«25 апреля. Вчера мамка привела какого-то мужика и велела звать его папой. С Нового года это у меня уже седьмой папа. Ну и ладно, язык не отвалится, - «папа» так «папа». Когда мне было пять лет и бабушка научила меня читать и писать, я понял, что взрослым лучше не перечить. Взрослые знают жизнь, поэтому они всегда правы. Так мне и бабушка говорила всегда, а потом померла…»
«5 мая. Нинка из второго подъезда говорит, что у меня болит голова, потому что я плохо питаюсь. Нинка глупая и меня давно уже не любит. Когда был жив папа, и мамка не пила водку, мы с Нинкой вместе ходили в детский сад. Тогда она меня любила, и нас дразнили: «Жених и невеста объелися теста». А питаюсь я нормально. У нас полно картошки в кладовке. Хоть она проросла, я все равно каждый день варю картошку. И сам сыт, и мамку кормлю, и этого мужика, который теперь «папа». Он еще иногда и хлеба приносит…»
«9 мая. Сегодня праздник. Грустный он какой-то. Старенькие дедушки и бабушки пошли на парад. Мне их жалко, потому что они скоро умрут. Мамка со своим мужиком с утра уже пьяные и ругаются на меня. Зачем ты, дурак, купил курицу, на стольник можно было пять пузырей самопала у «куржопки» взять. Это бабушка такая в нашем подъезде живет. У нее короткие ноги и кривые руки. Она торгует разбавленным техническим спиртом, который ей таскают с химкомбината разные труженики. А я вчера после школы бегал на рынок помогать вьетнамцам развешивать для продажи всякие вещи и заработал сто рублей. Они добрые, эти вьетнамцы, никогда не обманут. Я купил большую курицу и три буханки хлеба. Курицу я поделил на десять частей, теперь недели на две хватит суп варить. Мамке суп понравился. Она меня похвалила, назвала кормильцем и заплакала. Мужик тоже похвалил, а сегодня они начали на меня ругаться, но это ничего, я уже давно привык…»
«25 мая. Мы закончили учебу, и нас отпустили на каникулы. Санька, мой одноклассник и лучший друг, у которого родители пропали без вести и он живет с дедушкой-инвалидом, сказал мне, что на городской свалке можно найти всякое несметное богатство. Он сказал, что там даже золотые украшения можно найти. И тушенку, и даже колбасу!..»
«1 июля. Вчера мы с Санькой поехали на городскую свалку. Золото и тушенку мы там не нашли, потому что нас разогнали бомжи, которые живут на свалке. Зато я там нашел книжки разные. Бомжам они не нужны и у меня их отнимать не стали. Один бомж сказал мне: просвещайся, пацан, примем в наше помоечное братство, будешь у нас академиком парашных наук…»
«5 июня. Прочитал книжку «Повести древней Руси». Нашел там «Поучение Григория Епископа Белгородского», жившего в двенадцатом веке. Я это поучение полностью переписал себе в дневник. «…Я же, поверьте мне, ужасаюсь, раздумывая, как в вас бесы ликуют и сатана торжествует в вас и радуется пьянству, чтимому вами; все будто богом неким захвачены им, и детям своим вы велите поклоняться пьянству… Больше Христа вам угоден дьявол, ибо ему вы творите радость. Когда вы упьетесь, тогда вы блудите и скачете, кричите, поете и пляшете, и в дудки дудите, завидуете, пьете чуть свет, объедаетесь и упиваетесь, блюете и льстите, злопамятствуете, гневитесь, бранитесь, хулите и сердитесь, лжете, возноситесь, срамословите и кощунствуете, вопите и ссоритесь, море вам по колено, смеетесь, крадете, бьете, деретесь и празднословите, о смерти не помните, спите много, обвиняете и порицаете, божитесь и укоряете, доносите, - ну как же святому крещению не тужить из-за вашего пьянства?.. Ведь ясно, что пьяного, смрадом рыгающего, Бог так же не любит, как сами гнушаемся мертвого пса смердящего». Я показал книжку мамке и ее мужику. Мамка сказала, яйца курицу не учат, и стукнула меня бутылкой по голове. Ничего, бутылка-то пластиковая. А мамкин мужик сказал, что тот хитроумный монах сам был пьяницей, если так хорошо изучил повадки алкашей. А еще сказал, что вся Русь на градусе держится испокон века, тем и сильна против всяких слюнявых европейцев и обрезанных азиатов. Почему обрезанных, я не понял. Надо спросить у Евгении Владимировны, нашей училки…»
