Произведение «Без покоя» (страница 1 из 3)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Рассказ
Автор:
Читатели: 40 +4
Дата:

Без покоя

– Ну выловили и выловили, чего трагедию устраивать? – Агата не понимала. Впрочем, Себастьян, уже успевший узнать её изворотливость, предполагал, что она прекрасно понимает, только делает вид в надежде на то, что Квинт сейчас махнёт рукой и скажет:
– Так-то да, чего это я? Посидите, ребята, в тепле!
            На памяти Себастьяна такого не случилось ещё ни разу, и Квинт выгонял их на проверки то в дождливые края, то в горы, то к непроходимым лесам, но никогда не махнул рукой и не предложил забыть.
            Может быть, что-то такое было на памяти самой Агаты или Томаша? Они всё же работали в Инспекции, именно в полевых условиях её, куда дольше? Или это была та безнадёжная вера, которая и обречённого тащит к палачу с последним словом?
– Перепились, упали, или купаться пошли и спутались в воде, – поддержал Томаш. Он всегда поддерживал Агату перед начальством, как и полагается брату, но Себастьян знал, что в настоящем деле у них хоть и слаженность, а как найдёт коса на камень…
– Перепились, и дело с концом! – Себастьян тоже решил не оставаться в стороне. Странно дело! в былые времена он рвался из Канцелярии в полевые работы, думал, что будет по-настоящему остро и страстно жить! А оказалось?
            А оказалось, что никакой романтики в грязных лужах нет, и в вечных дорогах тоже, и в грубой пище, да и вообще во всей этой работе, что оказалась какой-то пресной и лживой. Они находили следы оборотня и не сообщали о них, потому что Агата резонно интересовалась:
– А кто, скажи на милость, с ним бороться будет? Этот враг нам не по силу. Пиши что не было никого.
            Или видели небывалое, незнакомое и в методички не вписанных существ и снова то же:
– Не пишем, не было. Иначе будем мёрзнуть в этих горах до второго схода и изучать их. Оно нам надо? Не надо, правильно.
            И что-то изменилось в самом Себастьяне. Он стал проще относиться к жизни, легче сочинять отчёты и научился закрывать глаза на то, что казалось очевидным и неприглядным, но не должно было попасть на глаза Городу. а то у Города разговор короткий: выявили? Уничтожайте или изучайте. За счёт каких ресурсов? Это ваша задача.
            Так что оставались на своём, хитрили, и отбиваться всякий раз от новых поездок пытались.
– А следы укусов на плече? – Квинт был готов к обороне. Как человек он, конечно, инспекторам сочувствовал. Работа собачья, если разобраться: в любую погоду, в неведомые дали на встречу с силой, которая, быть может, ещё страшнее, чем сказали о ней.
            Но он должен был быть не только человеком, но и начальником. Город дал ему поручение и Квинт держался за него и от того должен был лавировать между живой Инспекцией и стенами Города…
– Рыбы! – не моргнув глазом нашлась Агата.
– Ударились! – в тон, и одновременно с нею выпалил Томаш.
– Подрались накануне! – Себастьяна не удержало от этой участи тоже, и он пытался найти ответ, хотел извернуться от очередной поездки в неувлекательное место. Что может быть хорошего в деревушке, где она затхлая речка и всего три десятка человек осталось? Молодёжь в ближние станицы подалась, да деревеньки покрупнее, а то и в города. Оставались робкие, да дому преданные из молодёжи, а таких мало, ну и старики…
            Да ещё и беспутные оставались тоже. Вот и всё. чего с ними делать? Какой вурдалак и какая мавка на такое место позарятся? Вурдалак пойдёт туда, где скот есть, или где молодняк, на худой конец, из людских детенышей подрастает. И мавка в гнилой речушке обить не будет. Про оборотня или стрыгу и говорить не надо – те вообще пожрать не дураки, на костях и костяном бульоне тянуть не будут.
– Укусы в плечо у всех троих, – напомнил Квинт. У него было странное ощущение, что его пытаются высмеять, но он не поддавался на провокацию такого рода.
– Перекусали друг друга. На спор! – предположил Томаш с серьёзным видом.
            Агата же не стала отзываться. Вместо этого она склонилась над столом, где покоилась рука неподозревающего ничего дурного Себастьяна и…
            Себастьян выругался, но больше от испуга, чем от её лёгкого прикуса, Агата нарочито громко клацнула зубами, распрямляясь, а Томаш обрадовался:
– Вот! Вот! А вы говорите нечистая сила!
            Квинт подавил тяжёлый вздох. Он понимал их, честно понимал и сочувствовал. Но почему они не хотели понять его? почему не приходили к единственной и самой простой мысли, что взаимная работа и помощь друг другу, лишённая всех этих попыток отбиться от неизбежного и высмеивания, будет куда полезнее для всех?
– Это были острые зубы, неровные, но острые, – Квинт совладал с собой, – ряд острющих зубов.
– Пилить не буду! – сразу предупредила Агата, хотя это и не было поводом для шутки.
– Не мне вам рассказывать, что это значит, – Квинт проигнорировал и взглянул на Себастьяна, всё ещё потиравшего пострадавшее запястье. – Проверьте, есть ли там русалка или мавка. Неупокоенный дух воды.
– Река-то гнилая, – Томаш стал мрачным. – Кто из этих тварей живёт в гнилье?
– Проверьте, – настаивал Квинт, – и доложите. Сроку вам – два дня.
– Да туда только половину добираться! – обозлилась Агата, поняв, что в очередной раз Квинт не стал их слушать и всё равно настаивал на своём.
