Юлечка словно очнулась: смотрит на меня диким взглядом, но быстро врубается: Взгляд становится нормальным. Ну, почти: всё равно как у фурии какой:
– Чтоб мне лопнуть – работает! И ещё как! Я сроду не видела такого выражения на лице этой гадины! Но сейчас она даже и морду не кривит – похоже, боится, что мимика может ей сделать ещё больней! Вот уж – классную штучку мы с тобой позаимствовали из «анналов»! И хорошо, что подумали, и – чуть-чуть модернизировали! И заказали!
Пусть и обошлась недёшево – металл всё-таки! – но уж – окупается, не сомневайся!
– Да я и не сомневаюсь. Сам вижу. Смотрю, что этот вид старинной пытки – очень даже… А, кстати: мы ничего не хотели у неё узнать? Типа: где и как часто она и другие ведьмы собираются на свои поганые шабаши? И кровь каких младенцев там пьют? – я ржу, но Юлечка, похоже, мой юмор не заценила как именно – юмор. А, скорее, восприняла как руководство к действию. И вот она приближается к пытаемой вплотную, подойдя к той между растянутых в стороны стройно-мышчастых ножек. Лицо наклоняет к перекошенному страданием лицу Леночки:
– Признавайся, ведьма поганая! Сколько раз в год вы с подругами собираетесь на ваши поганые шабаши?! И скольких младенцев вы за эти годы съели?! Иначе!..
– Да, дорогая, – мне и правда интересно, – Что – иначе?!
– Иначе я пригружу её милый мускулистый животик вон тем мешочком с песочком! И не помогут ей никакие «сильные и тренированные» мышцы ягодиц!
Похоже, предупреждение возымело действие: на и без того наморщенном лбу Леночки появились новые складочки: может, это так у неё проявляется интеллектуальная работа мысли? Или она на глаз, скосив его, заценила, что в «мешочке» килограмм десять?! Впрочем, я загружал туда семь. Но выглядит – и правда, солидно!
– Нет! Нет, Пожалуйста, не надо мешка на живот! – а плохо её слышно. Потому что боится, похоже, говорить в голос. Ну ещё бы! Брюшина и грудная клетка при громком разговоре напрягаются ещё как! Это мне какие-то певцы из оперного театра рассказывали. Ну, вернее, это они подругам рассказывали, сильно подвыпив в баре. Пытаясь, очевидно, вызвать к себе уважение, и дать понять, что они в постели – ого-го! А я там как раз музыкальный автомат чинил. Я в своё время где только не работал. И чего только не чинил!
– Громче говори, с-сука! А то не слышно тебя!
– Да-да! Я… буду говорить громче! – а дорого ей это обещание обходится!
– Тогда признавайся, мразь! Где и сколько раз в году вы проводите свои поганые сборища?!
– Клянусь, я даже не понимаю, о чём ты говоришь, Юля! Мы нигде не собираемся!
– Ах, вот, значит, как? Не хочешь по-хорошему?! Ну всё. Я сделала что могла. Теперь – мешочек! На животик чёртовой ведьме!
– Нет-нет-не-е-ет!!! Умоляю! Заклинаю всем святым, что у тебя есть! Не нужно мешочка! Я… Я всё расскажу! Всё, что захочешь!
– Говори!
– Я… Мы… Собираемся на наши… ведьмины шабаши три раза в год. На Хеллоуин. На Новый год. И на праздник урожая, осенью! Одиннадцатого сентября. Мы там…
– Да-да?
– Всё верно: пьём кровь невинных младенцев! Каждый раз убиваем двоих – мальчика и девочку… О-о-о… – Леночка подкатывает глаза к потолку, и снова принимается подвывать и постанывать: похоже, закончились силы в её ягодицах, и пирамидка снова начала действовать! От разговора трепещут и постепенно сдают мышцы пресса и ануса.
С другой стороны – ей нужно выбрать меньшее из зол. А то от мешочка – !..
– Не останавливайся! Рассказывай, тварь! Мешочек – вот он!
– Юлечка! Умоляю!!! Пощади! Ну нельзя же вечно пылать жаждой мщения! Снимите меня с этого… С этой пирамиды! И я расскажу всё, что вы хотите! Даже о том, как мы взорвали чёртовы башни-близнецы в Америке – только сними меня-я-я-я!..
– Обрати внимание, милый, – это Юлечка, как бы с сожалением, поворачивается ко мне, – Как быстро эта тварь сломалась! И умоляет! А вот когда я просила их, как людей, и заклинала жизнью и здоровьем их родных и близких – никто и не подумал сжалиться! Все только ржали, как дебилки! И били, и били!.. Но всё же я не настолько бесхребетница, как эта Эл-один, храбрая, только когда их четверо – на одну: умолять я их – ни разу не сподобилась! А спаслась от дикой боли и отчаяния, только потеряв сознание!
А они, судя по рассказам хирургов, ещё долго… «Работали» надо мной!
По покрасневшему лицу и стиснутым так, что вены выступили, кулачкам, понимаю, что задели-таки эти воспоминания нечто запретное и глубоко похороненное с помощью психоаналитиков в глубинах души: секретные и потаённые струны!
