Откровенно говоря, выходя из Подземного Царства через потайные ходы, известные только Перворождённым Демонам, Азазель рассчитывал оказаться в людском мире, более того – в определённой его части.
Нет, его могущества хватило бы на то, чтобы выйти и самым законным образом, в конце концов, кто с него, кроме Самого, спросит? Но Азазель не хотел, чтобы про его хождения очень уж знали. Личные хождения.
Узнает, скажем, какой-нибудь Велиал, что Азазель отправился в людское Царство, да не по делу, не по поручению, не для устрашения и даже не на разведку, а всего-то к контрабандисту, попросить кое-что для себя, да и задумается: ему можно, но почему?
И даже если какой-нибудь Велиал мозгами понимать будет, что Азазель из Первых, да ещё и друг Самого, да с тех пор, когда Сам ещё в Небесном Царстве был, и вообще, пользуется Азазель привилегиями вполне заслуженно, то злость всё равно его отравит, а то и зависть. А Азазель не любит за спиною оставлять тени, которых можно легко избежать, если быть чуть более скрытным.
И ещё одна есть причина его скрытности. Смешная, правда, особенно для демона. Но стыдно ему. Даже не так. Неловко! Он-то может достать из Людского Царства любую сладость, любое яство, и оно будет настоящим, и будет иметь даже настоящий вкус, а не отдаваться прогорклостью и походить на угощение лишь внешне. Может достать себе Азазель что угодно, но на то усилия нужны и никакого сюрприза не будет. а так вышел – договорился с одним умельцем, из смертных тот, но посвящённый, и каналы наладил – алчность везде есть! – и в один из дней вернётся Азазель, а его уже что-то да поджидает. Приятно!
Любят и демоны дары…
Но узнай кто про это – неловко! Демон, воитель, каратель и здрасьте – захотелось, чтоб его одарили словно человека, да так, почти тайно чтоб вышло. Ну смех же!
Выходя из Подземного Царства скрытным ходом, Азазель уже готовился явиться перед ликом того смертного умельца, и даже заготовил речь – как всегда устрашающе-любезную, но слова застряли в его горле.
Мрак разошёлся, и Людское Царство выпрыгнуло ему навстречу, а вместе с ним и Люцифер.
Обычный Люцифер, удобно устроившийся в кресле умельца-контрабандиста.
– А…– слова не шли. Азазель был готов ко многому, но выходя в Людское Царство, обычно был спокойнее. Небесное не шибко лезло к людям напрямую, а люди…что ему люди? – Доброго дня.
Умнее фразы всё равно не нашлось.
Люцифер без тени удивления глянул в окно, где суетился маленький живой мирок, не постигающий даже тенью сознания, как он хрупок и как значим в своей хрупкости для Небесного и Подземного Царств. Смысл для них, едва ли не последний, таило Людское Царство и не знало об этом.
– Да, пожалуй, так и есть, – согласился Сам, и губы его дрогнули в улыбке. Было от чего улыбаться! Азазель понимал, что вид его, растерянность и непонимание веселят Люцифера. Конечно, Сам знал, что его демоны, в том числе и Азазель иногда прибегают к услугам контрабандиста, но не вмешивался – на то она и тьма, чтоб не реагировать на мелкие слабости. Но сейчас Он был здесь.
И где, спрашивается, умелец?
– Спит и видит третий сон, – отозвался Люцифер на невысказанный, но ясно отражённый во взоре вопрос своего старого друга.
Друга… это всё ещё оставалось странным для Азазеля. Он помнил дни Небесного Царства, когда они были почти равны. Но потом был бунт, и пожар, и падение, но дружба прошла через это, хотя Азазель и понимал, что эта дружба не только связь Люцифера с болезненно-сладким прошлым, но ещё и его триумф: он смотрел на того, кто когда-то был почти равен ему по силе и видел, как возвысился ныне…
– Ладно, – вздохнул Азазель, – чему я вообще удивляюсь?
– Не знаю, – искренне ответил Люцифер. – Но завидую тебе, ты удивляешься тому, что проходит мимо меня.
– И правильно делает, – буркнул Азазель. Он не был раздосадован, но не понимал почему Люциферу, если ему что-то было нужно, непременно захотелось устроить нечто подобное? Вызвал бы его к себе, и дело с концом…
– я хочу пригласить тебя на прогулку, – сказал Сам, внимательно наблюдая за Азазелем. У демона возникло странное чувство, что взгляд Люцифера и впрямь полон зависти. Но не от того, что кто-то удивляется, а кто-то нет, а от того, что все чувства Самого какие-то…
– Угасшие, – охотно подсказал Сам.
Азазель выругался.
– Перестаю, – легко кивнул Люцифер, – просто у тебя всё начертано на лице.
– Не читай, – посоветовал Азазель. – Куда прогулка?
– По Людскому Царству.
– А почему ты здесь?
– Отсюда идти легче, никто из наших не будет искать дороги.
– Хочешь сказать, что кто-то потребует отчёт с Тебя? – Азазеля разобрал смех. Он представил эту картину. Какой-нибудь мелкий чертёнок вроде Арчи, подходит к Самому и требует:
– Доложи, Хозяин, где ты был?!
Люцифер улыбнулся, наверное, опять прочёл что думает Азазель, но Азазель даже возмущаться не стал – условный Арчи вдоволь отомстил за подобное самоволие в его фантазии.
– Дороги нужно менять, чтобы не приедались, – Люцифер поднялся из кресла. – Пойдём?
– Пойдём, – согласился Азазель, приближаясь к другу и Хозяину.
