Скажу лишь, что Фёдор опять проявил удивительную выдержку, заранее не забивая мне голову тем, о чём известил лишь по приезду к нашему дому.
Будто между прочим, якобы только сам случайно вспомнил, он сообщил мне, что завтра в девять тридцать утра в одном из корпусов университета Санта-Клары он должен в целости и сохранности сдать меня доктору Кеннеди. Потом меня представят руководящему составу университета и другим должностным лицам, в коих я буду заинтересован в процессе дальнейшей работы.
– Уяснил! – заверил я с готовностью.
– Но и это не всё! – Фёдор с улыбкой обратился к Светлане. – Миссис, думаю, что я могу надеяться на ваш безукоризненный вкус. Пожалуйста, сегодня же помогите мужу всё проверить! Завтра к девяти часам на нём должен быть безупречный костюм и всё остальное, что необходимо в торжественных случаях! Не смею вам напоминать о мелочах! – поклонился он моей жене. – Итак, завтра к девяти часам я встречу мистера Гвоздёва у вашего дома, разумеется, в полной готовности!
Мы оба поклоном головы дали понять, что нам вполне ясна важность предстоящего момента.
– И ещё одно! – теперь Фёдор обращался уже ко мне, несколько смущенному тем, что одевать меня поручили моей жене, будто беспомощного мальчика. – Вас, мистер Гвоздёв, я очень прошу еще сегодня сообщить мне, и сообщить без промедления, если что-то из вашего гардероба окажется не в надлежащем событию виде. Тогда мы успеем всё исправить! Не забывайте хорошую русскую пословицу, что везде встречают по одёжке! Как будто всем это понятно, но жизнь свидетельствует, будто каждому понятно по-своему! Может быть, потому и мне приходилось встречать ваших соотечественников, которые в стремлении поразить всех своей оригинальностью, являлись на встречу с деловыми людьми в джинсах и даже в белых носках. Вы, конечно, сами понимаете, что после такого представления солидные люди не могли их воспринимать всерьёз! Умышленное нарушение общепринятого этикета здесь всегда приравнивается к вызову, брошенному окружающим! А вызовы никогда не прощаются.
– Хорошо, Фёдор! – раньше меня среагировала Светлана. – Будьте спокойны! Мы сейчас же начнём готовиться.
Когда Фёдор отъехал, я с укоризной спросил жену:
– Ну, моя волшебница! Как у вас всё легко получается! «Будьте спокойны! Мы сейчас же начнём готовиться!» – передразнил я Светлану. – И где прикажете взять костюм как у лорда?
– Сашка! Скажи мне по большому секрету: все гении такие же бестолковые? Неужели ты ещё ни в один шкаф не заглянул?
– А мне-то это зачем?
– Нет! Вы посмотрите на него! – хохотала Светлана. – Ты мне всё больше нравишься, чудо ты Нью-Санта-американское! Фёдор будто в воду глядел, когда мне это дело доверял! Пошли-ка лучше в дом! – продолжала смеяться надо мной жена. – Там я тебя как лорда одену.
Всё оказалось заготовлено точно по мне – и костюм, и обувь. Прекрасная рубашечка, гармонирующий с костюмом галстук и длинные черные носки. Даже приятные батистовые носовые платки – целая стопка! И гладить ничего не понадобилось, хотя Светлана уже отыскала и утюг, и гладильную доску.
Я позвонил Фёдору, чтобы он не беспокоился – всё мне в самый раз и в полной готовности!
Пока ужинали, я пытался не вгонять себя в транс от приближения завтрашнего дня.
– Завтра у меня трудный день. Придется своим костюмом и абсолютной немотой покорить нужных мне американцев! Доктор Кеннеди, конечно, представит меня самым лучшим образом: «В ваш коллектив, господа, вливается новый сотрудник, который ни в чем, ни бельмеса не понимает! Потому прошу его любить и жаловать!»
– Так и будет! – хохотала Светлана.
– Ты вообще предвидишь ситуацию? Я же появлюсь пред ними словно манекен – не живой, но с красивою улыбкой! И каждый подумает: «И почему вы постоянно молчите, сэр? И как вас можно понять, сэр? А не лучше ли вам немедленно отсюда убраться, сэр, и никому не мешать работать, сэр!»
– Не усложняй! – успокоила жена. – Коль они в тебе заинтересованы, то пусть у них голова и болит! Что-нибудь, да придумают! А ты только щёки раздувай, будто всё здесь не по тебе! – засмеялась Светлана, так как ей и самой понравилась такая картинка.
– Раздуванием щёк работу не наладишь… С университетскими начальничками я ещё как-то разойдусь, поулыбаюсь им налево и направо, а как поставлю задачу подчиненным? Или они всё и сами знают, а я буду только за деньгами в университет приходить?
– Не усложняй, прошу тебя! Всё предусмотреть не получится! Сориентируешься на месте и по ходу! Одно я твёрдо знаю – тебе надо выспаться, чтобы завтра светить своей светлой головой на все четыре стороны!
– Раз у тебя всё так легко выходит, то придётся тебя взять с собой. На удачу! Подбирай себе наряды!
– С превеликим удовольствием! – расхохоталась Светлана. – Я уже разговорник на полке обнаружила. Русско-английский! Уже кое-что даже выучила! «Мсье! Я бывший депутат бывшей государственной Думы…»
– Ладно, депутат! Утро вечера мудреней! Идём-ка в палаты…
Глава 23. Первый старт
На следующий день я впервые на американской земле встретился с доктором Кеннеди. Если судить по его улыбке, мне он был искренне рад. Я выразил ему то же самое, насколько смог это сделать, основательно задавленный всяческими тревогами. При этом я ещё полагал, будто мою неуклюжесть в контактах с американцами все смогут и без моих извинений списать на моё стартовое волнение.