«10 июня. Мамкин мужик живет с нами уже полтора месяца и еще ни разу не дрался. Он мне как-то сказал, что раньше был крутым бизнесменом, но его подставили его бывшая жена и теща. Он когда сильно пьяный, каждый раз хватает кухонный топорик и собирается идти куда-то «мочить» бывшую жену и тещу. Мамка его не пускает, они долго ругаются, потом снова пьют самопал, плачут, потом падают на пол, описываются и спят…»
«22 июня. Санька подкараулил, когда школьные охранники куда-то отлучились, залез в кабинет ОБЖ и спер две коробки патронов для мелкашки. Когда папа еще не погиб, а первый раз был на войне в Чечне, он привез оттуда маленький пистолет. К нему подходят малокалиберные патроны. Мамка про этот пистолет не знает, а то бы давно пропила. Теперь пойдем с Санькой в лес охотиться…»
«25 июня. Мы с Санькой ходили на пруд за железной дорогой. Я поймал большого ужа. Один дяденька, который там рыбачил, сказал нам, что ужей не следует обижать, они самые безобидные создания. А еще ужи единственные из пресмыкающихся, которые питаются рыбой. Мы отпустили ужа в воду, и он поплыл. Дяденька дал мне запасную удочку, манку для насадки и показал место, куда уплыл уж. Там водятся караси. Я наловил пятнадцать карасиков в полторы-две моих ладошки. Было здорово! Мы с Санькой даже забыли, что хотели поохотиться. Дяденька потом отдал нам и свой улов. Сказал, что для него главное – процесс, а не сам результат. Мы с Санькой разделили рыбу поровну. Мамка опять меня хвалила и опять плакала. Она хорошая, мамка моя. Когда был жив мой папа, она работала воспитательницей в детском саду и знала много веселых игр. Мы тогда дома вместе играли. И папа, и мама, и я, и даже бабушка. Мама веселилась, называла нас: «Мой детский сад на дому…»
«3 июля. Санька попал на стройке под бульдозер. Ему отрезало ногу выше колена и еще у него лопнул живот. Я долго плакал, ходил в больницу, но меня к Саньке не пустили. Сказали, что он едва ли выживет…»
«7 июля. Сегодня мы хоронили Саньку. Дедушка его на кладбище не поехал, у него ноги не ходят. Нинкин папа, когда мы приехали с похорон, сказал соседям во дворе, что при советской власти Саньке бы не дали пропасть и мне бы не дали. Его бы забрали у старого маразматика, а меня- у деградантки-алкоголички и определили бы в детдом, а там бы мы людьми стали. Наша училка Евгения Владимировна сказала, что согласна с Нинкиным папой, хотя и у той власти было множество недостатков, однако о детях-сиротах она заботилась. С Нинкиным папой все наши учителя соглашаются. А мне жалко Саньку. С кем я теперь буду дружить? Надо, когда вырасту, памятник ему поставить…»
«25 июля. Я подслушал нечаянно разговор Евгении Владимировны с моей мамкой. Училка пришла к нам с полицейской тетей из комнаты полиции, когда мамка была еще не совсем пьяная. Училка говорила, что я талантливый ребенок и меня надо для моей пользы устраивать в детдом или интернат. Я не хочу, чтобы меня забирали от мамки. Она без меня совсем пропадет. Она сама ничего не ест, пока я ее не заставлю. Только водку пьет. И мужик ее тоже ничего не ест. Что они без меня будут делать?..»
«1 августа. В этом году такая пропасть грибов, что только ленивый голодным ходит. Грибы даже в городе растут. Я уже четыре раза на электричке ездил за грибами. В лесу полно белых, подберезовиков, свинухов, подосиновиков и лисичек. Сыроежки там всякие даже и брать не надо. Я торговал грибами на рынке и заработал почти две тысячи рублей. Тетки-«синеглазки» и другие алкаши сначала хотели меня побить, потому что я продавал грибы подешевле, чем они, и у меня их быстро разбирали. А потом подошел крутой браток, которому платят за место, и сказал алкашам, что всех уроет, если меня будут обижать. И денег с меня за место он не берет. Он мне сказал: делай свой бизнес, пацан. Вырастешь, меня заменишь…»
«17 августа. Мамка с мужиком меня сильно отлупили. Они просили у меня денег на водку, а я не дал. Я бы дал, все равно ведь напьются, только я все деньги потратил. Заплатил долг за квартиру и еще купил мешок вермишели и три литра разливного подсолнечного масла. Чем я их кормить буду, если все деньги на самопал отдать…»
«1 сентября. Сегодня мы стали пятиклассниками. Здорово, из третьего класса сразу в пятый. Вот бы так каждый год. Сегодня Евгения Владимировна торжественно сдала нас другому классному руководителю, и мы с ней попрощались. Она хорошая училка, и нам стало немножечко грустно с ней расставаться. Она никогда не кричала на нас, не ругалась и не ябедничала родителям за наше поведение, хотя директриса говорила про наш класс, что мы все хвосты от чертей, сборище моральных уродов и рассадник грядущих катаклизмов…»
«15 сентября. Мамку увезли в психушку. У нее белая горячка. Вчера ездил к ней. Перед этим не пошел в школу, а съездил в Приволье за грибами. Набрал целый мешок осенних опят, продал на четыреста рублей. Купил мамке соку, колбасы, апельсинов и киви. Я сам киви ни разу в жизни не пробовал. Ну и ладно. Не маленький ведь и не больной. Врачиха в психушке сказала мне, что мамке категорически запрещается алкоголь, потому что у нее вот-вот разовьется цирроз печени и будет летальный исход. Мужик мамкин со мной не поехал. Сказал, надоела она мне, как собака шелудивая, пускай издыхает…»
«12 октября. Мамку выписали из больницы. Она не пила дома целую неделю, перестирала все белье, одежду. Два раза варила щи. Такие вкусные, прямо обалдеть можно! А еще напекла оладьев или оладий (не знаю как правильно). Я такой вкуснотищи в жизни не ел. Еще бабушка говорила, что мамка наша кудесница-волшебница. Я рад. Может, она совсем пить не будет? Мужик у нас уже прижился. Пускай живет. Он вообще-то не вредный, только хронически безвольный, как соседские старушки говорят. Они говорят, куда ветер дунет, туда и наш мужик…»
«25 октября. Выпал первый снег, и первый мороз появился. Старушки говорят, еще отпустит. Вообще-то я зиму не люблю. Холодно и нигде ничего не растет, чтобы продать. Новая классная руководительница водила нас в какие-то пионеры принимать, а мы разбежались. Не имеет права заставлять! Вредная она тетка, все время кричит и кричит, и называет нас олухами царя небесного. А девчонки олухицы что ли? Классная только Нинку любит. Это потому что Нинка подлиза, а отец ее нашу школу спонсирует. Он директором генеральным работает на заводе…»
«30 октября. Мамка опять напилась до бесчувствия. Говорил же я мужику, чтобы не поил ее больше никогда, а то помрет. А он и сам нажрался тройного одеколона, и мамку напоил. Я в мусорном ведре нашел семь пузырей от тройного одеколона. Вчера ведь только ведро выносил. Эх, плохо мне без Саньки…
На этом дневниковые записи обрываются. Далее в деле №… следует «Протокол осмотра места происшествия», но поскольку в манере изложения он многократно уступает дневниковым записям десятилетнего мальчишки, я вам перескажу означенный документ своими словами.
Прибывшие по телефонному вызову соседей оперативные сотрудники РОВД обнаружили в квартире автора дневника два трупа – мужчины и
