А я нигде устроиться не мог. И хотя в отделах кадров во мне сразу распознавали палочку-выручалочку для своего учреждения, но потом им откуда-то звонили, и на хорошее место принимали невесть кого, не глядя на его образование и заслуги.
Понятное дело, наилучшим применением моим способностям могли стать только НИИ или НПО высокого уровня. Такие солидные учреждения находились, в основном, в оборонке. Но именно по ним специфическая российская «демократия» и нанесла свой уничтожающий удар. Эти объекты, сразу лишившись оборотных средств, сколько бы ни сопротивлялись, были вынуждены сокращать штаты, поскольку оказывались не в состоянии выплачивать даже зарплату. Логично, что новых сотрудников они не принимали.
Всё больше производственных площадей повсюду пустовало. Огромные цеха, еще недавно подгоняемые в интересах страны завышенными планами, запросто раздавались спекулянтам из числа прежнего руководства областей, районов и городов под торговые комплексы и вещевые рынки. Именно эти комплексы и рынки всё больше процветали, хотя все деньги вывозились спекулянтами за рубеж, чем подпитывали и поощряли расширение производства в Турции и в Китае. А там, жирея на наших деньгах, еще больше производили товаров для наших жиреющих спекулянтов. Цепочка замкнулась в кольцо.
В общем, страна стабильно загибалась, а вместе с тем рушились и мои надежды.
Глава 5. А дальше-то что?
Провозглашение в нашей стране курса на всеобщую компьютеризацию меня тоже не спасло от безработицы даже по остро востребованной ранее специальности. Среди руководителей всех уровней тогда очень редко кто мог похвалиться знанием хотя бы основ вычислительной техники и, как следствие, из этого вытекающее, ничуть не верил в большую пользу от ее использования. Именно потому практически ни один руководитель не создавал рабочих мест, якобы приносящих его организации золотые яйца.
Что уж говорить о том, что оборотную сторону всеобщей компьютеризации тогда вообще никто не мог себе представить. И очень жаль, что не мог, ибо кто же знал, что она окажется для человечества куда более опасной, нежели даже ядерное оружие.
И с этим ничего не поделаешь?! Диалектика! То есть единство и борьба противоположностей! А какая из противоположностей победит, заранее было не понятно!
Кому-то и сегодня не понять, почему всё в мире получается столь сложно и происходит столь неожиданно.
То же ядерное оружие, видимо, всё ещё покоится в своих надёжных и недоступных хранилищах, а компьютерный джин уже выпущен из бутылки на вольные хлеба и, разрастаясь во все стороны словно на дрожжах, кое-где превращается в страшную гидру. А она проворно накладывает свою лапу на все сферы жизни современных людей, вкрадчиво превращаясь в любых делах и досугах не только в умелого помощника, но и в своеобразную удавку.
Сегодня под электронным контролем не состоят разве что маленькие дети, да те старики, которые не смогли освоить компьютерные премудрости, потому не имеют даже простенького телефончика. Остальные же, подписав, не читая, непонятные пользовательские соглашения на какой-нибудь компьютер или айфон, стали объектом непрерывного наблюдения компьютерных сетей, то есть прочно посажены на крючок.
А контора или система, если вам так больше нравится, всё пишет и пишет!
И не только пишет, но и тщательно собирает, систематизирует и изучает любое произнесённое вами слово, каждую покупку, каждый просмотренный видеоролик, каждое перемещение в пространстве, хоть куда. Система знает о вас уже всё!
Ничего не найти в природе, что для системы осталось бы вашей личной тайной. Ни имя, ни друзья, в том числе, и те, которых вы умышленно утаиваете даже от своих близких! Ни адрес, ни номера телефонов, ни материальные возможности, ни номера счетов, банковских карт или даже ячеек в швейцарских банках, ни убеждения, в том числе, и политические... Вы не сможете скрыть даже отдельные телефонные разговоры, привычные маршруты, личные фотографии, состояние здоровья во всех скрываемых вами подробностях, предпочтения или вкусы, включая, ваше ежедневное меню!
О вас знают всё! Когда и с кем вы легли спать, где и с кем трудились на заре советской власти и где работаете теперь? Что вы думаете об окружающих, и что они думают о вас?
Конечно, системе в точности известно ваше отношение к местной и федеральной власти, как в частности, так и в общем, а также степень патриотизма по отношению к СССР или к нынешней РФ. Они знают ваш любимый цвет и название зубной пасты, регистрационный номер и марку автомобиля, в какое время вы возвращаетесь домой и то, почему на свой четвёртый этаж поднимаетесь, игнорируя лифт. Они знают о вас даже то, что сами о себе вы пока не знаете! Или же хотите забыть!
Ох! Если бы это являлось лишь моей шуткой! Но исчерпывающая информация о каждом жителе планеты уже давно накапливается в построенных специально для этого огромнейших серверах, расположенных на территории одного из штатов США.
Такая информация позволяет не только очень точно прогнозировать череду поступков любого человека на планете, но даже вести его, куда следует на поводке (если это нужно), который зажат в руках невидимого Заказчика.
Информация помогает формированию у вас нужных суждений и мнений. И не стоит заблуждаться относительно вашей удивительной самостоятельности и индивидуальности – на самом деле ваши суждения и мнения далеки от независимости! И это хорошо заметно в том случае, когда к каждому человеку услужливо приспосабливается (якобы в его же интересах) и его собственный телефон и компьютер, и автомобиль, и телевизор, и даже стиральная машина!
