копыт, звяканье выхватываемого оружия, скорее всего, не позволили печенегам по достоинству оценить травматы «GP-300» с тридцати метров пробивающие очень толстый шифер, а с пяти или десяти метров легко вышибающие любого из седла.
- И-и-и-и-эх-х!!! Э-э-эх!!! – Раздраконивая себя бешеным визгом и гиканьем, с пиками наперевес печенеги понеслись сокрушительной лавой, пытаясь поскорее окружить нахального чужака, пока место предстоящей расправы с ним не заприметили викинги с реки и не насторожились раньше времени. Но и тот рванул с места куда быстрее печенежских лошадок.
Его кикбайк понёсся настолько стремительно, что большинство кочевников вскоре отстали и только лихой хан Куря на своём красавце жеребце за миллион долларов практически не отставал. Серёга даже чуть убавил скорость, чтобы сделать несколько снимков великолепной картины скачущего на него во весь опор свирепого печенежского топ-менеджера. Лайков потом, дома, то есть, в будущем, наверняка огребёт не одну сотню тысяч, а может и миллион.
Наконец Серёга подлетел к вершине холма, на котором его дожидались на своём байке Серафим с взведённым «GP-300» и захваченный Святослав. Причём князь к тому времени вполне освоился. Бывалый воин мгновенно смекнул, что к чему, кто и зачем несётся к ним. Рванулся тоже принять участие в предстоящей схватке - боец всегда боец. Даже стал порываться выхватить оставленный ему меч, но тут Серафим также стал гулко стрелять по печенегам. От поднявшего у него под ухом невероятного грохота, беспрерывного дульного пламени и при виде веера выбрасываемых реально золотых гильз обалденно замер и Святослав Храбрый. Такой прекрасной канонады по врагу ему и при штурме Царьграда не снилось! Поравнявшийся с ними Серёга Бареев резко остановился. Осыпаемый резиновыми пулями неустрашимый хан Куря натянул поводья и его конь также стал тормозить всеми четырьмя копытами, зарываясь ими в прибрежный песок. И тут Серафим точно бахнул жеребцу в голову, прямиком в хрипящий нос. Резиновая пуля оторвала ему фыркающий ахиллесов кончик и конь, как при замедленной съёмке, стал заваливаться набок вместе со своим всадником.
Сброшенный и оглушённый хан Куря ещё лежал в жухлой траве, когда мгновенно подскочивший Серёга оперативно и с запасом обработал его перцовкой отборного чили из баллончика. Потом мгновенно надел хану наручники и обвязал содрогающееся Курино тело арканом, сняв его с ханского пояса. В следующее мгновенье он приторочил обмякшего топ-менеджера печенежской орды к передней стойке своего кикбайка. Потом прокричал Серафиму, хохоча, вставляя в пистолет новую обойму и мерцая по-прежнему включенным видеорегистратором на шлеме:
- А теперь нам очень пригодятся навыки ухода от полицейской погони! Помнишь, Серафимушка, как ты их нам преподавал?! Давай теперь! Продемонстрируй, как никогда до этого не делал!!! Я снимаю! Для семинаров!
Серафим спокойно кивнул, поправляя бронежилет и направив взведённый «GP-300» с новой обоймой прямиком в набегающий толстый шифер печенежской орды. Неистовую пальбу с двух автоматических стволов они повели прицельно метров непосредственно с тридцати, подпустив орущих от страха и отваги печенегов поближе. За минуту расстреляли по две обоймы каждый. Повалили десятка три хрипящих коней и всадников. Мрак. Грохот поднялся такой, что даже из открытой степи посреди лязга оружия, топота копыт и стихающего воинственного гиканья, его стало слышно и от реки. Без того взбудораженные русские дружинники и викинги повыскакивали на берег с выхваченными мечами и замерли от неожиданной картины. Твёрдые резиновые пули стучали по печенежским лбам с тем же звуком, что и по конским. Слишком близко подскакавшие степняки сходу получали оглушающие, преимущественно головные травмы и тут же уносились прочь с диким воем. Многих действительно выбило из седел и они уползали по траве назад, в спасительный лес. Другие, остановившись на расстоянии, быстро натягивали и спускали луки. Просвистели первые стрелы.
