остановились, и он ткнул в кнопки на основании лампы, пытаясь стабилизировать свет. Щелчок — лампа погасла. Щелчок — снова вспыхнула, но слабее. Мужчина ещё раз нажал на кнопку, но в ответ лампа замерцала ещё интенсивнее, словно от обиды.
Вернувшись к клавиатуре, он принялся печатать с удесятерённой силой, словно надеясь, что ритм нажатий успокоит его раздражение. Щелчки клавиш звучали всё громче, словно отмеряя время до какого-то неотвратимого события.
И тут внезапно экран монитора потух. Лампа мигнула последний раз и тоже погасла, оставив комнату в полной темноте. Мужчина на секунду замер, как будто надеялся, что это всего лишь глюк, который сейчас исправится сам собой. Но свет не возвращался.
— Вот чёрт... — проговорил он, откидываясь на стуле. — Свет вырубили.
Он провёл рукой по лицу, смахивая с него невидимую усталость, и добавил с обидой:
— Мне же работать надо... Что такое...
Темнота вокруг него казалась густой, почти ощутимой. Лёгкое жужжание компьютера стихло, и теперь тишина была полной. Внезапно комната озарилась жутковатым жёлтым сиянием, исходящим из дверного проёма. Свет был настолько резким, что мужчина инстинктивно зажмурился, прикрывая глаза рукой. Когда он открыл их снова, перед ним стояла высокая фигура в длинном плаще, её лицо скрывал глубокий капюшон, а из-за спины вырывался золотистый ореол, отбрасывая странные, переливающиеся тени на стены.
Фигура молча двинулась к середине комнаты, её шаги были беззвучны, но каждый шаг будто отзывался эхом в пространстве. Остановившись прямо напротив мужчины, она возвышалась над ним, словно статуя. Затем голос, глубокий и властный, раздался, заполнив всё вокруг:
— Твоё время истекло. Пошли со мной.
Мужчина, всё ещё сидя за своим выключившимся компьютером, медленно повернул голову в сторону незваного гостя. Лицо его было смесью удивления и раздражения.
— Да ты что? — отозвался он, подняв брови. — Куда я могу с тобой пойти?
Фигура не ответила, продолжая молчаливо взирать на него из-под капюшона. Мужчина же, наконец откинувшись на спинку кресла, вытянул руку в сторону гостя, будто указывая на очевидное, и с ещё большим недоумением добавил:
— Мне же работать надо!
Он махнул рукой в сторону погасшего монитора.
— И свет включи наконец! — нетерпеливо бросил он.
Фигура слегка наклонила голову, будто в замешательстве. Жёлтое сияние за её спиной вдруг стало дрожать, как пламя свечи, а затем раздался странный звук — не то как вздох, не то как треск электрических проводов. Мужчина, упираясь локтями в стол, продолжал смотреть на гостя, словно ожидая ответа.
Фигура в плаще неподвижно стояла в центре комнаты, её жёлтое сияние казалось ещё более ярким на фоне внезапной тишины. Мужской голос снова раздался, низкий и ровный, но теперь с оттенком непреклонности:
— Ты не можешь продолжать работу. Ты должен пойти со мной.
Словно сделав паузу для драматического эффекта, он добавил, подчёркивая каждое слово:
— Твоё время истекло!
Мужчина, всё ещё сидя за столом, резко развернулся к незнакомцу. Его лицо потемнело от раздражения, и он, подняв руки, начал жестикулировать, словно в отчаянной попытке достучаться до логики этого странного гостя.
— Ты не понимаешь! — возмутился он с обидой, в голосе прозвучали нотки едва сдерживаемого раздражения. — Как я могу с тобой пойти?
Он ткнул пальцем в сторону монитора, который, конечно, был отключён, но для мужчины это казалось совершенно неважным.
— У меня же тут дело горит! Меня босс замучил!
Он вздохнул тяжело, словно только что прогнал перед глазами всю свою изматывающую неделю. Сняв очки и протерев их ладонью, мужчина взглянул на незнакомца с выражением человека, который уже сдался, но всё же хочет быть понятым.
