Захолустье 2

начальник громко шикнул на сотрапезниц.
       Напоследок визитер поджег пучок салфеток в пластиковом стаканчике. Плюнул на лаковые туфли распорядителя финансов и ретировался.
       Намек в досудебном порядке. Мерзкий запах плавящейся пластмассы.
       На следующий день генеральный директор, одетый в костюм-тройку, благоухая импортным одеколоном, принял меня с распростертыми объятиями в кабинете. Предложил чай, кофе. Безоговорочно согласился со всеми пунктами искового заявления и посетовал на женские пересуды. Я ощутил себя ВИПом.
       «Да-да, злой язык страшнее пистолет», - поддакнул я на прощание.
       «К-какой пистолет? – опять побледнел директор и постарел на моих глазах. Под глубоко посаженными глазками образовались тени. – С-сколько еще?..»
       «Нет-нет, - заверил я не искушенного в классике хозяина ресторана, - никаких денег сверху! Все по закону».
       Далее пошло по закону. И без проволочек, обычных в судебной сфере, бесконечного переноса заседаний.
        Шурин Бориса Моисеевича был чем-то похож на родственника. Только горбатенький и пожилой. Ветеран адвокатуры шустро организовал свидетелей и экспертов.
        В качестве последних, четко печатая шаг, в здание, чей фронтон украшал жуткий барельеф Фемиды с тряпицей на глазах и мечом, похожим на мясницкий, вошла главный врач СПИД-Центра Васса Шабаевна Бузина. Следом за ней в зал заседания вплыл бюст заведующей клиническим отделом Ларисы Алексеевны Тришиной. Она подмигнула неизвестному мужчине, который маялся в железной клетке.
        Я вздрогнул. Уголовных типов нам в свидетели не хватало!
        Оказалось, осужденный задержался в клетке из-за того, что конвоиру приспичило. Держась за ремень, из туалета прибежал испуганный, милиционер, - я слышал перепалку, - и уголовного типа увели в наручниках. Улыбка осужденного напоминала волчий оскал. На прощание он двумя окованными руками попрощался с Тришиной. Скорее всего, ВИЧ-инфицированный. Среди пациентов Тришиной кого только не встретишь.
        Само заседание по факту распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, было сыграно, как по нотам.
        Мой адвокат то и дело вставал и, церемонно обращаясь к судье «Ваша честь», просил разрешения пригласить очередного свидетеля.  При этом шурин Бориса-два склонял наполовину седую голову набок – точь-в-точь как его родственник.
        Ответчик вырядился, как на званый вечер. Пиджак с бархатными лацканами был похож на фрак. Ну и лаковые туфли, само собой.
        Главный врач СПИД-Центра Бузина была кратка. Она огласила официальный результат исследования на ВИЧ путем полимеразно-цепной реакции головной лаборатории в Омске, оговорившись, что данный инструментальный способ признан самым точным на сегодняшний день - о том, что у Бассарова Бориса Артамоновича не обнаружено антител к ВИЧ. Результат отрицательный. Иначе говоря, вышеупомянутое лицо практически здорово. Копия анализа в письменном виде прилагается.
        Мой адвокат, потрясая бумажкой, просеменил к столу судьи и, поклонившись, положил справку на синее сукно.
        По сути, то же подтвердила ведущий клиницист Центра Л.А. Тришина. Добавив, что  повторный и контрольный ВИЧ-тесты у названного лица отрицательные, и она не понимает, откуда пошли все эти сплетни...
        Судья, усталая женщина средних лет без признаков косметики, сняла очки и остановила поток красноречия свидетеля: «Достаточно».
        Но больше всего меня удивил ответчик. Он смиренно согласился с пунктами искового заявления. Более того, сообщил, что лично во время служебной планерки говорил, что «Бассаров тот самый спидонос».
        - ВИЧ-инфицированный, вы хотите сказать? – перебила ответчика судья и надела очки.
        - Да-да, простите... – заволновался лощеный тип, переминаясь в лаковых туфлях.
        - Повторите, пожалуйста, что именно вы говорили на планерках! – почти выкрикнула судья. Голос ее был осуждающим.
        - Да-да, я ж говорю... говорил... что он того....  
        Директор ресторана встал на носки, как ученик. Туфли будто жали ему.
        - Кто – он? – резко вопросила судья.
        - Да-да... он... Бассаров Бэ А... – оглянулся на задние ряды ответчик. Там, развалившись на двух стульях, жевал жвачку бритоголовый молодчик.
        - И что – он, то бишь, Бассаров Бэ А, кем он является?.. – не выдержала паузы судья. Тон был раздраженный.
        Ответчик вскинулся, как от плевка в лицо:
        - Ага... что Бассаров Бэ А является ВИП...
        В зале раздались смешки.
        - Ответчик!.. – судья с силой ударила молотком. – Вы заблудились в трех буквах...  «ВИП» это название вашего предприятия, а ВИЧ это... это нечто другое. Итак?..
        Директор утерся платком, выдохнул и медленно сказал:
        - Я лично во время служебной планерки говорил, что «Бассаров является ВИЧ-инфицированным».
        Судья улыбнулась и сняла очки.
        Шурин Бориса Моисеевича перегнулся через стул и пожал мне руку: «Поздравляю».
 
        Согласно статье 128.1 УК РФ от 1996 года, которая однозначно именуется как «Клевета», прочитал в постановлении суда, ответчик был привлечен к ответу за клевету, а именно, якобы лицо страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих. Виновное лицо наказывается штрафом в размере до трех миллионов рублей либо обязательными работами на срок до четырехсот часов.
        Сергей, он же Серенус, предлагал безвозмездно опубликовать решение суда в газете, но, внимая совету Бориса-два, не стал этого делать, полагаясь на «сарафанное радио», еще одну примету провинции.
        Я решил, что деньги тут не играют большой роли, - их так или вытрясет из бедного директора ресторана бригада Виссарионыча, был бы повод, - и пожелал для носителя лаковых туфель обязательных работ. Мой адвокат пошустрил, а я позвонил знакомому чиновнику из мэрии, и мы устроили дело так, чтобы начальник элитного общепита в зачет «обязательных работ» подметал улицы на центральной улице.
       Весь город угорал со смеху, наблюдая, как очень важная персона машет метлой.
       Приближенные к телу гендиректора заведения официантки все 400 часов носили новоиспеченному дворнику блюда из ресторанного меню. И не понимали, почему у любимого начальника после физической работы нет аппетита.
       Имиджу ресторана был нанесен непоправимый ущерб, и в течение года поток клиентов стал редеть, - «сарафанное радио»! - а еще через год заведение, вдобавок обложенное данью Виссарионыча, и вовсе разорилось.       
 
         Пленка 18с. Бассаров. Зидовудин
 
         В Европе уже запустили терапию ВИЧ-инфекции, вычитал Борис в научном журнале «Lancet», который лежал на столике клинического отдела. Он еще не забыл английского.
        - В чем же дело? – спросил врача Бассаров, когда Лори вышла из кабинета. Она сказала, что посидит на лавочке в садике.
        - Ну, мы же не в Европе, мы в попе, - спокойно ответила Лариса Алексеевна. – У меня в наличии только витамин, карантин, гондон и зеленка.
         И врач заколыхалась от приступа смеха.
        - А посерьезнее к предмету можно? – вклинился в веселье Бассаров.
        - Послушайте, маадой чиаэк! - Тришина одернула белый халат. – Кабы вы не работали завхозом, вы бы уже пошли на три буквы.
        - На ВИЧ?
        Тришина поправила халат, откашлялась.
         - Можно и посерьезней… Идеальный противовирусный агент должен быть специфичным, легко всасываться из тракта и преодолевать гематоэнцефалический барьер. И давать поменьше побочных эффектов. Но это присказка, сказка впереди… Им проще, у них уже протоколы лечения в ходу.
         - У них протоколы, а у нас?.
         - У нас проколы, - мгновенно среагировала врач.
         - А Запад не поможет?
         - Западу – западло.
         Бассаров уразумел, что этой даме палец в рот не клади.
        - Правда, разрабатываются стандарты терапии. Научным методом «тыка».Чертят схемы на песке. В ожидании препаратов. И где они, эти препараты, а?
         Заведующая сделала паузу, что-то вспоминая. В дверь заглянули.
         - Занято! – рявкнула врач. Так кричат в очереди за водкой по талонам.
         - В любом случае, маадой чиаэк, наша тактика это подавление репликации вируса. Самое большее, на что мы можем рассчитывать, максимальное поддержание иммунитета. Между тем, проблема латентно зараженных клеток все равно останется. У медицины нет вакцины. Исследования сосредоточены на специфических ингибиторах фермента обратной транскриптазы ВИЧ, ясно?
         - Ясно, - достал ручку из барсетки Бассаров. – Но   нельзя ли пояснить? Простите, Лариса Алексеевна, за мой сарказм. Больше не буду, честное комсомольское. Можно проще? Че надо-то?
        - Эх! – потянулась из-за стола Лариса Алексеевна. – Был бы у меня такой завхоз в доме… Короче, зидовудин достать можете? Лучше – больше, на годовой курс. Зи-до-ву-дин.
 
        @info_Klio
        Зидовудин, также известный как азидотимидин AZT, первый антиретровирусный препарат, допущен к применению в марте 1987 года. Один из ключевых компонентов высокоактивной антиретровирсуной терапии/ART. Предшественник – дезокситимидин, впервые синтезирован в 1964 году в качестве противоопухолевого препарата. Вследствие неактивности AZT в животных моделях исследования были свернуты. Азидопроизводные тимидина синтезированы в 1981 году по опубликованным ранее методикам в качестве синтетических предшественников некоторых соединений, включены в скрининговые библиотеки. В испытаниях invivo продемонстрирована эффективность и безопасность AZT. В качестве  ингибитора  бактериальных инфекций.
       В связи с открытием в 1983 году вируса иммунодефицита человека в лабораториях были запущены исследования по поиску препаратов для лечения вызываемого ВИЧ заболевания. В процессе скрининга ранее исследованных противовирусных препаратов и других аналогов нуклеозидов AZT оказался единственным соединением, полностью подавлявшим репродукцию вируса. Патент на производство зидовудина в США истекает в 2005 году.
 
        Бассаров