своей машине с помощью газа, и размещены по камерам.
Разумеется, и они уже были просканированы. Но никаких имплантов, или скрытых в пломбах ампул с ядами найдено не было.
«Инспектор» поднялся из подвала наверх, и прошёл в приёмную шефа оперативного отдела. Здесь ему пришлось подождать, пока закончится планёрка.
Через полчаса он, поздоровавшись с вышедшими из кабинета офицерами, предстал пред ясные очи Руководства.
Слушая обстоятельный доклад, оно изволило хмурить брови, нервно дёргать краем рта, бледнеть, но сам доклад не прервало ни разу.
Через пятнадцать минут, когда он был закончен, последовала ещё минутная пауза. Затем генерал всё же решил уточнить:
– Значит, коммандер, хотя все они были завербованы в Германии, и вы считаете, что они работают на… ?
– Да, сэр. Это наиболее вероятное предположение, учитывая насколько сейчас эти господа… усилились. И активизировали работу в Англии. И, разумеется, они выбирают людей с типично европейской внешностью. Я, разумеется, допрошу всех. Но…
Они и сами могут не знать, на кого в действительности работали.
– Да. Это возможно. Даже – вероятно. Что ж. Вы неплохо… То есть, отлично справились. Что там с похоронами?
– Все родственники, кроме бабушки, прибудут завтра, к полудню. У нас всё готово.
– Как… дублёры?
– Неплохо. Тренируются. «Сэр Генри» уже вполне на уровне. Правда, коллеги по банку могут… Что-то заподозрить. Если ему придется выйти снова на работу.
– Хм… Пожалуй. Тогда пусть он сразу возьмёт недельный отпуск – это в данных обстоятельствах не вызовет подозрений. А мы сможем спланировать наши дальнейшие действия.
– Есть, сэр.
– Что ж. Тогда всё в порядке. Мои поздравления. Докладывайте сразу, как будет ещё что-то существенное.
– Да, сэр. Благодарю, сэр. - Джексон встал и щёлкнул каблуками. И вышел.
Хмуро пошевелив бровями, генерал потянулся и снял трубку телефона без диска.
Равнодушно осмотрев привязанного к стальному креслу нагого мужчину, Джексон прошёл и сел на стул по другую сторону стола.
Положил перед собой папку с листками, открыл её. Достал из кармана диктофон и положил перед собой так, чтобы мужчина его видел. Нажал кнопку. Раздался диалог на немецком, который можно было перевести приблизительно так:
– …нет, он не похож на инспектора полиции.
– Скажешь тоже – не похож! – голос принадлежал женщине, – Больно много ты видел за эти девять лет «инспекторов полиции!»
– Нет, конечно, не много… (Вот уж – не приведи Бог!) Но этот уж больно подозрителен… Суди сама: тут такое дело! Молодая, красивая – и вдруг, вроде ни с того, ни с сего – утопилась. Любой полицейский рыл бы носом, а этот… Слишком спокоен – что-то тут нечисто.
– Да и хрен с ним, спокойным таким! Хорст всё продумал – нам, даже если будет рыть хоть носом, хоть – бульдозером – ничего не грозит!
– А картина? Это же – улика! Может, лучше было всё же сжечь её – как он предлагал?
– Чушь! Откуда они узнают, что она в кладовке, да ещё в двух милях отсюда?..
Джексон нажал кнопку, и диалог прервался.
Всё так же равнодушно он взглянул в глаза человеку, сидящему напротив.
– Этот диалог записан на кухне «Большого озера», вчера, после того, как я вышел оттуда.
Будете отвечать на мои вопросы?
– Нет! – откровенное злобное презрение не позволяло усомниться в решении аристократа.
– Очень жаль. Если бы вы сделали это добровольно, у вас были бы шансы… остаться в живых. Не передумаете? – в тоне коммандера не было нажима. В нём вообще ничего не было.
– Нет! – повторил мужчина всё так же агрессивно, но по выступившим бисеринкам пота на лбу было видно, что он всё же сильно нервничает.
