– Свечи взяла?
– Вот. Только одна не чёрная… – шёпоток был быстрым, извиняющимся, девчонка и сама знала что изрядно напортачила: в интернете было сказано, что надо взять три чёрных свечи и три белых, а у них вышло так, что чёрных было только две…
Хотя, надо сказать, это было не единственное отступление. В описании ритуала ничего не говорилось о том, что ткань, на которой должны быть начертаны знаки, может быть старым платьем. Но Крис была непререкаема:
– Это же мелом, так что отстирается. Отнесёшь потом в прачечную и вместе с другими вещами закинешь, всего-то!
И Бетти послушалась. Она вообще как-то всегда странно легко уступала более напористой Крис, с самого детства, и даже не желая чего-то, шла у неё на поводу. Так они сбежали впервые с уроков и получили нагоняй от миссис Марш, с последующим вызовом родителей к директору, и вдвоём сбежали как-то на дискотеку… Крис всегда была уверена в том, что всё обойдётся. Выходило по-разному, иногда обходилось, иногда нет или не до конца.
Но Бетти всё равно следовала за подругой даже после провалов. Мама даже уже не ругалась, только просила:
– Живи своим умом! Ну что ты как зеркало-то!
Бетти и сама понимала что так вроде бы и нельзя, но всё равно как-то получалось так, как хотела Крис. И это было так легко, так просто!
Вот и теперь – Крис приспичило увлечься магией. Интернет открыл ей множество ресурсов и обрядов, и Крис нашла что-то вроде вызова-гадания на будущее. суть была в том, что надо призвать духа своего родственника и задать ему вопросы, на которые он не сможет ответить уклончиво…
Бетти слабо понимала такие вещи, но Крис вещала уверенно, глаза её сверкали и голос был полон уверенности.
– Нам нужно всего-то ничего! Свечи, ткань, мёд, кольцо, мел…
Бетти пожимала плечами. Никаких звериных тушек не требовалось, пальцы резать тоже. Почему б и не попробовать? Тем более, если Крис так уверена в успехе! С Бетти-то что? Она только об одном спросила:
– Не опасно?
И пожалела. Крис обрушилась на неё с настоящей отповедью о том, что ничего страшного в простых вопросах нет и быть не может, и вообще, стыдно быть такой трусихой, и бояться того, чего бояться совсем смешно! кончилось капитуляцией Бетти и её заверениями о том, что она вообще просто пошутила и найдёт всё, что нужно. Крис успокоилась и принялась рассказывать о том, как и что нужно будет сделать, но Бетти уже слушала её вполуха, прикидывая, как всё это расположить, чтобы мама не нашла. Такого она точно не одобрит, тут уже никаких сомнений не может быть!
Но ничего, справились. Всё сошлось так, словно кто-то свыше им подыграл – и дом остался в полном распоряжении на несколько часов, и всё нашлось так или иначе…
Ну кроме мелочей, но Крис уверяет, что это всё ерунда! В конце концов, чего они плохого сделают, если немного позабавятся?
***
Откровенно говоря, они меня не звали. Меня вообще никто не звал – меня просто забыли. Все забыли, включая меня саму. Когда-то, верно, у меня была жизнь, и что-то в этой жизни было стоящее, а потом я просто осталась здесь, в этом доме, незамеченная никем.
Нет, я попадалась в зеркалах своим сменяющимся жильцам, оставалась тенью, что ждала их в коридорах, приглядывала за ними с потолка и иногда проходила чуть ближе чем нужно, оставляя холодок на их коже – холодок, точно знающий о чужом присутствии, но не умеющий отдавать отчёта об этом присутствии.
Но они всегда всё списывают на богатое воображение. Им не мешает моё тоскливое существование в доме, который когда-то был и моим домом, а мне не мешают они. И кто-то нравился из жильцов мне больше, а кто-то меньше и кого-то, признаюсь, я даже пыталась пугать. Почему? Потому что просто могла это сделать. И ещё потому что хотела.
Это было нечасто, но всё-таки бывало и стыдиться тут нечего. К слову, никто меня за подобные вещи не стыдил, не распахивались небесные двери и ангелы с мечами наперевес не неслись ко мне с обещанием кары, из чего следовал простой вывод: моё поведение допустимо. Может быть оно не добродетельно, но ничего сверх отпущенного я не делаю, и могу продолжать.
Бетти мне нравилась. Из всех жильцов, что я застала в этом доме, будучи уже тенью, она была мне ближе всех. мне нравилось смотреть на то, как она растёт и развивается, как понемногу превращается в молодую девушку, которой, надо сказать, не хватает устойчивости. Но тут я была бессильна, а вот с Бетти, и снова признаюсь, пыталась подружиться. Однажды, пока она умывала лицо, я появилась почти полностью в зеркале, но дурёха даже не вздрогнула – не увидела! Я решила, что это знак и исчезла.
Моя вторая попытка была более миролюбивой – я просто оставила отпечаток ладони на запотевшем зеркале в ванной. Бетти посмотрела на него с задумчивостью и даже положила свою ладонь на мой след, а потом в один миг всю испарину, покрывшую зеркало, стёрла!
Люди, чтоб их!
Больше я не пыталась обозначиться. Не хочет? Не надо! Я-то могу за ней приглядывать и радоваться её маленькой жизни, смотреть как она живёт, как остро переживает неудачи и как бурно радуется успехам. Один раз я её даже поздравила.
