Roman", serif]– Триста ярдов. Ну, чего застыли, как надувшиеся индюки перед самкой во время брачного сезона? Вы же упрямые и настырные? И как обычно проигнорируете лёгкие пути, предлагаемые заботливой Мамочкой? Всё равно же полезете? – на каждое замечание Джо только вздыхал. Пол на этот раз предпочёл промолчать. Мать фыркнула:
– Ну так и лезьте! Нечего зря на «любование» да на бессмысленный трёп кислород тратить!
То, что это – действительно аварийный выход, стало понятно, когда спустились, и совместными усилиями отодвинули не запертую, но чертовски плохо поворачивавшуюся на своих петлях массивную броневую дверь.
– Гос-споди помилуй! Прости, что помянул всуе… – Пол буквально позеленел, да Джо и сам еле удержал позывы к рвоте при виде открывшегося в маленьком тамбуре, в котором они оказались, зрелища.
Тела в одежде и тела в скафандрах буквально лежали друг на друге вперемежку, словно сбежать из подземелий стремились в равной степени поспешно и те, кто одел, и те, кто так и остался в белых халатах, и защитных костюмов явно не успел нацепить. Ну, или им этого ценного обмундирования просто не досталось.
Лица, что за забралами шлемов, что те, что остались открыты, искажали ужасные гримасы – не иначе люди предчувствовали, или уж попросту – чувствовали приближение смерти! От зрелища остекленевших и тусклых, но выпученных глаз, и перекошенных отверстий ртов, вокруг которых тоненькой корочкой запеклась кровь, буквально мурашки шли по коже, и сводило словно спазмом низ живота.
Разумеется, в отсутствии воздуха все тела без скафандров оказались иссушены до такой степени, что, казалось, лишь тонкий слой кожи остался на костях черепа и скелета, мышцы исчезли, а вся жидкость из тел испарилась. Хотя практически так же выглядели и те, кто находился в скафандрах. И то, что перед смертью им всем пришлось пережить дикие муки, сомнения не вызывало.
– Как глупо… Они же не могли не понимать, что снаружи – купол разрушен. Чего ж лезли-то?
Джо, ощущавший себя так, словно напился помоев, хмуро глянул на напарника. Он действительно такой балбес, или удачно прикидывается:
– Мать! Они что – и правда пытались вылезти?
– Нет. Вылезать было, насколько я могу судить, уже поздно. Просто здесь как раз проходил их последний рубеж обороны.
– Да-а?! А… – Полу пришлось сглотнуть, – От кого?
– Правильней будет спросить – от чего.
– Вот как. И от чего же?
– Предположить могу. Но вы же не любите, когда вероятность моих гипотез ниже пятидесяти процентов?
– Ну… Не любим.
– Тогда дождитесь более обоснованных высказываний. На базе более подробных исследований. Для чего пройдите внутрь, и донесите наконец микропа до местного харда.
Чтоб пройти, пришлось всё равно разворошить баррикаду из тел, чтоб просто не лезть напролом по трупам, что, как обозначил Пол, «Было бы свинством даже с нашей стороны!» Джо только вздохнул: всё верно. Мёртвых нужно уважать. Ругаться, бить морды, стрелять, и делать прочие гадости нужно только живым. Особенно – агрессивным и злобным.
Тела пришлось вынести и за пределы тамбура: в длинный и неосвещённый коридор, подходивший к аварийному выходу. Вдоль его стен они их и разложили. Пол сказал:
– Не знаю, можно ли молиться за их души. Потому что вероятней всего они, как это обычно и бывает в таких вот местах, планировали и делали всякие козни и пакости против остального местного человечества! Не иначе, очередная секретная лаборатория военных.
– Да уж. Вероятность этого я могу вычислить не хуже Матери: девяносто девять и девять процента.
– Я бы даже поправила: девяносто девять и девятьсот девяносто девять.
– Блинн… Опять уделала она тебя!
Джо не нашёл нужным ответить на очередную подколку, вместо этого спросил:
– Мать! Есть ли смысл осматривать вот те… И те клетушки по сторонам?
– Смотря на что вы рассчитываете. Если на то, чтоб найти ответы на главные вопросы, то лучше вам направиться сразу сюда. – на откинутом вновь на предплечье скафандра Джо планшете снова возникла синяя схема, – В основной исследовательский блок.
Путь по весьма обширным и запутанным лабиринтам подземных уровней Станции с таким «провожатым» много времени не занял: пять минут, и они на месте!
– Вот чёрт!
– Не поминай лишний раз этого гада. Я так понимаю, у нас и без него всё обстоит достаточно …реново.
– Да, пожалуй. Ну, спорим на пять центов, что это и есть Главный Какашка?
– А чего тут спорить. Раз сидит в гордом одиночестве, за мощной стеклянной перегородкой, да ещё и улыбаясь, а вернее – скалясь, словно сделал не гадость, от которой здесь, и на планете все повымерли почище, чем динозавры на Земле, а облагодетельствовал это самое человечество, значит, точно – успел вытворить, чего хотел. – Джо покачал головой, – Мать?
– Вероятность этого более девяноста семи с половиной процентов. Но пока не войдёте к нему, за перегородку, и не выпустите микропа вон в тот системный блок, а ещё лучше – не перелистаете вон тот дневник, что лежит у него под рукой, вопросы остаются.
– Ладно. Попробуем. Только вот…
– Да?
– Не нравится мне то, как выглядели трупы там, в тамбуре. Наверняка здесь не просто боевые бациллы или бешенные вирусы. Все куда хуже.
– И – что?
– Ты уверена, что нашей санобработки будет достаточно, чтоб мы не… Повторили судьбы местных придурков?
– Вообще-то спрашивать об этом нужно было несколько ранее. До того, как начали вырезать дырки в люках в полу. Но – да. Уверена. Разве что кому-то из вас придёт в голову умная мысль снять скафандр повышенной защиты, и подышать местным вакуумом. Чтоб проникнуться колоритом.
– Ну, тогда ладно. – Джо вздохнул, – Попробуем.
На то, чтоб вырезать его любимым портативным плазменным резаком в пятидюймовом бронебойном и особо прочном стекле, отделяющем помещение с «какашкой» от остального пространства Станции, отверстие для входа, ушло минуты три – никакое стекло не может адекватно сопротивляться десяткам тысяч любимого Кельвина.
Джо сразу прошёл к компу, стоявшему в задней части круглой обширной камеры, на самом обычном деревянном рабочем столе, и опустил на него правую руку. Микроп вылез из своей каморки на предплечьи сам. И юркнул в щель для вентиляции системного блока. Джо знал, что больше делать ему, вроде, ничего не надо: великолепный аналитик, оставшийся в безопасности на орбите там, в «Чёрной каракатице», всё взломает, расшифрует, и прочтёт так, как не сделает этого ни один эксперт-человек. Медлительный. Ограниченный. Подверженный предрассудкам и стереотипам мышления. Закомплексованный.
Смертный.
Пол всё это время стоял, словно зачарованный, перед умершим, так и сидевшим в своём кресле, повернувшись лицом к центральному проходу, откуда они притопали. Стоял, подпирая кулаком подбородок, и как бы думал. Ну, или во-всяком случае, молчал. Джо подошёл и встал рядом. Впрочем, особо много интересного он в оскалившемся трупе в стандартном белом халате не высмотрел:
– Ну? Чего замер? Ждёшь, пока он тебе этот чёртов дневник сам отдаст?
– Н-нет… Но… Неправильно как-то всё это. Не должен он смотреть вот так.
– А почему – нет? Может, он убеждённый пацифист, отягощённый нравственными терзаниями, и угрызениями заедающей совести? Или раскаялся в последний момент, осознав, какую угрозу… – Джо прервал «пафосную» и тоже произнесённую десятки раз «речугу», поспешив перейти сразу к «выводам», – И предпочёл традиционный метод борьбы с гнусными работодателями-нанимателями, которые требовали от него и его команды создания чего-то супер-сверх-убийственного. И из морально-этических соображений выпустил эту хрень тут, на Станции. Чтоб уж никому не повадно было её – туда, вниз, на ничего не подозревавших несчастных…
– Слушай, перестань! В твоих устах это звучит и кощунственно и цинично – может, всё было совсем не так?!
– Ну, если не так – я просто извинюсь. Перед этим парнем, и перед тобой. Но… Мать?
– Пока не очень успешно. Многие платы погорели – вернее, их намеренно сожгли! – а подложки разрушились. Придётся подождать, пока я – ну, точнее, микроп с имеющимися на борту средствами! – восстановит, что подлежит восстановлению. Однако есть вариант и проще: достаньте-ка из-под его руки этот, как вы выражаетесь, «чёртов дневник!». Да пролистайте. На вид в нём не так уж много страниц.
Пол, на которого сразу взглянул Джо, поджав губы, покачал головой. Джо, вздохнув, приблизился на разделявшие их с трупом три шага, и аккуратно приподнял рукой буквально на долю дюйма, застывшую, и похожую, скорее, на клешню какого-нибудь краба, иссохшую руку мертвеца. После этого не менее аккуратно вынул из-под неё самую обычную тетрадь в картонной обложке. На лицевой стороне красовались несколько неуместные в таком контексте весёленькие цветочки. Джо, ощущавший, несмотря на ироничную показушно-бравадную речь, стыд и омерзение,
