вчера. Интересовались. Люся, я покажу новинки. Коллеги вашего брата готовы за всё заплатить. Сколько людей сядут за поминальный стол?
- Одна я.
- Надо будет посмотреть меню. Прислали из ресторана. Братки предпочитают водочку. Вчера креативный бухгалтер привез пакет. Мы обсудили финансовую сторону. Друзья вашего брата не поскупятся на расходы. Батюшка, конечно, много возьмет. Его понять можно. У батюшки пятеро детей.
- Антон не посещал церковь.
- Бабушка его крестила.
Женщина закатила глаза и подняла палец вверх.
- Отпевание – важная часть прощания с усопшим. Люся, вы определились с датой? А зал какой? Лучше большой. Люстра там красивая, в три яруса! Все придут, кто с Антоном работал. Парадно будет.
- Антон не работал.
- По завещанию вам много что отойдет. Квартира. Дача. Деньги.
- Вы откуда знаете?
- Ах, милочка… Сорока нашептала. Служу в ритуальных услугах со времен царя Гороха. Прежде мы прозябали в дощатом сараюшке, но дело хорошо делали. Кого надо, тайно хоронили. Выходили в ночные смены. Город спит – мы копаем. Друзей у нас много.
Старое лицо смотрело на Люсю. «Поношенный» рот улыбнулся.
На Люсю упал венок. Искусственные цветы вцепились в волосы. Железные скрепки, на которые были прикручены оранжевые картонные цветы, оцарапали кожу головы.
Похоронный венок плохо прибили гвоздем к стене. Венок сорвался.
Сотрудница сняла с Люси венок. «От сослуживцев». Прочитала то, что была написано на черной ленте. Сочувствующим взглядом уставилась на Люсю.
- Венок выбрал вас, Люся. Ничего-ничего. Обойдется. Не случится событие. Скоро старый-новый год. Мы всегда празднуем. На старый-новый год отчего-то работы прибавляется. Так исторически сложилось. Гололед. Люди с кладбища возвращаются уставшие. Нелегко копать замерзшую землю. Недавно мы приобрели технику. Люся, приходите к нам. Мы всегда зовем друзей. В праздничные дни офис открыт. – Сотрудница тепло улыбалась. - Ряженых много. Всех, кого похоронили без обуви, у нас. Не успевали мы их обуть. Когда легально, времени предостаточно. Моем, одеваем, обуваем. Бабушек красим. Ногти, волосы, губы. Глазки им подводим. Держим в штате визажиста. Если привозят ночью, не до церемоний. Закопать бы до рассвета. Люся, вам бы родить. От покойника, конечно, зачать не получится. Конечно, всякое бывает. Но это особый случай. К такому долго готовятся. Подберем из живых. Братки хотят жениться. Беспокоятся о будущем. Желают знать, кто их будет хоронить. Людям ведь не все равно.
Люся сидела в сугробе. Направо – кладбище. Налево – мастерская по изготовлению памятников.
Смерть Антона подкосила Люсю. Беготня с бумаги отняла много сил. В сумочке: билет на трамвай, документы. Ничего не прибавилось и не убавилось.
«Я проявил пленку. Увидел то, что не должен был. – Сказал оценщик. Он позвони ровно в два. - Никто не купит у вас зеркало. Извините, Люся». Короткие гудки.
«Вы обещали!» Долго кричала Люся в трубку. На другом конце не было живого человека.
Телефон был общим. Висел на стене в коридоре коммуналки. Похоронить бы Антона до старого-нового года… Негоже в старый-новый год быть ему в холодильнике…
С надеждой найти что-то в карманах, Люся стала шарить руками по тулупу. Когда в семье случилось горе, вещи отчима Люся отнесла на помойку. Тулуп оставила. В Рождественское утро стоял мороз. Люся надела тулуп. В поселок Форносово съехались родственники. У административного здания Люся познакомилась с цыганкой. На прощанье цыганка передала Люсе визитку. У цыганки была визитка!
Визитную карточку Люся опустила в карман тулупа. И забыла о ней. А теперь нашла. Ещё три рубля. Водитель не правильно сдал сдачу? Спешил к родным?
Много лет город не праздновал Рождество. Страна развалилась. Светлый праздник был нужен людям. Народ нищал…
«Холодца хочешь?» В комнату вошла соседка. Внесла тарелку с холодцом. Ушла на кухню.