— Мне ему сдавать надо! — пробормотал он, а затем, будто пытаясь смягчить ситуацию, добавил с усталой улыбкой, в которой читалась доля отчаяния: — Я не могу просто!
Затем он выдохнул, слегка подавшись вперёд, и уставился на фигуру, будто ожидал хоть какой-то реакции, возможно, намёка на понимание. В комнате стало так тихо, что мужчина услышал, как трещит старый деревянный пол под тяжестью странного гостя. Незнакомец, всё ещё озарённый золотым сиянием, выслушал бурную тираду мужчины молча, с виду абсолютно невозмутимый. Но в следующий момент он медленно наклонил голову, словно собирался поделиться некоей тайной, и произнёс низким голосом:
— Ты знаешь, у нас в Аду тоже босс слишком строгий.
Мужчина в синем пиджаке резко поднял взгляд, на его лице застыло удивление, смешанное с долей недоумения. Незнакомец между тем сделал шаг вперёд, и его голос стал заметно мягче, как у человека, который внезапно решает излить душу:
— Как он меня гоняет... Кошмар!
Свет вокруг фигуры чуть приглушился, словно даже сияние устало от жёстких условий, о которых шла речь. Мужчина, сидящий за столом, машинально откинулся на спинку стула, всё ещё сжимая очки в руке. На его лице промелькнуло нечто вроде сочувствия, но он старался не показать этого, вероятно, опасаясь, что его посчитают слабаком.
— Ты думаешь, я хотел к тебе приходить? — продолжал незнакомец, покачивая головой. — Ничего подобного.
Эти слова прозвучали почти буднично, но в голосе незнакомца читалась доля горечи, как будто он действительно не был доволен своей судьбой. Мужчина у компьютера поднял бровь, но ничего не сказал, ожидая, что незнакомец выскажется до конца.
Тот, кажется, действительно нуждался в поддержке, потому что сделал паузу, вздохнул, затем цокнул языком и сказал почти упрашивающим тоном:
— Эхма! Давай не мучай, а? Собирайся, пошли!
Он развёл руками, как будто пытался добавить весомости своим словам. При этом золотое сияние вокруг него будто разлилось мягче, уже не слепя глаза, а создавая странную иллюзию уюта. Мужчина за компьютером долго смотрел на незнакомца, будто пытаясь прочитать что-то на его бесстрастном лице. Наконец, его взгляд смягчился, а напряжение в плечах исчезло. Он выдохнул, сжал губы в тонкую линию, потом вдруг махнул рукой, словно отгоняя прочь свои сомнения.
— Да ладно... — начал он примирительно, его голос стал мягче, а нотки истерики исчезли.
Мужчина на секунду замолчал, словно собирался с мыслями, а затем, будто придя к важному решению, продолжил:
— Братан, раз такое дело, то наши боссы...
Он сделал неопределённый жест рукой, как будто хотел сказать: «Ну их всех к чёрту». Его лицо озарила лёгкая, чистая улыбка, когда он, слегка подаваясь вперёд, с юмором добавил:
— Давай забудем о них, расслабимся там, выпьем пойдём?
Он протянул руку в сторону незнакомца, жестом, который говорил: «Я не держу на тебя зла, а ты?» Его лицо теперь выражало почти детскую открытость, как у человека, который вдруг решил, что всё в этом мире можно решить дружеской беседой.
Незнакомец замер, подняв голову и глядя на мужчину с выражением, которое было одновременно удивлённым и задумчивым. Золотое сияние за его спиной стало едва заметным, почти угасшим, как будто этот неожиданный поворот событий выбил из него дух драматизма.
Незнакомец вдруг расплылся в широкой, почти мальчишеской улыбке, его жёлтое сияние окончательно потускнело, сменившись более тёплым, человеческим видом. Он хлопнул себя по бедру, словно подводя итог:
— А ты знаешь — ты чертовски прав! — заявил он с воодушевлением, которое неуместно для того, кто только что грозился забрать человека на тот свет.