– Тогда поспешите, – улыбнулся он. Они не хотели его понять, и он сейчас был вправе ответить тем же. Город, в лице своих управителей, не знавших полевых работ, давал срок от суток до недели, никогда не давал он больше. И Квинт назначил два дня сейчас сам. конечно, если они не успеют, он их прикроет, но хоть чем-то шугануть их было нужно. Чего препираться? К чему тратить время? Всё равно итог один – поедут же! А спорят, спорят!
***
– Жди, Эльжет, жди, ты устала, и спать пора, – голос у старухи был твёрд, но зато всё её тело было слабым, одряхлелым, подрагивало.
            Троица даже замерла в мрачном удивлении. Нет, они повидали сумасшедших, и никто из них безумцев не боялся. Агата и вовсе считала, что все безумцы – это просто слишком нормальные люди. Но старуха, стоявшая у глухого, воняющего тиной и болотом закутка речушки, прорезавшей путь, перекрытой, приличия ради, небольшим узким мостом, и разговаривающая с водой – вызывала нехорошие вопросы.
            Инспекция, не сговариваясь, повернула голову влево, на сопровождавшего их наместника.
– Да это наша Вацлава! – он раздражённо махнул рукой, – она давно с ума сошла. Всё ходит к реке, хотя…в её молодости это, верно, и было рекой. Ну, лет так сто назад.
            Он невесело захохотал, но видя что гости из Города не поддерживают его веселья, осёкся, крикнул:
– Ютка! Ну, чего стоишь?
            На крик выпорхнула из-за какого-то покосившегося угла и Ютка – тоненькая, звонкая, светловолосая и очень смущённая неожиданным вниманием гостей.
– Простите…– Ютка метнулась к старухе, что-то принялась ей говорить, ласковы были её речи, встревоженные, но разобрать было нельзя.
– Внучка её единственная, – объяснил наместник, с неудовольствием глядя на то, как старуха, последний раз, глянув на воду, потащилась, с трудом переставляя старые ноги, прочь от речушки.
            Странное и мрачное это было зрелище. Старуха шевелила серыми губами, точно вела ещё неслышимую беседу с чем-то невидимым, а смущённая несчастная Ютка поддерживала её хрупкое тело, пряча глаза и от гостей, и от наместника, который не пытался даже скрыть своего недовольства.
– Вы ко мне приходите, – вдруг голос старухи вернулся в ясность. Агата даже вздрогнула, когда это случилось. – Я хоть и развалина, а только я вижу. Вижу-у..
– Идём, бабушка! – заторопила Ютка, стыдливо краснея за неё.  – Извините, пожалуйста. Мы идём.
            Качнув головой, но не сопротивляясь, старуха побрела за Юткой. Инспекция мрачно взирала им вслед, думая об одном: безумные не безумны.
– Жаль их, – наместник кашлянул, – я не понимаю, откровенно говоря, беспокойства Города по нашему вопросу. Ну да, у нас редко что случается, но всё-таки…не замечены, понимаете?
            Он явно боялся того, что сейчас Инспекция в их глуши найдёт что-то страшное. Вурдалака какого-нибудь. это же явно проблемы. А так – тихо, спокойно и непонятно зачем явились эти господа.
– Что странного было? – мягко спросила Агата. – Вы не переживайте, мы больше с обзорной экскурсией. Проверяем, не нужна ли помощь.
– Странного? – наместник захохотал. – У нас из странного только то, что курица в другую сторону пошла! Всё ж на виду, всё!
            Он указал рукой на домишки, жалкие остатки чьих-то уютных домов, заброшенные или едва-едва теплившейся в этой глуши. Строго говоря, не жило здесь ни мудрецов, ни воинов, ни интриганов.
– А те утонувшие? – спросил Себастьян.
– Пьянь! – наместник пожал плечами, – они пили много. Чего тут?
***
– В принципе, мы так и думали, – напомнил Томаш, – ну что тут может произойти? Здесь вода гнилая, леса редкие, а что от Города идёт, так оно и не дойдёт. Чего здесь делать? Нечистая сила она любит либо скрытность и сытость, либо шик и бедность. А здесь ни шика, ни сытости, ни скрытности.
            Он рассуждал, довольно растянувшись на кровати. Тюфяк, укрывавший железную сетку, давно уже пропах мышами, но после ночевок в полях и лесах, Томаш не был привередой.
– В гнилых реках мавки не живут, – поддержал Себастьян, – это везде написано. Проверить можно, но чем-то же она должна…питаться.
 – Должна, – Агате, в отличие от них, было неспокойно. Что-то не давало ей расслабленности. Может быть, та самая старуха? Мысли её возвращались постоянно к этой женщине и к её разговору с водой.
– Ты же не собираешься к той старушонке? – Томаш хорошо знал сестру.
– Вацлаве, – поправила Агата, угрюмо глядя в окно. – Её зовут Вацлава.
– Ей сто лет в обед, – Томашу было безразлично. –  Что она тебе скажет? Слышала же наместника – ни пса тут не происходит! Он нам и отчёт подробный даст, и мы потом напишем, что ничего не нашли. Идеально же?
– Ты знаешь что это не так, – возразила Агата. – Люди утонули, на их плечах укусы. А какая-то безумная старуха беседует с водой.
            В ней взыграло многое. И усталость, и рутина, и тоска по уходящим годам, по той молодости, когда они могли на пару с братом перерыть весь город, ради зацепки! Ради крупинки! А сейчас? что с ними сделала бюрократия Города, отчетность Квинта и равнодушие перед живыми?
            Приобретенное равнодушие.
            Томаш резко сел. Он понял по её тону неладное. Хотелось лежать и дальше, ждать ответа от наместника о том, что всё хорошо, но она настаивала на другом. и была права.
– Ты как? – вместо ответа Агате Томаш повернулся к Себастьяну. Тот кивнул, а чего тратиться на слова в данном случае? Он был согласен. Дело

Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама