Охота на "Шейха".

возьмешь. Справа и слева проходы между сопок - спереди ровная площадка. Все простреливается из пулеметов. Сзади и сверху - скала. С воздуха надо очень постараться, чтобы разбомбить это укрепление. И замаскировано инженерное сооружение тоже было будь здоров! Не сразу и поймешь, что там что-то есть.
   Но заметили его наши солдаты и пошли. Шли аккуратно на снегоступах, под снегом могли быть и мины. Подошли. Дверь прикрыта, но не закрыта. Было видно, что покидали немцы в спешке свое логово. Вещи раскиданы, оружия-патронов много. Бежали, чтобы не попасть в "мешок" советских войск. Не пошли русские этой дорогой, а немцы их ждали, надолго могли задержать войска, но так и не пригодилась им эта длительная огневая точка.
   Вещи мало интересовали наших героев. Главное - кухня. На плите стояла полная кастрюля каши с мясом, но за давностью лет высохла она, и плесень, что поселилась на ней, тоже высохла.
   Зато консервов было множество. Был сделан погреб с ледником, а там - мясо! И ничего не сделалось этому мясу! Стали искать друзья спиртное. И нашли. Маленькая каморка и дверь закрыта на ключ. Если закрыто - значит там что-то ценное! Разломали дверь. А там - бочонок рома для офицеров и двухсотлитровая бочка со шнапсом. Не водка, не спирт, а немецкий шнапс. Сгодится!
   И начали они перетаскивать все это добро-богатство на самодельных волокушах в свою землянку. Забили ее доверху. Четыре дня таскали. Пять километров туда, пять - назад. Плюс Север, мороз за минус тридцать давит, нехватка кислорода.
   Шнапс таскали в чайниках и кастрюлях. Всю посуду у немцев взяли. А потом уже прикатили пустую бочку и перелили. Немного отлили и спрятали в снегу неподалеку, туда же зарыли бочонок с ромом.
   Своим друзьям - соседям по участкам слева-справа, отлили спирта, отсыпали консервов, оттащили, складировали под "пограничной" опорой передач.
   Слух о богатстве, которым располагал мой дед-сосед разнесся мгновенно по опорам ЛЭП. И потянулись ходоки вереницей. На каждый пост дед наливал чайник шнапсу, а за продуктами посылал в ДОТ.
   Но командование тоже услышало про богатство. И солдаты пьяные стали попадаться, да еще и просить, чтобы им каши "дробь 16" подвезли. Приехали. Тот шнапс, что в бочке оставался, быстро конфисковали, продукты в землянке не тронули, но все добро, что немцы в ДОТе бросили, прибрали и вывезли. А дед с напарником еще долго не спеша потягивали трофейный ром, а когда закончился - перешли на остатки шнапса.
   Дед рассказывал эту историю и закрывал глаза, вновь переживая те времена. Ром, по его словам, был восхитительный. Рассказывал, что однажды даже ездил в те места в семидесятых годах. Но так и не нашел ни своей землянки, ни ДОТа, многое изменилось и ЛЭП там больше на деревянных столбах не стоит.
   Эх, мне бы сейчас в такую же земляночку с бочонком рома, годовым запасом консервов. Ни тебе чеченцев, ни бандитов, ни их пособников. Только природа. И спать можно пока не посинеешь.
   А потом... Потом как будто свет в голове выключили. И я уснул.
  
   Разбудил меня громкий рык Калины. Он за что-то отчитывал дневального. Судя по высказываниям и междометиям, получалось, что провинность была пустяшная, только вот ревел Андрей Калинченко как белый медведь в жаркую погоду.
   Убил бы гада!
   Он распахнул дверь и заорал с порога:
  -- Саша, вставай!
  -- Иди на хрен! Я только лег! - буркнул я, натягивая одеяло.
  -- Меня чеченский прокурор допрашивал! - он сдернул с меня одеяло.
  -- Пошли его туда, куда я тебя послал! Уйди, сволочь! - я уже понял, что поспать не дадут. Сел на край кровати, протер глаза, растер лицо.
  -- Я пойду умоюсь, а потом тебя послушаю.
  -- У тебя выпить есть? - Калина обшаривал глазами комнату-кабинет в поисках спиртного.
  -- Ты только для этого меня разбудил? - я начинал злиться. - Тебе здесь что - винная лавка?
  -- Нет, просто чекисты пьют меньше, чем простые военные. У вас должна быть чистая голова...
  -- Руки должны быть чистыми! - ответил я. - Чтобы заразу не подцепить. А голова должна быть холодная...
  -- Ага, а ноги должны быть теплыми, - парировал Андрей.
  -- Сердце должно быть горячим. Про остальные органы человека "Железный Феликс" ничего нет говорил, - ответил я, умываясь водой из графина.
  -- Так у тебя есть выпить? - настаивал Калина.
  -- Выпить есть! - жестко ответил я. - Но если ты мне расскажешь, что разбудил меня из-за какой-то фигни - не получишь ни капли. На твоих глазах выпью стопку, запью кофе и уберу бутылку. Понял?
  -- Ну, ты и садист! - уважительно отозвался разведчик. - Я бы так не смог. А ты знаешь, что питие в одиночку - это первый признак алкоголизма?
  -- Ну-ну. А безалкогольное пиво - первый шаг к резиновой женщине. Ты это знаешь?
  -- Пиво безалкогольное не пью. Это извращение. - Андрей скорчил гримасу.