- Ты посмотри-и! Метко бьют, уроды! Давай, сваливаем! – Прокричал Серёга и об его броник тут же сломалась новая стрела. – Уходи-им!..
Спецназовцы всех времён и народов, непобеждённые и с великолепной добычей, и ханом и князем, круто развернули свои могучие кикбайки и помчались вдоль днепровского берега на юг, навстречу ветру. С этого момента печенеги отбить своего хана не пытались, быстро отстав далеко позади. Да и дружинники Святослава, на фоне замерших резных голов своих драконов выстроившись вдоль берега реки редкой цепочкой, лишь недоумённо проводили глазами несущиеся мимо байки с улыбающимся князем и перекошенным ханом. Мало ли куда их полководцу на этот раз понадобилось прокатиться со своими новыми союзниками. И только иссохшие травы давно отмершего времени безуспешно пытались намотаться на колёса стремительных, всё сминающих кикбайков из третьего тысячелетия.
- Начинай переход! – Скомандовал Серафим. – Я за тобой!
- Погнали-и!.. И-и-и-и-эх-х!.. Э-эх-х! – Подражая печенегам, весело отозвался Бареев и включил свой темпоральный модуль, перейдя на режим автоматического возврата в исходную точку. Но он каким-то образом всё-таки зависал, видимо не ловил сигнал сетевой поддержки из тысячелетнего будущего.
Тогда оба сразу перешли на автономку и поочерёдно сдвинули свои микшеры времени вперёд ровно на 1052 года, 34 дня и двенадцать тридцать пополудни девятнадцатого апреля. Мгновенно выскочив на тёплое солнышко резко хлопнувшего их по ушам будущего, ставшего опять настоящим, оба кикбайка победно издали троекратный громкий звонок: сеанс окончен. Серёга даже завопил с бешеным американским восторгом: «Вау!», на это по-прежнему невозмутимый Серафим лишь равнодушно покосился и промолчал. Подумаешь, эка невидаль! Ну, прокатились в обеденный перерыв на тысчонку лет назад, развеялись маленько!..
Так или иначе миссия успешно завершена. Мир вновь преобразился демонстративно к лучшему. Времена сменились как бы по-настоящему. Tempora вроде как опять сделала себе mutantur. Что и было немедленно отражено в бортовых журналах, а по вай-фаю – и в электронном журнале прибытия серафимовской штаб-квартиры. Повсюду отразилось и сохранилось совершенно точное время прибытия. Разница со временем отбытия составила 38 минут и 24,53 секунды каждого индивидуального времени. Общий заряд батарей составил соответственно 55,7 процента в Серёгином и 52,3 процента – Серафимовском кикбайках. Всё же высокая и жёсткая трава десятого века забрала у них слишком много энергии! Могли бы и попасться орлы, промедли они дополнительных минут семь в мартовских идах 972 года. Вернуться-то, может быть, и вернулись… но в каком виде?! Патронов, кстати, тоже оставалось лишь по одной неполной обойме. Азарт, знаете ли. Завораживает. Не всяк, стрелять начавший, сможет быстро остановиться!
Когда они благополучно затормозили на парковке возле своей штаб-квартиры за городом, у хана Кури из левого предплечья всё же торчала стрела, дар из его милого прошлого. Но она вошла неглубоко, кость не задела и легко была извлечена, а рана продезинфицирована и наложена стерильная гемостатическая повязка. Куря к тому времени отплакался после обработки перцовкой и смотрел на всё вокруг, в том числе на поток разнообразных машин, несущийся по близкой трассе, с выражением неподдельного умиротворения. Вероятно, съёжившийся Курин мозг решил, что это и есть куриный «эффект Мирабиле», что он попал в рай и добрые ново-печенежские боги всё-таки смилостивятся над ним. Не станут отрезать ему голову, потом долго варить для шулюма и чистить его дурацкий череп, чтобы попозже сделать из него себе какую-нибудь чашу или ночную вазу, что, впрочем, для простого печенежского хана оказалось бы величайшим благом и честью, а может быть и большой жизненной удачей.