– Очень жаль, – повторил Джексон и нажал кнопку под столешницей.
Дверь открылась, мужчина в зелёном халате и с такой же маской на лице, вкатил стол с инструментами и медицинским оборудованием. Он разместился за спиной привязанного.
– Начинайте. – сказал Джексон, не отрываясь глядя на допрашиваемого.
Протерев правое предплечье мужчины, доктор вколол ему что-то из маленького шприца.
После чего все участники интермедии всё так же молча подождали пять минут.
За это время глаза допрашиваемого прошли все выражения: от ненависти – до страха, растерянности, отчаяния, и – апатии…
Доктор проверил пульс и зрачок мужчины. Молча кивнул головой, и выкатил свой столик.
– Ваше настоящее имя. – Джексон говорил медленно и тщательно выговаривал слова, поскольку немецкий всё же не был его родным.
Спрашиваемый отвечал тоже на немецком:
– Рупперт фон Циглер.
– Когда вам сделали пластическую операцию?
– Тринадцать лет назад.
– А когда и где произошла подмена?
– Одиннадцать лет назад, в Цюрихе.
– Смерть сэра Рэндолла Томаса Генри – работа вашей группы? Или это сделала другая группа?
– Нет. Он умер сам. От естественных причин.
– Остальные члены вашей группы уже жили здесь, в Великобритании, к моменту смерти баронета?
– Нет, только Хайди и Невилл. Хайнс и Дитрих въехали из Франции.
– Кто руководитель вашей группы?
– Хайди.
– Кто приказал вам познакомиться и жениться на Кэролайн?
– Центр.
– Для чего?
– Не знаю.
– Какие ещё действия выполняла ваша группа?
– Я регулярно отсылал через электронную почту сведения обо всех финансовых операциях моего банка. Про остальных ничего сказать не могу.
Джексон долго смотрел на обмякшего мужчину. Затем спросил:
– Вы помогали Хайнсу топить Кэролайн?
– Нет. К тому моменту, как я выпрыгнул, она уже была мертва – я сразу понял.
Джексон взглянул вбок – туда, где часть стены была забрана бронированным зеркальным стеклом. В его сторону он и сказал:
– Капитан. Продолжайте допрос. Что нам нужно, вы знаете. – после чего встал.
На мужчину на стуле он больше не взглянул.
С невысоким подтянутым капитаном он встретился уже в дверях.
Следующая камера, куда вошёл коммандер, ничем не отличалась от предыдущей.
Но здесь привязана к креслу была женщина.
Вот она никак не подходила под описание спокойной, или готовой к сотрудничеству.
Увидев входящего, стала ругаться, и даже плюнула в сторону коммандера – плевок, разумеется, не долетел.
На этот раз Джексон начал с того, что прошёл за спину женщины, и, оставаясь вне досягаемости, прощупал её могучие бицепсы.
Неторопливо усевшись за стол, он сказал:
– Рупперт и Невилл нам уже всё рассказали. Будете пытаться сохранить себе жизнь добровольным?..
– Нет! Вы гнусный… – далее последовал весьма длинный поток площадной и иногда изысканной ругани, описывающей как сами секретные службы в целом, так и «хитро…опого» коммандера в частности. Упоминались так же и их Страна, и родственники.
Джексон не стал дожидаться окончания, а потянулся, и нажал кнопку.
На этот раз ждать пришлось минут восемь – то ли доза была рассчитана неверно, то ли Хайди отчаянно боролась, пытаясь адреналином нейтрализовать химикат.
Не помогло. Врач кивнул и вышел.
Джексон долго и пристально смотрел в потускневшие глаза, до этого буквально светившиеся фанатизмом.
– Ваше настоящее имя?
– Хайди… Хайди Гейдрих. – коммандер понял по секундной заминке, что допрашиваемая ещё борется. Поэтому он выждал ещё пару минут:
– Сколько вам лет?
– Тридцать девять.
– Когда въехали в Соединённое Королевство?
– В 20… году, – Джексон прикинул: да, тринадцать