– Не спросишь куда? – уточнил Люцифер. Его голос оставался спокойным, но обмануться этим спокойствием было нельзя. Такое же спокойствие было в нём, когда Люцифер сказал Володыке:
– Твой трон больше не принадлежит тебе. У тебя нет права властвовать над всей жизнью.
– Я с годами понял, что надо просто идти, а решать о том – куда, должны те, кто сильнее, – Азазель не лукавил. Зачем было спрашивать у Люцифера куда идти, если он уже пошёл с ним в падение? Куда дальше-то?
Люцифер кивнул, странный огонёк мигнул в его глазах алым цветом и тут же угас. Не то смешинка, не то торжество…
***
Чернота расступилась иначе, чем когда Азазель проходил через неё. От него она будто бы отлипала, словно приставучая паутина, желавшая всё-таки задержать жертву в своей хватки, а от Люцифера и, собственно, от Азазеля, отскочила, словно налетела случайно и вообще – извините, простите…
Азазель огляделся. Место, в которое они ступили, походило на старый монастырь. Слабая лампа тускнела над столом, скрывая голову человека, усердно над чем-то корпевшего. Монастырь Азазеля не удивил – он знал, что Люцифер питает определённую слабость к архитектуре и, выбираясь под людским обликом в мир смертных, путешествует, касаясь старых камней. Азазель как-то даже спросил его об этом, и получил странный (а какой ещё Люцифер мог дать) ответ:
– Камень, друг мой, это смысл. В камне есть ответ.
Сам Азазель в домах и строениях красоты не видел. Нет, он понимал, что это красиво, но разглядывать колонны и горгульи? У него есть и другие дела!
– Мы где? – спросил шёпотом Азазель. Его удивил не монастырь, его удивил человек. Ещё молод, это чувствовалось, увлечённый, далеко не глупый. Что ж, Люцифер любитель пообщаться с живыми, но большую их часть он достаёт в своём же Царстве. А этот живой.
– Лучше спроси о нём, – отозвался Люцифер, кивая в сторону человека.
– В аду не мог его достать? – не понял Азазель. Время явно было прошлое, но это неудивительно – все время в Подземном Царстве сливались в единство. Впрочем, в Небесном тоже. все события, что произошли и не произошли среди людей, уже были сплетены в двух мистических Царствах. Время, как известно, изобретение людей.
Люцифер не ответил. Он приблизился к человеку и тот увидел его. благо, как человека, а не в истинном облике.
Но не испугался. В глазах промелькнула усталость.
– Доброй ночи, – сказал человек. – И вам…
Это уже было к Азазелю.
– Здравствуй, Мартин, – тихо сказал Люцифер, без спроса, даже формального, усаживаясь напротив. – Сегодня со мной мой друг.
– Вы ко мне все теперь ходить будете? – поинтересовался означенный Мартин и предложил: – садитесь, друг, не знобите за спиной!
Азазель поперхнулся. Дерзкий смертный! Не удержался от вопроса, хотя и не знал, как на него отреагирует Люцифер:
– Э…мы вас не напугали?
– Каждому добродетельному человеку надлежит следовать за светом через наказания, страх, ад и испуг, – отозвался Мартин. – И ещё – вы кто, чтобы я вас боялся? глупец?
Азазель скосил взгляд на Люцифера. Тот улыбался, явно наслаждаясь тем, как смертный Мартин ставит себя перед Азазелем.
– Может быть, я очень страшен, – нашёлся Азазель. Открывать свою сущность он не стремился, поскольку не знал что там плёл Люцифер.
– Внешнее уродство не значит ничего, – Мартин оглядел Азазеля без тени интереса, – а другое… за другое вас покарает Господь, если нужно. А если вы глупец, то сами себя покарали. Уродом вас не назвать, на глупца вы не похожи, следовательно, не моё дело вас бояться.
– А вдруг я убийца? – Азазелю стало нехорошо. Ему нравилось, когда его всё-таки…ну не боялись, но опасались. А этот?! И это при том, что постройка стен и одежда выдавали человека где-то шестнадцатого столетия! Столетия, в котором Азазель бесновался и воевал, в котором гналось друг за другом столько мерзостей, противных даже Подземному Царству!
– Если вы убийца, это тоже ваше дело, ваше и Господа, – ответил Мартин, даже не смутившись.
– А если я ваш убийца?
– Тогда вы потратили много времени, и своего, и моего, на пустое, – и Мартин отвернулся от Азазеля, припал к своим бумагам.
Азазель вопросительно взглянул на Люцифера. Он ничего не понимал.
– Над чем работаешь? – спросил Люцифер. – Ваш разговор был интересен, но я тоже хочу с тобой поговорить.
– Над жизнью, – отозвался Мартин. – И наш разговор не был интересен. Разве только тому, у кого слишком много времени…
Мартин внимательно посмотрел на Люцифера. Азазеля слегка обожгло от предчувствия. Люцифер не любит дерзости от смертных!
Но ничего не произошло. Люцифер не отвёл взгляда, не зашёлся в гневе, не отшутился.
– Я пришёл предложить тебе помощь, – сказал Люцифер. – То, что ты пишешь, наделает много шума. И тебе, полагаю, нужен покровитель.
– И ты решил, что можешь им быть? – Мартин откинулся на спинку резного стула, скрестил руки на груди. Теперь, когда его лицо полностью осветилось тусклой лампадкой, стало ясно, что он ещё моложе, чем показалось Азазелю вначале. – Это место уже занято.
– Я говорю о настоящем покровителе, – Люцифер не смутился, да и не дано ему было. Его черты пропадали в полумраке, оттеняя его облик привычной темнотой, – я говорю о том, что твои труды будут слишком уж