когда Бетти получила знак отличия за хорошую учёбу, я не выдержала и слегка коснулась её волос, как бы погладила. Крис, что тогда была у неё в гостях, небрежно расположилась в кресле и спросила:
– Ну и стоило оно того?
– Поступать скоро, – Бетти улыбнулась Крис тихой улыбкой, которая мне тоже нравилась в ней, – любая мелочь важна.
Крис фыркнула:
– Важнее всего то, как ты себя подаёшь. А до поступления ещё куча времени!
Будь я моложе, я бы её заперла в тот же день в туалете – всё равно ничего не докажет, это всё замок старый, а вот обижать Бетти не позволю! Но я не моложе, я умею сдерживать порывы и научилась почти не вмешиваться в людскую жизнь и оставаться наблюдателем. Это, надо сказать, довольно интересно – ты даже начинаешь переживать, опасаться, радуешься и даже горюешь с живыми. Жаль, конечно, что они тебя не видят, но с другой стороны – только я и вижу их искренне. Будь я заметна, они и при мне бы скрывались, а так всё тихо.
Не вмешиваться! У меня была своя жизнь. Теперь я просто смотрю. Но девочки затевают явно неладное с этим ритуалом. Не вмешиваться? Не могу. Нет, могу. Мало ли куда свечка закатилась – я что, слежу за всеми вещами в доме? Не докажет никто что это я её запрятала. Как и другие, оставив неполный набор.
Но Крис отмахивается:
– И так нормально!
И чёрную ткань, чистую, нетронутую, приготовленную ещё бабушкой Бетти для шитья чего-то заметного, я тоже закинула подальше. Пришлось, правда, постараться, но я и правда полагала, что девчонки, не найдя никакой альтернативы, просто отложат и забудут про ритуал.
Бетти ругалась, пока рылась в шкафу:
– Было же! Точно помню… много ткани.
– Да ладно, давай другое чего поищем. Простынь хоть. Или вон, ты носишь? – Крис нашла выход. Хотя, можно ли заменить кусок ткани платьем? Я не знала и надеялась что нет. Не нравилась мне эта затея, в которую больше уж нельзя было вмешиваться!
И потом – ну что за разгильдяйство? Нет нужной свечки – и так сойдёт! Нет нужной ткани – обойдёмся чем есть! Ведьмы недоученные. Хотя, хуже если б всё нашлось, а так разве какой уважающий себя дух на такую нелепицу придёт? О, они ещё хихикать начали. Ну точно не о чем волноваться, на такое даже я обижусь. А я видела в этом доме уже многое!
***
– Повторяй за мной! – Крис едва-едва держалась, чтобы не прыснуть, так было смешно. они сидели в полумраке комнаты, и комната освещалась лишь свечами…между ними чёрная ткань с начертанными по кругу символами, в центре круга чашечка с мёдом. И это выглядело со стороны, наверное, внушительно, если не знать, что сидят девчонки в комнате Бетти и тут, если включить свет, да даже и не включая, если присмотреться – полно вполне себе обыденных предметов: учебников, плакатов, и брошенного прямо на столе комплекта заколок. Да и ткань – это лишь платье.
Но Крис нахмурилась и собралась.
– Повторяй, – призвала она снова и начала нарочито мрачно: – как уходит в землю плоть людская, в прах земной обращаясь, так и поднимается в вечность по зову слова, ума и сердца.
Бетти повторяла. Они друг друга подпихивали, стараясь не рассмеяться, и, хотя смешинка блестела и в глазах самой Бетти, отчего-то стало нехорошо. Но она скрывала это. Благо, полумрак и свечи позволили это.
– Дух ушедший, к нам вернись, – продолжала Крис, – да скажи всю правду нам.
Бетти повторила и это, правда, чуть тише, чем говорила прежде. Ситуация всё ещё выглядела забавной, но Бетти она не нравилась всё больше.
– Да скажи всю правду нам, – Крис зажмурилась на мгновение, а потом распахнула глаза, со значением глянула на Бетти и шёпотом сказала: – я, Кристина Оливия Марш, хочу знать – слышал ли кто-то мой зов? Есть ли тут кто-нибудь?
Бетти со страхом огляделась. Мозгами она понимала, что никого тут быть не может, но всё-таки услышать любой другой голос было бы жутко. И в тот момент, когда она испуганно озиралась, ближайшая к ней свеча полыхнула чуть ярче, потом почти затихла и снова разгорелась ровным светом.
Поражённая, испуганная, Бетти вцепилась в руку Крис, которая, надо сказать, совсем не торжествовала. Она тоже видела свечу, и то, что произошло, и хотя в голове её звучало слово «сквозняк», ползли в рассудок и непрошенные запоздалые сожаления о том, что не стоило заниматься чем-то подобным.
– Тут кто-нибудь есть? – повторила Крис чуть громче. Она не могла показаться трусихой перед Бетти, и напугать её ещё больше.
Другая свеча, теперь уже ближняя к Крис, повела себя также, как недавно свеча около Бетти: всколыхнулась, почти угасла и загорелась с прежней силой.
[justify] На счастье Крис, Бетти этого не заметила и продолжила жаться к подруге. Это Крис успокоило – она всегда была храбрее, особенно там, где это не очень-то и требовалось. В описании ритуала было сказано, что если
