- Сейчас обезболивающий сделаю, - сказала она Тополю, - легче будет. А это тебе на память.
На вопросительный взгляд ответила:
- Осколок. Бронник пробил, брюшную полость, до желудка достал, но не пробил. Видно, кто-то сильно молится за тебя. На, на память.
- Дай ему позвонить, той, кто молился за него, - попросил Грач.
- Обязательно, - сказала Колба, - укол поставлю, и позвонит.
Обезболивающее потихоньку начало действовать, голова у Тополя чуть прояснилась. Колба достала из кармана халата простой кнопочный телефон.
- Говори номер.
Тополь назвал, Колба набрала номер и передала телефон Тополю. В трубке он услышал насторожённый голос Вари:
- Алло?
Тополь слабо улыбнулся и произнёс:
- Это – я. Жив. В госпитале. Люблю. Вернусь, женюсь.
И, не дослушав восторженный Варин визг, Тополь нажал на «отбой» - сил разговаривать не было.
- Это по-нашему, - одобрил Грач.
Цокая когтями по полу, пришёл недопёсок – уже не щенок, но ещё и не взрослая собака, помесь восточно-европейской овчарки и эльдертерьера.
- Тобик, - возмутилась медсестра, - ты зачем сюда пришёл? Ну-ка, пошёл отсюда.
- Колба не гони его, - попросил сосед справа от Тополя, - он лучше любого лекарства. Он настроение поднимает.
- Собака не стерильна, ругаться будут.
- Да ладно тебе.
- Назвали его как-то чудно: Тобик, - прохрипел Грач. - Что за имя? Дворовый пёс, дворянин, и назвать надо было соответственно. Например, Барон, Граф, Виконт.
- Герцог, - подсказала Колба.
- Можно и так, - согласился Грач, - а то – Тобик.
- Тобик, иди сюда, я тебе печенюшку припас, - сказал сосед справа от Тополя и достал из-под подушки галету.
Пёс подошёл, усиленно виляя хвостом, слизнул угощение с ладони и с чавканьем разжевал.
- Да он же у вас голодный. Не кормите собаку.
- Как не кормим? - возмутилась Колба. – Только что мосол сгрыз.
- У кого-то ногу ампутировали?
- Дурак.
Раненные, кто услышал шутку, лыбились.
- Пойдём отсюда, Тобик, - сказала Колба, - это дурачьё тебя ничему хорошему не научит.
И гордо удалилась, пёс, опустив голову, пошёл за ней. Раненные ржали в голос.
***
В телефоне иерея Афанасия раздался радостный женский голос:
- Батюшка, это Варя, Варвара, мы к вам приезжали в апреле со свекровью.
- С будущей, помню. Вас отец Анастасий привёл.
- Да-да, а свекровь уже почти настоящая, мы расписываемся с Женей третьего июня. Мы хотим обвенчаться, Женя тоже хочет. Когда? Вы обещали обвенчать нас.
- Я помню. Благословляю вас на бракосочетание. Сейчас скажу, когда приезжать на венчание… Вот, одиннадцатого, подъезжайте. Сможете?
- Конечно, батюшка.
Исцеление человечностью
Сразу оговоримся. Бруно Дюмон с его культовым фильмом здесь не при чём. Речь пойдёт о человечности в буквальном смысле слова – черте характера некоторых людей, встречающейся в современном мире всё реже.
Во времена развитого социализма напротив центрального парка в городе С. располагался медицинский комплекс, называемый в народе «физиоинститутом». На первом этаже этого старинного здания размещалась поликлиника, второй и третий этажи были отведены под стационар.
Бронзовый Ленин, возвышающийся над трибункой, прижатой к парку, указывал на «физиоинститут», как бы призывая горожан «лечиться, лечиться и лечиться».
В числе многочисленных посетителей этого заведения, последовавших совету вождя, была и Регина Анатольевна, дама возрастом где-то за сорок, причём это «где-то» было явно ближе к пятидесяти.
Сегодня она покинула кабинет врача-эндокринолога растерянной и расстроенной. Врач Сергей Алимович, шустрый улыбчивый брюнет лет тридцати, просто огорошил свою пациентку, которой долго и безуспешно лечил заболевание печени. Просмотрев результаты очередного обследования, Сергей Алимович сокрушённо покачал головой: - Ну, друг мой, не знаю, что с Вами дальше делать, как лечить…
И, помолчав, спросил вдруг:
- Вы в Бога веруете?
Получив утвердительный кивок, добавил:
- Тогда молитесь!
Сама не своя, Регина Анатольевна шла домой, не замечая прелестей только вчера начавшегося лета. Её миловидное лицо осунулось от переживаний.
- Неужели всё кончено? Я ведь не так уж стара. Да и ребятишки малы ещё. Каково им будет с мачехой-то?
И она решила бороться. Будучи агрономом, она твёрдо знала, что в жизни человека большое значение имеют растения. Поэтому начала внимательно штудировать старинный «Травник», доставшийся ей от матери.