Разумеется, пока это коснулось не всех людей и не в равной степени. Тем более что для системы не все они интересны в равной мере. Кому-то она уделяет больше внимания, кого-то фиксирует лишь на всякий случай, как некий человеческий фон, а вдруг где-то пригодится?! Однако же фиксирует всех! Об этом я сужу по себе, но подробности расскажу позже.
Глава 6. Как я продался и как я купился?
Я бесконечно долго не мог найти работу по душе. К тому же мои честолюбивые мечты дотла не прогорели, а устраиваться туда, где меня брали, но без карьерных перспектив, я принципиально не соглашался.
Понятное дело, хотеть – это одно, а иметь – это совсем другое! Я мог хотеть чего угодно, но время уходило, не принимая во внимание мои желания и не спрашивая моего позволения. Оно просто уходило, оставляя вместо себя вакуум в моей душе и, конечно же, в давно опустевшем кармане.
Кто бы и что ни говорил, но обстоятельства давят любого человека. И я – тому очередное подтверждение. В моих представлениях не может здоровый мужик, каким я себя тогда считал, не участвовать в общественно-полезном производстве. Он просто обязан утром являться на рабочее место, возвращаться под вечер домой и регулярно приносить в семью свою зарплату, полученную не за какой-нибудь противозаконный калым, а за достойный труд.
Всяческие левые заработки мне материально, конечно же, помогали жить, иногда даже неплохо помогали, но их стихийность и нерегулярность меня морально подтачивала всё больше.
И отец к тому же регулярно узнавал, заметно расстраиваясь, устроился ли я куда-то, только усиливая своим вниманием мои терзания. А уж мать переживала за меня ещё эмоциональнее:
– Это где же видано, чтобы страна разбрасывалась работниками столь высокой квалификации?! Ну, что за времена настали? Что творится в стране?! Она же сама себя и губит! И когда же ты хоть куда-то устроишься?
Искать нормальную работу из-за понимания очевидной бесполезности потраченных усилий становилось всё труднее, всё обиднее и мучительнее. Постепенно во мне вызревало убийственное чувство безысходности, а оно любого способно столкнуть в невидимую поначалу пропасть.
Вот и я, в конце концов, оказался близок к признанию собственной никчемности. Да ещё при понимании абсолютного неумения устраиваться в сложной и противоречивой взрослой жизни, волчьи законы которой я уже познал на собственной шкуре. После того, как в университете я поверил, будто действительно являюсь любимчиком самого господа бога, в моральном плане мне приходилось особенно тяжело.
И ведь не то чтобы ничего стоящего мне не предлагали – мне вообще, вообще ничего не предлагали! Правда, однажды в центре города встретилась расфуфыренная однокурсница. И даже набросилась на меня с нескрываемой радостью, как на свадебный торт. Я-то раньше на нее и не смотрел. Но она с большим участием расспросила меня что, да как, вот лёд во мне и просел. А она предложила мне у неё поработать.
– Ничего себе! – удивился я ее неочевидным возможностям. – Стало быть, ты теперь настоящая капиталистка, коль владеешь средствами производства? – съязвил я. – Выходит, всё-таки дождались мы справедливости! И в каком же качестве ты меня видишь? – спрашиваю я, не веря себе.
– А у меня, знаешь ли, рекламное агентство своё! – снизошла она, не нажимая из скромности на последнее слово. – А ты ведь компьютерщик, как я помню, да ещё с рекомендациями от самого бога! Мне такие ребята нужны позарез! Дело-то новое, динамичное! И очень прибыльное! Так, что? Пойдёшь ко мне? Я ведь не обижу!
Мне никогда не хотелось подчиняться женщинам, тем более, по работе. Не то чтобы я считал их в чём-то недостойными командных должностей, но всё же такой порядок мне органически не подходил. К тому же работать на женщину в качестве ее «ребят», заглядывающих ей в глаза… Это меня даже повеселило бы. Вдобавок, мне всегда представлялось крайне унизительным для нормального парня работать в сфере торговли. Впрочем, многие мои сокурсники моё мнение не разделяли и стремились именно туда. Но я-то, глядя на них, своих принципов не менял и, разумеется, им не завидовал.
Оговорюсь, моё самое нелестное мнение о торговле, как о месте возможной или, точнее, невозможной работы для себя, сложилось давно, когда в стране еще не появилось то, что стало называться рекламой. А уж когда она всем опротивела, мне вообще стало казаться, будто иметь к рекламе хоть какое-то отношение более унизительно, нежели быть продавцом комиссионного магазина.
Уже потому я не мог принять предложения своей знакомой. И когда она решила, будто я могу прозевать своё счастье, не разобравшись в достоинствах ее предложения, и принялась меня агитировать, пришлось задать ей простенькую загадку:
– Лена, остановись! Не знаешь случаем, какая деятельность связывает воедино мошенничество, алчность и безвкусицу?
– Ну, ты даёшь, Сашенька! Зато я хорошо знаю, что есть общего между стремлением к оригинальности и махровым идиотизмом! – оскорбилась она и, не оставляя мне возможности для возражений, повернулась спиной.
[justify]И, как говорится: «Идите, идите и