И сейчас – готов поставить дохлого таракана против тонны апельсинов! – никакой пощады нашей Леночке и временно отключившейся Ленурочке – не будет!!!
Угадал. Потому что ещё с десяток минут моя коза «выпытывала» у нашей милой «ведьмочки» тонкости их похабных ритуалов, места, где они проводят шабаши, с какими бесами трахаются, и какими способами, а так же состав зелья, с помощью которого они, натеревшись, летают в ночном небе!
Вот уж – на интереснейший рассказ хватило бы! А богатое воображение у Леночки! (Собственно, кто знает, какое бы разыгралось у кого угодно, с пирамидкой-то в заднице!..) Хорошо, что мы всё пишем на видео, и позже сможем ещё раз переслушать – поржать! Правда мне, как подкованному в литературном плане парню ясно, что большую часть подробностей Леночка позаимствовала – плагиат это называется! – у Шарля де Костера, из его «Уленшпигеля», из «Мастера и Маргариты», и из фильмов: типа «Гензель и Гретель – охотники на ведьм», и «Последний охотник на ведьм» с Вин Дизелем.
Или…
Так, зар-раза, красочно и подробно описывает – словно и правда, всё это и происходило! А, может…
Одёргиваю сам себя: чушь! А то, что звучит правдоподобно – ещё бы ему так не звучать: ведь мешочком-то Юлечка перед личиком заплаканной и ещё сильнее пропотевшей Леночки так и поигрывает! А уж взгляд у неё – куда там Торквемаде какому!..
Наконец Юлечка оборачивается ко мне:
– Милый! Может, ты тоже – того? Хочешь чего у этой стервы узнать?
– Узнать я, пожалуй, ничего не хочу. А вот такое у меня есть предложение: давай-ка для «чистоты эксперимента» поменяем их местами! Ну, то есть – Леночку – на верстачок, и ей – гвоздочков под ногтики. А Ленурочку – на пирамидку! И если эффект будет таким же, я просто… Сниму шляпу перед старой доброй Святой инквизицией!
– Хм-м… А это ты хорошо придумал! Твоя правда – нам важна «чистота эксперимента»! Ну-ка, где твой баллончик с пшикалкой? Не хочу возиться снова с тряпкой и хлороформом!..
Пшикнули и Ленурочке, открывшей было свои карие глазки, и Леночке, закрывшей после этого свои небесно-голубые. Некоторые ещё называют такие – васильковыми.
Перетащили, поменяв местами, легко. Леночку я сам распял, затянув так, что не шелохнёт своим мускулистым торсом и ручками, а Ленурочку пока просто привязали, как до натяжения верёвок была привязана Леночка. Но теперь решили кляпов им не вставлять: как заявила моя милая придумщица, она хотела бы, чтоб всё-всё записалось. И чтоб она позже – слушала и слушала. И смотрела и смотрела…
Ну а я не в силах отказать девушке. Которая мне бесподобно даёт!
Да и кто был бы в силах?!
Леночка очнулась первой.
Но снова «поумолять» не спешит. Ждёт. Не пойму только – чего.
Ну вот и дождалась. Юлечка подходит, встав с табурета у стола, и нависает над ней. Леночка начинает дрожать мелкой дрожью. Моргает. Кусает губы. Потом всё же говорит. Прерывающимся голосом, сквозь рыдания:
– Это нечестно! Мы тебя не пытали! И никакую …рню выдумывать не заставляли! А просто – били! А ты уже перебарщиваешь! Смотри: Господь тебя за такое – покарает!
Юлечка молчит какое-то время. Похоже, обдумывает. Потом пожимает плечами:
– Если б Господь, которого ты, тварь без чести и совести, упомянула, действительно хотел меня покарать – он сделал бы это после смерти Наташеньки и Раечки. Особенно – Раечки. Мы залили ей в вагину – расплавленного свинца! Думаю, она оценила!
Но он вместо этого отдал нам в руки, практически без хлопот – тебя и Ленурочку. Думаю, это – знак! Того, что он хочет, чтоб мои молитвы за эти долгие годы, оказались услышаны. И мои мечты о вашей смерти в диких мучениях – воплотились в Жизнь!
А ещё я благодарна ему за то, что он послал мне Помощника! И какого!
Если есть на свете Рай – так для меня он уже здесь! На Земле! В его объятьях!
Но довольно болтовни! Мы узнали у тебя всё, что хотели! И за то, что ты ведьма – сурово покараем тебя! А чтоб больше не слушать всей этой чуши про «перебарщивание» и «совесть», мы сейчас заткнём тебя снова! Милый! Поможешь?
– А то!.. – подхожу и вставляю кляп в начавшийся кривиться и что-то пытающийся сказать ротик. А ротик-то… Ничего себе. Вполне рабочий. Но дать ей сейчас…
[left]Просто побоюсь! И не её – она давно сломлена! – а Юлечку. Если такая девушка приревнует – никто не гарантирует, что однажды утром не проснусь со своим же отрезанным хозяйством во