Вениамин Хегай. Нарвегия - 2004.

запыхалась, но держится молодцом.
- Страшно, конечно. Но ещё страшней - не стрелять. Поэтому как только ты отвлекла их, я и постарался. А вот потом добивать - было, скорее, противно. Мерзко. Но - надо. Или ты хотела бы, чтоб какая-нибудь из этих тварей выжила? И рассказала о нас? Не говоря уж о том, чтоб продолжить… Работу «частных таможенников»?
Некоторое время Лена молчала, глядя себе под ноги. Потом спросила:
- А как ты узнал, что что-то такое и случится? Почему заранее предупредил насчёт шмыганья носом? Ты уже встречался с такими… «таможенниками»?
- Никогда. Да я - до последних четырёх дней - вообще был: жутко законопослушный гражданин. Это ты меня испортила: вон, за нами хвост из трупов, и нарушенных законов и границ!.. - он потыкал за спину оттопыренным большим пальцем.
- Ну знаешь!.. – она вскинулась было, но быстро поняла, что он пытается шуткой и иронией поднять её «боевой дух», - А впрочем… - теперь она беззаботно рассмеялась, - Я так понимаю, ты пытаешься поднять настроение и мне и себе. Спасибо. Я…
Взбодрилась. Но… вспоминать жутко.
- Жутко. Жутко представить, что они бы с нами сделали. Не знаю, обратила ли ты внимание, но у окопа, откуда главарь-то вылез, лежала и лопата. Вот они и углубили бы, и… А там я заметил ещё и… вполне свежий холмик. Правда - это уже потом, когда я их…
Лена промолчала, но от него не укрылось, как напряглись её плечи.
Вскоре им пришлось обойти какую-то кошару с пустым загоном. Похоже было, что там никого не было, но они всё же обошли так, чтобы оставаться за холмами.
- Странно. Я-то думала, что народ так и ломится от нас – именно через такие места как это. Ведь такая удобная дорога – и пустая. Или я не права - и у нас отлично живётся?..
- Точно!.. - он вздохнул. - Тут, я думаю, дело в психологии. И ещё – в законах. Те, кто хотят слинять отсюда навсегда, стараются сделать это законно - ну, чтобы переправить туда, где планируют жить, все свои сбережения. И то, что получили, продав - ну, там, дом, или квартиру… Да и не могут они идти не через таможню и пропускные пункты - иначе не будет штампа о въезде-выезде… А без этого - они нелегалы, и подлежат немедленной депортации. Поэтому все или едут на паровозе, или уж летят. И ещё…
Уж те, кто решился свалить нелегально - обычно везут с собой семью. И пожитки, которые жаль бросать. Поэтому - так и так на какой-то машине. Значит - по дорогам. Сама видела: мы шли километров десять по полям. Западнее «традиционных» мест «проникновения». Поэтому никого и не встретили. Говорю же - повезло. Ну, или правильно рассчитали.
- А мы… получается - тоже… Без штампа.
- Точно. И любой Вазастанский лент, или уже Чурессийский, может нас отловить, распотрошить, и домой отослать. Экстрадировать, то есть.
- Проклятье! Я об этом… Ну, то есть, думала, конечно. Нет уж, давай сделаем так, чтобы нас не… Иначе - пипец!
- Да уж знаю. Вот: стараюсь двигаться по дырам да захолустью…
Ближе к Биркенту отдельно стоящие не то фермы, не то - усадьбы, стали попадаться чаще. Рассвело. Наконец они добрались и до шоссе. Леонид решил, что пора и переодеться.
Шоссе вовсе не поражало монументальностью и шириной. Скорее, та же просёлочная дорога, только чуть ровнее, и покрытая асфальтом, хоть и весьма щербатым. То есть, зимой - можно проехать. Причём - на машине, а не на том же тракторе.
Леонид ещё раз осмотрел Лену и себя, и решил, что выглядят они вполне… мирно. И обыденно. Особенно в выгоревших светлых широких штанах и панамах, в каких обычно ходят зарубежные туристы, купившиеся на проспекты с экзотикой того же «Великого шёлкового пути».
Водители первых трёх машин отказались везти их в Кыгырсай. Четвёртый шофёр заломил слишком много - даже в местных шеньге. Чтобы не привлекать внимания тем, что не торговались, послали его подальше. Пятый предложил реальную цену.
Поехали.
В Кыгырсае Леонид завёл их в местный, как его торжественно именовала вывеска, «Гипермаркет». Учитывая хроническую манию величия местного населения, в отношении хибарки пять на восемь метров это было вполне допустимо.
Они купили три баклажки воды, и кое-что из еды. Заплатили местной валютой. Её осталось ещё много - Леонид прикинул, что до границы с Чурессией должно хватить. Вот уж - не было бы счастья… Совесть его не мучила вообще. В отличии от страха. Попасться каким-нибудь «проверяющим» Службам и Ведомствам.
Какое-то время посидели в местной забегаловке, тоже гордо именуемой - фастфуд.
