Светлана расхохоталась:
– Теперь-то мне понятно! А я уже все варианты перебрала…
В том же кампусе и напротив миссии расположился Музей Saisset. Его главное здание всегда поддерживало архитектурный стиль той самой калифорнийской миссии испанцев. В нём уместилось несколько выставочных залов и большой конференц-зал.
Федору, как он сам нам и признался, в этом музее более всего нравились картины эпохи Возрождения. Есть в музее картины Дюрера, Пикассо, Шагала, Матисса. А в подвале выставлено много стариннейших фотоотпечатков, закупленных когда-то Эрнстом Сессе в Европе. Они чрезвычайно интересны! И многие фотографии уже цветные, что никак не укладывается в сознании наших современников! Прекрасного качества фотографии! Могли же всё-таки русские люди создавать шедевры! Но все фото сделаны одним человеком, Сергеем Прокудиным-Горским, личным фотографом Николая Второго. Тогда в мире ещё никто в цвете не снимал. Таких технологий ещё не было! Прокудин-Горский сам всё разработал, во что сегодня трудно даже поверить! Невероятно!
Попутно Фёдор рассказал, непонятно с чем вдруг увязав, что население нашего нынешнего города весьма разнородно. Почти половину жителей составляют белые. Я еще тогда удивился, как он всех тех жителей объединил – белые, и всё! Будто у всех белых единая национальность и общая государственная принадлежность! Или, если они белые, то остальное уже и не интересно? Лишь бы не черные, так?
Впрочем, Фёдор добавил, что азиаты насчитывают около 40%, а чернокожие – всего около трёх, что для остальных штатов весьма не характерно. В других местах чёрных значительно больше, но Санта-Клара – город образованных людей, потому негры здесь не приживаются.
– А мои соотечественники здесь найдутся? – не удержался я.
– Можно даже сказать, что здесь их много! Вот только, где они? Знаю, что в каждой компании работают русские. В основном, работают программистами. Женщины – чаще всего уборщицами. Но на улицах вы их не встретите – они как те гребцы, прикованные к галерам. Работают и днём и ночью. Для такой работы им всё обеспечено под самым носом – сон, еда, физические тренировки, развлечения. Я знаю таких людей… Через несколько лет галерной работы они превращаются… В общем, это уже неполноценные люди. Сдвинутые! Не разбирающиеся в реальной жизни, словно дети, но уже и не дети. Человеческий брак! Грустно на них глядеть!
– Неужели они добровольно так живут? – удивился я и положению этих людей, и той оценке, которую неожиданно дал осторожный во всём Фёдор.
– Я этого не знаю! Могу лишь предполагать! Кому-то, видно, очень выгодно, чтобы эти люди ничего кроме работы не знали, и знать бы не желали! Например, мне известно, что в Японии насчитываются уже миллионы людей, которые за всю свою жизнь никогда не выходили из дома. Да! Никогда! Причём, это их самих вполне устраивает. Они даже гордятся тем, насколько рационально организовали свою жизнь. Работают они прямо на дому. Кнопки нажимают, наверно! Еду им привозят по их же заказам курьеры. Всякие пиццы, газировки… Ну, не знаю, что они заказывают, но так они и живут. Это еще больше это удивляет, поскольку комнатки в Японии, в подавляющем большинстве, микроскопические, как конуры собачьи. В них, чтобы заниматься физическими упражнениями, места совершенно не хватает! Но они как-то живут! Они даже довольны! Хотя, на мой взгляд, все подряд психически больны! Фобии у них, что ли? Боязнь реальной жизни? Не знаю!
Я пожал плечами. Мол, я тоже не знаю.
– А теперь, чтобы у вас не сложилось впечатление, будто в Санта-Кларе вся жизнь происходит лишь здесь, в университете, как у тех чокнутых японцев, предлагаю вернуться к машине! – пригласил нас Фёдор. – Немного покрутимся по городу…
– Прекрасно! – сразу оживилась Светлана.
– Разумеется, мистер Фёдор! – подхватил такую идею и я. – Нам очень интересно.
Мы с часок покатались по городу. Комментарии Фёдора во время движения сразу стали односложными. Они сводились к следующему:
– Смотрите! Справа красивое здание в два этажа… В нём располагается Microsoft. Слева офис корпорации Amason. В тех двух домищах, где крыши стеклянные, фирма EMC.
И так далее. Мы смотрели почти до полного отупения, не в силах всё запомнить, вращая головами и глазами.
Этих странных названий набралось, пожалуй, штук двадцать пять или даже сто. Если бы все запоминал, голова пошла бы кругом, но Фёдор, что меня весьма удивило, помнил-то каждую. Его восторженная информация об этих известных миру фирмах меня не взволновала, а Светлану ещё меньше. Может, потому Фёдор слегка обиделся и уточнил:
– И каким вы теперь находите свой новый город?
– Красотища! – не стала лукавить жена, не пряча своё восхищение некоторыми местами. – Ландшафтный дизайн прекрасен. Море цветников! Даже на окошках! Чудный рай, а не наш город!
Я промолчал. Как это ни странно, во мне зашевелился патриотизм. Я, разумеется, заметил многие достоинства этого американского города, но, если не считать восхитительной законченности в отделке каждого уголка, если не замечать его архитектурной проработанности, то всё остальное, ровно, как и у нас. Конечно, в Саратове, и даже в Ленинграде, пришлось бы основательно потрудиться, чтобы найти такую же красоту вроде бы и не слишком затейливой архитектуры, такую же безукоризненную отделку зданий, изящную подсветку фасадов, идеально подстриженные газоны и их аккуратное обрамление, тротуары, выложенные цветной керамической плиткой, да мало ли! Да, мало ли!
Конечно, замечать всё это мне было обидно и, тем более, обидно признаваться вслух, что сравнение оказалось не в нашу пользу, как сто к одному! Но разве всего несколько дней назад Фёдор сам не рассматривал наш убогий Саратов? Разве он не может без моего мнения составить своё, весьма не лестное мнение, и не щипать мне душу лишний раз? Но он, конечно, специально это подчеркнул!
Ясное дело! Ближний космос освоили, а делать тротуары так и не научились. Зато научились подыскивать этому весьма убедительные оправдания!
А уж пресловутое дорожное покрытие в Санта-Кларе – это повод для полного расстройства. Улицы покрыты ровнейшим асфальтом, будто черным зеркалом. Некоторые из улиц покрыты рифленой плиткой. А на перекрестках плитка разноцветная, и выложена она красивыми мозаичными узорами. Да-да! Плитка под ногами, плитка и под колесами! А сквозь нее кое-где мерцают цветные электрические фонарики, повторяя для водителя и пешеходов сигналы светофора!
Ну, буржуины! Как не восхититься их умением украшать свою жизнь?!
– А вам город, мне кажется, всё же не очень понравился, ведь так, мистер Гвоздёв? – всё же решил вытянуть из меня признание, как капитуляцию, Фёдор.
– Ну, что вы, сэр! Всё вокруг очень мило! Но у нас на родине такие пальмы замерзнут, а такие же дороги мороз разрушит за одну зиму! – решил я заглушить его хвастовство хотя бы учётом наших климатических условий, о которых Федор умышленно не стал вспоминать. Попробовал бы он все эти цветочки в это время года посадить у нас!
– Да-да! Конечно! – ухмыльнулся Фёдор, со всей очевидностью, понимая мои огорчения. И словно для того, чтобы меня успокоить, добавил:
– На Аляске морозы тоже свирепствуют, но дороги не разрушаются. Впрочем, я вам показал лишь лицо Америки, но ее другую сторону можно увидеть, если удалиться от огромных городов в так называемую одноэтажную Америку. Помните Ильфа и Петрова? Все города в США, которые действительно большие, расположены на океанских побережьях, а центральная часть как раз и осталась одноэтажной. Вот там картина часто бывает весьма неприглядной. Там наблюдается полная нищета и, следовательно, не только другая жизнь, но и другие виды на пространство открываются, если поглядеть по сторонам. Да и здесь, пока не возникла Кремниевая долина, была такая же глушь! Никакой красоты! Никакого лоска!
Я взглянул на Фёдора с любопытством. «Зачем он мне это рассказал? Неужели, только для объективности? Или заботится о том, чтобы я становился здесь реалистом?»
А Фёдор, будто уже забыл эту тему, весело обратился к нам:
– Коль с городом вы слегка познакомились, то предлагаю пообедать. Сейчас по пути будет уютный ресторанчик QVALITY.
«Будто я что-то в этом названии понял! Мог бы и на русский перевести!»
– Вы, миссис Светлана, как относитесь к такому предложению?
– Я – с полным удовольствием! – оживилась Светлана. – Лишь бы дома не готовить! Не втянулась я ещё в дела домашние! Ты уж прости меня, Сашуль! – жена прижалась ко мне, как бы закрепляя свои извинения нежностью, а уж она, нежность, по мнению Светланы, должна была сгладить любое моё недовольство.
Когда справа показался тот самый ресторан QVALITY INN & SUITES, о чём свидетельствовала вынесенная поближе к проезжей части высокая зеленая стойка с вывеской, я неожиданно для себя взбрыкнул:
– Что-то зелени здесь маловато… И площадка для машин детских размеров!
– Ну, ты что, Сашка? – шутливо подтолкнула меня в бок жена. – Там такие самшитики чудненькие я заметила, и плетистые розы по стенам… Красота! Ты просто устал! Часовые пояса замучили! – засмеялась Светлана, красиво, как всегда, но еще и как-то по-новому, чересчур уж игриво.
Фёдор избавил меня от необходимости оправдываться.
– Нет проблем, сэр! – легко переключился он. – Проедем чуток подальше. Здесь подобные ресторанчики, как у вас говорят, один на другом! Я бы сказал, один за другим. Это не правильно по-русски?
Мы проехали мимо огромного и шикарного с виду отеля «Eloft Hotels». Даже дух перехватило от его наружного убранства! Вроде бы невзрачная пятиэтажка без особых изысков, но насколько же изящно отделана цветными стеклянными плитами – чудо! А цветники вокруг такие, будто мы погрузились на дно огромной оранжереи, уходящей в небо!
– Смотри, Сашка! Какие флоксы, какие петуньи! – восхищенно простонала Светлана и вдохнула воздух, желая ощутить, исходящий от цветов аромат. – Боже ты мой! У нас зима в разгаре, а здесь цветущий рай!
– Слева от нас Monta Vista High School. Это еще один вуз! На ваш выбор, миссис!
Мы проводили взглядом оригинальное сооружение, выполненное из декоративного фиолетового кирпича разных оттенков. Перед ним пустовала вместительная автостоянка, аккуратно разлинованная под каждую машину. Суббота – потому и пустота! Видимо, всюду здесь сегодня не рабочий и не учебный день?
[justify]Центр Санта-Клары оказался восхитительным! Удивительная насыщенность самыми неожиданными объектами! Я и не ожидал увидеть столько самого оригинального. Вот, например, желтоватое двухэтажное