  -- Рассказывай, а я подумаю, сэкономить мне спирт или нет. - Я причесал волосы и усы, потом закурил.
  -- Вызывали меня к начальнику штаба, а там этот старлей. - Андрей показал, какого росточка этот прокурорский работник.
   Оно и понятно, что при его медвежьей комплекции чеченский следователь смотрелся пигмеем.
  -- Ну, этот и спрашивает у меня, мол, а кто руководил операцией?
  -- И кто руководил? - спросил я.
  -- Как кто? - удивился Андрей. - Конечно же ФСБ!
  -- Сдал, значит, нас. Понятно. Минус одна стопка. Давай дальше. - Я понимал уже, куда клонит этот чеченский следователь.
  -- Но-но! Ты так не говори. Ишь ты! "Минус одна стопка!" Я так тебе больше ничего не скажу!
  -- А я тебе ничего не налью. Алкоголик-тунеядец. Мало того, еще и "стучит" в прокуратуру!
  -- Так там были и русские прокурорские. Они с Ханкалы приехали с предписанием или постановлением. Короче, с бумагой приехали. Ни командир, ни начштаба ничего сделать не могли.
  -- Тоже понятно. Перевели "стрелки" на нас.
  -- Так затея-то ваша!
  -- А ты что - испугался?
  -- Нет. Как было дело, так я и говорил. За спиной у этого чеченца сидел прокурорский, но наш - русский, он корчил рожи, когда я что-то не то нес.
  -- Значит и в прокуратуре есть нормальные люди. Это хорошо. Дальше. Конкретно, что спрашивал?
  -- А ты наливай!
  -- Успеется, Андрюха, успеется! Алкоголь туманит разум, ты чего-нибудь забудешь, или нафантазируешь! И должен же я определить, сколько именно ты заслужил.
  -- Спрашивал, кто именно командовал группами захвата. Достал фотографии и показал мне их. Там в основном Каргатов и ты. Это те, что менты наснимали. Ну, я... -- он замолчал.
  -- Ну, и ты... - подсказывал я.
  -- В горле пересохло, - прохрипел Калина, и выразительно потер горло, - смочить надо.
  -- Потом.
  -- Не могу говорить. Пойду поищу "смазку". Бывай, садист! - он приподнялся, чтобы выйти.
   Я сидел и молча смотрел на него. Спиртного он вот так, с бухты-барахты, сейчас нигде не найдет, поэтому выдержим паузу. И он тоже знает, что вернется сюда же.
  -- Ну, я пошел? - спросил Андрей.
  -- Андрей, пока я ничего нового не услышал. Я же сказал, что все у тебя будет, только расскажи. А то возьму бутылку, и пойду к начальнику штаба, он мне все без фантазий расскажет. Годится?
  -- Вас что в ваших школах, всех так учили? Это же изуверство! - голос у него стал нормальным
  -- Учили, учили. Учили психологии, анализу, умению прогнозировать.
  -- Да? - голос скептический. - И что, по-твоему, я ему сказал?
  -- Ты сказал, что было темно, и ты не разглядел, кто именно командовал группами. И еще, ты врубил такого "дурака", что только, пожалуй, слюну не пускал. Сказал, что у тебя после контузий плохо с памятью на лица, и вообще, страдаешь "куриной слепотой". А также заявил, что справка о контузиях и ранениях есть в твоем личном деле. Так?
  -- Так, - он задумчиво потер небритый подбородок. - Только вот про "куриную слепоту" я не додумался. А ты откуда знаешь, что я там говорил?
  -- У тебя это на лице написано.
  -- Ну, контрразведка, ты и даешь! - он уважительно посмотрел на меня и покачал головой.
  -- А ты как думал! Не лаптем щи хлебаем! Давай дальше.
  -- А дальше этот все расспрашивал, как мы заходили в дом.
  -- Ну, а ты?
  -- Все как по закону. Окружили дом. Постучались в дверь, попросили вынести документы, мол, нет ли у них оружия. Естественно, через дверь представились. А они стали в нас стрелять. Ну, мы в ответ и открыли огонь, - глаза у Калины при этом были честные, поза искренняя, ну, а лицо честное-честное, прямо как у пионера.
  -- Если бы я тебя не знал, и не знал, как все было на самом деле, то поверил бы, - я усмехнулся.
  -- Он еще спрашивал, не кидали ли мы гранаты в окна, двери домов.
  -- И что ты сказал?
  -- Я ответил, что не кидали. И что они сами себя взрывали. И двери окна вынесены взрывом. Вот так.
  -- И что он еще сказал?
  -- А потом он понес какой-то бред, что мы не имели право их задерживать. Что они не бандиты, а участники незаконного вооруженного формирования.
  -- И что?
  -- Тут второй прокурорский включился. Они сыпали цитатами из уголовного кодекса.
  -- На тему?
  -- Этот, который "не наш", говорит, что здесь нет бандитов. Второй ему отвечает, что это вопрос спорный и законодателями толком не освещен, что все это можно трактовать по-разному. В чем тут "фишка", я не "просек".
  -- Эта "фишка", Андрей, заключается в том, что если участник НВФ...
  -- Чего-чего?
  -- Незаконного вооруженного формирования добровольно сдает оружие, согласно уголовному кодексу, и нет на нем крови, то он не преследуется по закону. А вот ежели бандит сдает оружие, то это всего лишь смягчающее обстоятельство. Не более того. Врубился?
  -- Врубился теперь. Этот тянет на то, что все они - участники как его?...