Кухня без ремонта выглядела печально. На кухне было мало места. Одна плита. Четыре конфорки. Две старухи без личной жизни и Люся остались в тоскливой коммунальной квартире. Другие разъехались. Успели получить квартиры от разваливающегося государства.
Наевшись холодца с мороза, Люся подошла к зеркалу. До революции зеркало принадлежало другому человеку – богатому купцу. Купец построил доходный дом в 1889 году. А сколько лет зеркалу?
Падал снег. Как сложится день, никто не знает.
Большая страна, укрепившись властью на просторах от юга до севера, запретила цыганам кочевой образ жизни. После пятьдесят шестого года цыгане осели. Кто в городах. Кто в селах. Жизнь цыган сосредоточена вокруг табора. На пустых землях под Ленинградом цыгане построили дома. В общину чужаков не пускали.
В цыганскую деревню добраться будет нелегко.
Мело. Дороги не расчистили. Автобус высадил людей, не доехав до остановки. К деревне люди пошли гуськом. Впереди шел старый цыган. Человек вернулся с заработков. Где-то строил. Что-то заработал. Цыган спешил к своей семье. Его шаги были уверенные. Другие ступали по его следам.
Во дворах разлаялись собаки. Люся пошла на человеческий гул. Подросток орал во все горло: «Клянусь! Чтоб мне не жить! Это ни я. Зачем мне деньги!?»
Во дворе на белом снегу в вертикальном положении находился красный гроб. У гроба близко друг к другу стояли мужчины преклонного возраста. У одного в руках была палка. Цыган ею стучал по стенке гроба. Как черт из табакерки, из гроба показывалась белокурая голова подростка. «Не брал! Клянусь! Чтоб мне не жить».
Люсю приметили.
«Чего тебе?» Спросили.
«Я ищу дом ромэ Розы».
Цыган улыбнулся.
«Тебе туда». Цыган махнул рукой вперед. «А тебе сюда». Старик слегонца стукнул парнишку и тот спрятался в гробу. «Последнее дело воровать у своих».
«А как я узнаю дом?»
«Увидишь белые колонны, значит, пришла».
Синий дом с желтыми львами. У художника львы не получились.
В детском саду дети рисовали львов, мишек, зайчиков. Был живой отец. В семь утра он приводил маленькую Люсю в группу. Снимал с неё шапку. Подтягивал ей колготки.
Две огромные белые колонны поддерживали балкон второго этажа. На первом этаже горел свет. По двору бегал петух. В будке спал пес. Звонка, чтобы оповестить о визите, не было. Люся постучалась. «Тетя Роза! Это я. Люся. Можно к вам?»
В коридоре на полу находилась посуда с едой. В другом конце коридора в ряд стояли большие валенки и маленькие калоши.
В доме было тихо. Ни звука оттуда. Люся вошла.
«Я ждала тебя». Цыганка поправила пестрый платок.
Рядом с пожилой цыганкой сидела молодая девушка. Вряд ли ей было семнадцать. Большой живот спрятался за пышной юбкой с воланами.
«Вот-вот родит. – Цыганка поцеловала девушку. – Внук у меня будет».
Кошка потерлась о ноги старухи. Ушла в коробку к котятам. Из коробки раздался писк.
«Голубцы хочешь? С Рождества остались».
Голубцы в виноградном листе. Люся впервые видела необычные голубцы. Люся ела горячие голубцы и причмокивала.
«Не доедаешь». Сказала цыганка.
Люся кивнула.
«В таборе много парней. Сын кузнеца – красивый парень. За цыгана может выйти замуж только цыганка. Я бы тебя удочерила. Да время вышло. Ты уже взрослая. Сын кузнеца делает добротную посуду. Недавно отец купил ему «жигули». Хороший жених».
«Тетя Роза, мой брат умер».
«В город роженицу не повезу. Снега много. Можно застрять. Тут будет рожать. С повитухой я договорилась. Останешься на цыганский новый год?».
«Антона надо хоронить». Люся облизала рот.
«Мы своих не оплакиваем. Иногда поем. Ты, если хочешь поплачь».
«Антон – сводный брат. Мы не общались. Тетя Роза, его убили?»