Он поднял голову, будто обратился не только к мужчине за компьютером, но и ко всей вселенной:
— Хм-м-м! Такое предложение раз в тысячу лет!
В его голосе звучала чистая, неподдельная радость, словно он впервые позволил себе немного расслабиться. Он подмигнул хозяину комнаты и, чуть пригнувшись, с развязной полуулыбкой добавил:
— Пошли курнём, а?
С этими словами он потянулся к застёжке своего мрачного чёрного плаща. Размахнувшись, он эффектно сбросил его с плеч, будто это был не символ мрака, а сценический костюм, и небрежно швырнул плащ на стоявшую у стены кровать.
Под плащом оказался блондин с длинными волосами, одетый в другой, более короткий чёрный балахон, из-под которого выглядывали тёмные джинсы и ботинки. Его облик выглядел неожиданно обыденным, но в то же время выделяющимся, словно он был рок-музыкантом, который забрёл на дружескую тусовку.
Он уверенно направился к двери, а затем свернул на кухню, словно был здесь своим человеком. Мужчина, хозяин квартиры, на секунду замер, наблюдая за этим представлением, а затем, всё ещё улыбаясь, встал из-за своего старого компьютера и пошёл следом, молча, но с выражением лица человека, который наконец-то позволил себе расслабиться.
На небольшой кухне, освещённой тусклой лампочкой под потолком, на столе стояла зелёная бутылка с жёлтой этикеткой — Кагор, любимое красное креплёное вино хозяина квартиры, который как раз уселся на скрипучий деревянный стул, а его гость — блондин с длинными волосами, теперь без плаща, — расположился напротив, опираясь локтями на стол. Незнакомец с каким-то небрежным изяществом разлил вино, при этом бросая на хозяина ленивые взгляды, будто их встреча была обыденной.
Затем они взяли бокалы в руки, готовясь чокнуться. Но перед этим мужчина вдруг потер ладонью лицо, и в его движениях сквозила усталость. Казалось, весь запал последних минут куда-то испарился. Он посмотрел на собутыльника поверх бокала, его взгляд стал сосредоточенным и чуть отрешённым:
— Ну как у вас там... В аду дела обстоят?
Незнакомец вздохнул, будто этот вопрос был ему скучен до боли, и без особого энтузиазма ответил:
— Да прораб гоняет, как собаку, задрал уже.
Мужчина усмехнулся уголком губ, но это была скорее нервная реакция, чем истинное веселье. Незнакомец, видя, что тема не зашла, сменил тон, как будто вспомнив что-то важное. Его голос зазвучал мягче, почти весело:
— Знаешь, в честь нашего знакомства...
Мужчина вдруг оживился. Его глаза блеснули хитринкой, а в уголках губ мелькнула улыбка. Он посмотрел на блондина с таким видом, будто заранее готовился к чему-то неожиданному. Незнакомец слегка улыбнулся, и в его движениях появилась чуть заметная театральность:
— Не будем церемониться, давай, подставляй!
Бокалы встретились с лёгким звоном. Мужчина не торопился пить, он сжал кулак, поднёс его к губам и бросил на собутыльника взгляд, в котором читалось, что никогда бы не подумал, что пить на брудершафт со Смертью может быть так приятно.
Потом они оба осушили свои бокалы. Вино обжигало, растекалось теплом по горлу, оставляя за собой послевкусие терпкости и чего-то почти праздничного. Мужчина, облокотившись на стол, поставил опустевший бокал и задумчиво посмотрел на собутыльника. Незнакомец улыбался мягко, но с лёгкой тенью на лице, словно видел нечто, о чём нельзя сказать.
— Знаешь, — вдруг сказал мужчина, опираясь ладонью на стол, — говорят, истина в вине. А ты как думаешь?
Незнакомец опустил взгляд на бутылку и чуть качнул головой, будто не соглашался, но отвечал охотно:
— Истина? Может быть. Но в вине не только истина, мой друг...
Он сделал паузу, глядя на мужчину так, как будто видел его насквозь:
— В вине и смерть.
Мужчина хотел было посмеяться, но почувствовал что-то