Бутылку воды прикончили сразу - Леонид сердился, что Лена пьёт слишком быстро. И точно - вскоре её чёрная кофта на спине и подмышками покрылась кругами пота. Сам он пил понемногу, и мелкими глотками.
Ели они то, что гордо именовалось гамбургером, но представляло простую булку, разрезанную пополам, и со вкраплениями лука, прогорклого майонеза, колбасы и чего-то зелёного внутри. Зелёное оказалось при ближайшем рассмотрении петрушкой. Ну правильно - откуда в такой дыре кудрявый салат!..
Ближе к обеду нашли местного жителя, согласившегося довезти их до Бергенаула.
Старый «Москвич» с жутко скрипучими рессорами и сдохшими амортизаторами грозно ревел, и скрипел ещё и кузовом, но, управляемый уверенной хозяйской рукой, довёз их куда надо за три часа. Дорога шла через всё те же бескрайние степи и пологие холмы. Правда, благодаря асфальту, пыльный хвост за машиной тянулся всего на полкилометра… Леонид предпочитал просто смотреть вперёд - на встречные машины.
Доехав до первого супермаркета поселка, они вылезли. Леонид расплатился.
Вскоре они обнаружили подходящие задворки, и умылись, полив друг другу из баклашки, и даже причесались - у Леонида имелась и расчёска. Правда, Лену её причёска не устраивала, но тут уж ей пришлось обойтись без зеркала - Леонид сам привёл волосы напарницы в более-менее приличный вид. Если так можно сказать про тусклый и полусвалявшийся комок… Который он предпочел, сплюнув, и воздев глаза к небу, снова затолкать под вылинявшую сэконхэндовскую панаму.
На автостанции их лица ни у кого интереса не вызвали, и Леонид спокойно договорился с водителем полупустого автобуса (тоже, кстати, частника) с соответствующей табличкой на лобовом стекле. По его расчётам выходило, что Олтынголь - не самое плохое место.
Двинулись, как село солнце. Они снова пялились в окно на тоскливый пыльный пейзаж, слушая не менее тоскливую местную музыку из динамиков трансляции. Затем кто-то из впереди сидящих что-то сказал водителю, и тот переключился на волну с западной эстрадой. Старенький «Икарус», красный сверху, и серо-белый снизу, тарахтел, словно газонокосилка, и коптил, словно керогаз, но ехал плавно и быстро.
Леонид старался проложить их маршрут подальше от тех мест, где шоссе приближалось к железной дороге. «Железка» - самый удобный и поэтому самый загруженный вид транспорта. Если что - там их и будут искать в первую очередь. Особенно, если посчитают, что они будут пытаться смешаться с пёстрой толпой челноков и сезонных рабочих - мардикеров, наводнивших Вазастан, так как в Чурессию больше не пускали. Впрочем, этого добра хватало и в их автобусе.
Автобус ехал всю ночь. Три раза останавливался - чтобы пассажиры «размялись».
В промежутках между остановками Леонид мирно спал - впрочем, часто вскидываясь, и проверяя Лену и сумку. Лена каждый раз криво улыбалась, а остальное время смотрела в окно - на всё те же чёрные теперь холмистые степи, и ленту дороги, залитую светом мощных фар. Другие машины навстречу попадались куда чаще, чем в приграничье. Водитель при этом каждый раз переключал свет на ближний, и Лена не могла заставить себя не вздрагивать, следя за этим.
На рассвете прибыли.
Олтынголь мог похвастаться даже двухэтажным ангаром, естественно тоже носившем гордое звание Гипермаркета.
Леонида тянуло переночевать в местном «Отеле» - двуххэтажном кирпичном домишке. Но он решил не рисковать, и дальше они опять поехали на частнике - благо, на автостанции стояла куча машин «предпринимателей» - всех марок и времён. Договорились на сумму, которая как раз позволяла отделаться от остатков шеньге. Туда им и дорога…
«Дурунтай» -стрелка криво изогнувшись, указывала влево. Другая, показывающая прямо, сообщала: таможенный пост пятнадцать километров. Огромный дорожный указатель можно было убрать, наверное, только динамитом - настолько он был монументален.
Водитель, вазах лет сорока пяти, усмехнувшись в усы, и покачав головой, повернул налево. Через пару километров показались отдельно стоящие, а затем и «обступили» шоссе с обеих сторон, одноэтажные дома с шиферной крышей. Несмотря на раннее утро, во дворах уже хлопотали женщины. Мужчины встанут попозже - к завтраку. Менталитет!..
Расплатились и расстались у местной Администрации - над зданием ещё сохранились выгоревшие до бесцветности, а когда-то - красные, большие, вытесненные на бетоне фасада, буквы: «Дурунтайский райком Партии». Ниже, на матерчатом полотнище, натянутом на каркас из реек, значилось: «Мэрия».
Ещё ниже плакат на двух языках призывал активно участвовать в ежегодном субботнике по уборке родного Дурунтая.
Частник, буркнув что-то насчет «приятного отдыха», укатил.
[font="Times New Roman",