряю сознание.
.... Сколько проходит времени не знаю. Постепенно проходит тошнота и гул из головы. Я иду по полю в сторону дороги, где-то там стоит бидон с водой. Фу, думал сдохну.
Еще через пару часов приезжает колхозник, мы загружаем шесть машин, и еще тридцать арбузов в подъехавший "Урал"
-Товарищи военные, очень слабо поработали, завтра придётся продолжить, очень надо!
Чувствую себя негром на хлопковой плантации. Ну надо так надо!
Через три дня наша команда в пятнадцать человек осилила уборку этой бахчи. Колхозник оказался председателем колхоза. В конце дня он отдает нам на разграбление самый конец поля и мы загружаем наш грузовик до верху так, что сами еле усаживаемся в кузове.
В лагерь приезжаем уже затемно. Я беру два арбуза и тащу в аппаратную. Чудик бегает с мешками и под завязку грузит арбузы в заднее отделение. Кругом царит оживление, как буд-то грабят караван. Я, если честно, на арбузы смотреть не могу.
К черту арбузы, к черту дыни! Глядя на нас ротный строит нас на вечернюю поверку и быстро отпускает:
-Отбой через полчаса!