Вскоре выяснилось, что в лечении болезней печени большую помощь оказывает лесная земляника, длинненькая такая с лёгкой горчинкой. Особенно в свежем виде.
Прочтя это, женщина задумалась. В окрестностях её родного города, даже в знаменитом ленточном бору земляника не росла. Значит, за ней придётся куда-то ехать. Но куда?
Дальнейшие события Регина Анатольевна объясняла впоследствии вмешательством высших сил, так как по совету Сергея Алимовича, она в церковь всё-таки ходила и долго молилась перед иконой Богородицы об избавлении от ужасной участи.
Так вот, сидя однажды за столом наедине со своими печальными мыслями, Регина Анатольевна ( или попросту Рина) совершенно машинально взяла в руки газету «Пионерская правда», оставленную здесь старшим сынишкой. Взгляд женщины почему-то упал на заметку, одной девушки из Алтайского края, работавшей пионервожатой в сельской школе, где та, с восхищением описывая красоту окружающей природы, упоминала об изобилии грибов и ягод в тайге, начинающейся сразу за деревней.
- Это мой шанс, - решила Рина. Тем не менее, она понимала, что вначале следует списаться с Валей К. (так звали автора заметки). Не зная адреса Вали,
Рина отправила ей письмо через редакцию газеты, не очень –то надеясь на успех.
Однако редакционный отдел писем откликнулся на её просьбу. Видимо там подобрались люди неравнодушные. Почта в ту пору работала несравненно лучше и вскоре Рина, к своему удивлению, получила ответ из села Повалиха Алтайского края.
Валя писала, что обо всём договорилась со своей квартирной хозяйкой Акулиной Климентьевной, которая готова принять гостью. В начале июля, Рина, прихватив ребятишек, выехала в Алтайский край. Дорога была непростой – поездом до Барнаула, потом электричкой до станции Повалиха, а там уж до одноимённой деревни на попутке.
Когда усталые путешественники достигли цели, их встретили, как родных, с настоящим сибирским радушием – жаркой банькой, после которой были долгие разговоры за самоваром. Были на столе и шаньги с той самой лесной земляникой.
В ходе чаепития хозяйка тётя Акулина предложила гостям поселиться у её сестры Прасковьи (Паши) на лесном кордоне, «поближе к землянике».
Назавтра они туда и перебрались. Тетя Паша оказалась такой же радушной, как и её сестра, хотя и была по местным меркам важной птицей – работала продавцом в крошечном кордонском магазинчике.
Несмотря на свою занятость, успевала иногда вместе с приезжими сбегать по ягоды, которых действительно было хоть отбавляй. Самая крупная, да запашистая земляника была на «вырубах» - полянах оставшихся после лесозаготовок. Рина с ребятишками просто объедались ею. Впрок тоже заготавливали – и сушили, и варенье варили. Садовая клубника не шла ни в какое сравнение с этой чудо-ягодой. В общем, отдых получился на славу.
Но однажды Рина всё же начудачила, оставшись ненадолго за хозяйку, которая уехала сдать выручку в райцентр, да с мужем-фронтовиком повидаться, который в больнице лежал.
Уезжая, тётя Паша сказала:
- К вечеру вернусь, поэтому ключ от магазина тебе оставлять не буду. Вот пара бутылок водки, если кто-нибудь из шоферов с лесозаготовок заедет.
[justify]Поэтому Рина по ягоды отправила старшего сынишку, а сама с младшим осталась домовничать. Шофера так и не появились, но, откуда ни возьмись, нарисовались две цыганки. Зашли, привычно зыркая вокруг, спросили хозяйку и тут же пристали к
Второй рассказ - без замаха на глобальную проблему дня - войны между украинцами и россиянами. Он - о стремлении человека выжить, вопреки предсказаниям врача. Сказать пациенту: "Молитесь!" в качестве единственного рецепта? Это какой же диагноз должен быть? И что это за врач такой? Где у него хотя бы зачатки гуманизма? В рассказе не упоминается диагноз. Проблема с печенью. Я не поняла, при чем тут эндокринолог. Печень лечит врач другой специализации. Но не это главное. Важно, что рассказ дарит веру в свои силы и в силы природы. Рассказ о том, что порой жизнь человека "висит на волоске", целиком завися от душевных качеств случайных прохожих. Это - правда, которую мы очень часто недооцениваем! Рассказ также - о том, что люди эту самую природу-целительницу уничтожают, тем самым уничтожая свое будущее и будущее своих детей. Концовка рассказа - никуда не годится: назидательная инструкция для второгодников, не способных самостоятельно сделать вывод из очевидного. Звучит, как оргвыводы в протоколе собрания. Тем не менее, второй рассказ показался мне более искренним и, простите, менее конъюнктурным. Поэтому я голосую так: 1 : 2 в пользу рассказа «Исцеление человечностью»