Следуя за доктором Кеннеди, я проследовал до конца узковатого, но изящно отделанного коридора с красивыми светильниками на стене, поднялся на второй этаж и вошёл, скорее всего, в приемную ректора.
Фёдор, сдав меня шефу, двигался за нами чуть позади.
В приёмной доктор Кеннеди мило улыбнулся секретарше, сияющей в ответ улыбкой бесконечного счастья, и что-то ей проговорил по-английски, о чём я мог лишь догадываться. Женщина вскочила из-за своего стола и с прежней улыбкой распахнула перед нами дверь к тому, на страже кого она здесь и находилась. Я вошел туда следом за доктором Кеннеди. За мной тенью последовал и Фёдор.
Перед нами открылся большой кабинет с множеством окон, на которых были приспущены французские шторы, тем не менее, для работы рассеянного дневного света вполне хватало.
Из-за главного стола нам навстречу выплыл улыбающийся человек с японскими глазками, обращая всё внимание на моего шефа, как на того человека, которому старался изо всех сил услужить. Одновременно с ним ещё человек десять оторвались от длинного стола и, как казалось, безмерно радуясь нашей встрече, улыбались во все рты, наблюдая со стороны церемонию торжественной встречи.
Человек с японскими глазками, скорее всего, и был ректором. Он одной рукой бережно меня полуобнял и, остановившись перед шеренгой своих подчинённых, стал, не теряя улыбки, информировать их на английском. Из всей его доброжелательной речи я понял лишь свою сильно искажённую фамилию.
В шеренге все улыбались и кивали головами, с таким обожанием глядя на меня, будто всю жизнь только об этой встрече и мечтали. Я тоже, глядя по очереди каждому присутствующему в лицо, учтиво склонял голову, изо всех сил старясь улыбаться. Вряд ли моя улыбка передавала такую же радость, но на большее без тренировки перед зеркалом я пока не годился.
Фёдор сзади шёпотом для меня перевёл, что все они рады знакомству и готовы мне во всём помогать, что будет в их силах. Я опять всем поклонился, надо понимать, в знак ответной благодарности, едва удерживая на лице глупую улыбку, застывшую как безжизненная маска.
Через три минуты пытка меня знакомством закончилась, и мы, поклонившись, покинули кабинет в том же порядке, как в него и вошли. Секретарша, провожая нас, всё ещё не могла скрыть своего непомерного счастья от встречи с нами.
– Мне кажется, всё закончилось благополучно! – подвёл итоги доктор Кеннеди, остановившись в каком-то холле вдали от кабинета ректора. – Не так ли, мистер Гвоздёв? – спросил он с усмешкой, видимо, вспоминая, как я лихо сумел сыграть свою роль, ни разу не раскрыв рта.
– И с кем же я теперь знаком? – поинтересовался я.
– Извините, сэр, что не познакомил с каждым! Вам пока трудно понимать этих людей! – дипломатично закруглил доктор Кеннеди. – Это были ректор университета профессор Кохито, слева проректор университета профессор Ривера и другие члены ученого совета. А теперь мы обсудим некоторые ваши служебные дела. На это у нас осталось полтора часа. Потом – обед, если меня не отвлекут иные дела, а после обеда, может быть, осмотрим вашу лабораторную базу. Пока же предлагаю зайти в одну из аудиторий, которую для нас благоразумно зарезервировал мистер Фёдор. Она – рядом!
Когда все присели, доктор Кеннеди раскрыл свою папку для бумаг и сообщил мне, что все мои пожелания, оговоренные нами ранее, учтены в итоговом варианте контракта.
После его подписания я стану главным менеджером известного мне проекта. В интересах проекта утверждены и скоро будут сформированы четыре лаборатории. Пока штатное расписание сделано только на английском языке. Конкретные работники по лабораториям окончательно не распределены, но уже назначены достаточно опытные начальники лабораторий. Все они – мои соотечественники, разумеется, знающие русский! Это должно способствовать взаимопониманию и более успешному старту всего проекта.
Все начальники лабораторий безукоризненно владеют и английским, и сразу смогут руководить работами в своих лабораториях. Для них подобраны очень хорошие специалисты, каждый в своей области, но самых разных национальностей, возрастов и даже полов.
К сожалению, вместе никто из них не работал, то есть коллективы не сформировались, люди в работе между собой не притёрлись. Понадобится время и внимание. Вполне возможно, придётся привлекать психологов. Пока, всё это – не ваша забота, но потом придётся следить за тем, чтобы ничего не мешало максимальной отдаче каждого, чтобы не возникало взаимной неприязни и, тем более, конфликтов.
Все люди имеют самое поверхностное представление о целях дальнейшей работы. Но все знают, что работы будут выполняться в рамках научных программ университета.
[justify]– А теперь более подробно поговорим о лабораториях! – предложил доктор Кеннеди. – Первая из них – цифровая лаборатория математического моделирования центральной нервной системы высших животных, девять специалистов и начальник лаборатории. Вторая – биологическая лаборатория проблем центральной нервной системы высших животных. В ней семь специалистов, кроме начальника лаборатории. Третья – лаборатория проблем совместимости в системе «Человек-машина», девять специалистов без начальника. И, наконец, последняя – лаборатория проблем