Пока суть да дело, покуда страсти не остыли, дотошный историк Бареев по всем следственным правилам и канонам решил провести горячее расследование, не сходя с места допросить пленённого предводителя печенегов, главного свидетеля и основного подозреваемого в историческом преступлении глобального значения. Через переводчика князя Святослава он произвёл энергичное дознание непосредственно по следам событий, состоявшихся и предполагаемых.
- Признавайся, хан, кто конкретно тебе русского князя заложил?! Наша история об этом умалчивает. Больно точно ты, скотина, организовал засаду и по времени и по месту, где именно нападать.
- Как кто?! Свенельд конечно, больше некому! Гонца прислал. Тот сообщил, когда князь пойдёт и где у него будет переволока на порогах. Свенельд сам хотел на Киеве встать. Соответственно и с потомством Святослава поступить. Дань мне платить, между прочим, как при Аскольде и Дире!– Гордо закончил Куря и начал было ещё что-то добавлять, как на него набросился рассвирепевший Святослав и завязалась потасовка, хорошо, что без оружия были оба. Когда неистовых бойцов всё же разняли, Серёга сердито спросил обоих:
- Так в чём проблема, господа?! Недопонял. Князь - твоя очередь говорить! Что тебе не в масть заехало?!
- Наследника моего, Володимера, этот гад, оказывается, собирался в Днепре утопить, собака! Жаль, меч вы не отдаёте мне! Я бы ему башку прямо здесь снёс!
- Да мне без разницы, кто будет платить, Свенельд или твой сын! – Усмехнулся Куря и опять схлопотал по и без того разукрашенной физиономии. Святослав не на шутку рассвирепел и упорно дорывался до ханской глотки, голову открутить Куре как курёнку.
- А Свенельда, как вернусь в Киев, конями разорву! – Не успокаиваясь, рычал князь. Потом вдруг стих, обмяк и тихо произнёс: - Я же с ним, как с братом был! Он ел с ладони у меня! Папой называл. – И Святослав смахнул скупую мужскую слезу.
-Не вернёшься, князь! Теперь не вернёшься! – Быстро успокоил его Серёга. – Для тебя наступила вторая жизнь. Радуйся. А сын твой Владимир давно довёл дело до конца и династию твою до такой степени упрочил, что потом далеко не с первого раза сковырнули! Ты сам в том времени давно мёртв, а из твоего черепа печенеги шулюм и свою водку устали трескать. Знал бы только, что с тобой Куря сделал!
Тут Бареев повернулся к по-прежнему обиженному хану:
- Эх, Куря-Куря! Тебе даже кличку не надо придумывать. Куря и есть Куря! Таким и в истории остался! Но ты всё равно признайся, Куря, почто ты нашего Славика распотрошил?! Захотел его доблестей дуриком срубить?! У нас есть песня именно про таких мудаков-каннибалов: «За что аборигены съели Кука?!».
- Да не собирались мы его есть! – Запротестовал Куря. – Разве что просто так с черепком побаловаться, не абы чем, а золотом оковать чашу из него сделанную. Во - как! Пусть гордится теперь, а не завидует!
- Ах ты, бусурман окаянный! – Опять рванулся к нему Святослав.
- Да и невкусный он был! – Отодвигаясь, невольно проговорился Куря, покраснев. – Жёсткий.
- Так всё-таки отведал княжеского мясца, скотина?! – Грустно подытожил Серёга.
- Да не я, говорю! Не я! Может быть кое-кто из моих вечно голодных проходимцев?!
- Не бреши, гад! Значит, поперёд тебя твои голодранцы захотели напитаться мощью и отвагой Святослава! Как ты думаешь, зачем?! Да затем, чтобы тебя самого опосля свергнуть и тоже сожрать.