«Он сам себя убил. Люся, что у тебя в волосах?»
«Что там?»
«Кусок гвоздя. Запекшаяся кровь».
Молодая цыганка принесла водку. Старая цыганка прижгла ранки.
«Люся, ты ударилась?»
«Я не помню. Тетя Роза, у меня что-то с головой».
«Хорошая голова. На голове две макушки. Две макушки – две дороги. Выбор будет. У цыган выбора нет. Цыгане живут по судьбе. Судьба одна. Цыган свою судьбу знает и молится. Просит у Господа, чтобы никто не испортил ему судьбу. Вымаливает прощение за всё. Уповает на Господнюю милость. Цыган живет трудную жизнь. Много ворует. Такая цыганская доля. А у своих красть нельзя».
«Я видела русского мальчишку. Посреди двора стоял красный гроб. В гробу сидел белокурый подросток. Живой. Вы украли ребенка?»
«Цыгане детей не воруют, а подбирают. Мы своих детей не бросаем, а ваши оставляют. Ванечку взяли из детского дома. Два ему было. Привезли в табор. А он хорошенький такой. В кого пошел? У своих крадет».
«Ваши бьют детей». Молодую цыганку звали Ягори. Её муж был на заработках, в Ленинграде. Старшие невестки тети Розы тоже были в городе. С ними и дети. Наступили дни, когда цыгане не остаются без работы. Цыганки гадают. Малыши попрошайничают. Подростки обворовывают зевак.
На старый-новый год цыганская семья соберется в родном доме. Старый-новый год – это цыганский новый год. Тринадцатого января дом закроют до полуночи. Цыганская семья сядет за праздничный стол. Первый откушенный кусок цыган завернет в ткань и положит под подушку, загадает желание на год. В полночь дом откроют. В дом придут гости. Шумно будет. Внучки тети Розы оденутся в блестящие костюмы. Станут танцевать без перерыва.
«Тетя Роза, я не смогла продать зеркало. В зеркале кто-то есть. На похороны денег нет».
«Порченное зеркало никто не купит. Вначале надо прогнать того, кто в зеркале. Я могу, но в город не поеду. Скоро роды и новый год. В цыганский новый год буду славить заступника всех цыган - Василия. Знаешь, кто такой Святой Василий?»
«Нет».
«Цыгану всегда жилось трудно. Цыгана вешали только за то, что он цыган. Наш народ не просто так кочевал. Люди от смерти спасались. Но был у цыган сильный заступник. Звали его Святой Василий. Святой Василий всегда следил за цыганским народом. Рядом был с теми, кто в беде. Однажды злые люди захотели истребить весь цыганский род. Собрали цыган у воды, чтобы утопить их. Чтобы все ушли под воду: дети, старики. Святой Василий спас цыган. Каждому протянул руку. Потом построил мост. Цыгане быстро прошли по мосту. Ушли на другой берег, а Святой Василий разрушил мост, чтобы злые люди не смогли преследовать бедных и честных цыган. Люся, когда схоронишь Антона, возвращайся ко мне. Все мои дети счастливые. И ты будешь счастливая. Мы не оставляем сирот».
Люся поцеловала руку цыганке.
Бабушка привезла семиклассницу Люсю в деревню. Забрали Люсю из городской школы посреди учебного года. В доме бабушка сказала: «Вот твоя кровать. Вот твой стол. Никто не обидит тебя. Я не позволю».
Испуганная Люся стала целовать руки бабушки. «Что ты, внученька. Не надо».
«Тетя Роза, а Ванечка счастлив?»
«Ванечке всё ни по чем. В гробу будет клясться, что не брал чужого».
«Сколько ему?»
«Семнадцать. Мои сыновья в его возрасте перегоняли машины. Гнали краденные автомобили из Ленинграда в Тбилиси. «Волги» всегда в почете. За «Волку» дают пятьдесят тысяч. И больше. А этот к тетке в карман полез». Цыганка гордилась своими детьми.
Люся хорошо училась в школе. В техникуме получала повышенную стипендию. Мама никогда не гордилась Люсей.
Жизнь слишком сложная, чтобы понять её.
Цыганка что-то на своем, на цыганском сказала молодой цыганке. Та вышла из комнаты. За пределами большой комнаты
| Помогли сайту Реклама Праздники |