Вениамин Хегай. Нарвегия - 2004.

десятков тысяч, и - только служащих. А не сотни тысяч рабочих и инженеров, как бывало ещё лет двадцать назад: почти все промышленные предприятия и заводы, не говоря уже о разных там Проектных институтах - закрыты. Навсегда. Здания, земля, станки, мебель и всё оборудование распроданы. Или расхищены.
Ввалившись с толпой в свою дверь, Леонид поспешил протиснуться к дальней двери - ему ехать восемь станций. Серые обезличенные массы в костюмах и форменных юбках-блузках, вливающиеся на двух следующих станциях, прижимали его к холодной створке с грозной надписью «Не прислоняться!», сделанной огромными жирными буквами, всё сильней.
Но уже через пять остановок стало куда легче - служащие выходили и торопливо направлялись к местам работы. В последние годы они казались Леониду толпой покорных и отчаявшихся овец, раз и навсегда следующих проторённой тропой на тощее казённое пастбище. И готовых терпеть всё это вечно. Возможно, на этот образ его натолкнули их бледные, равнодушные и погруженные только в собственные проблемы, лица.
А, собственно, разве они и впрямь, не едут пастись? Стричь пусть куцую, но - достаточно стабильную травку «льготных» зарплат и всяческих «пособий»? Госслужба в Нарвегии - чуть ли не единственная оплачиваемая пока гарантированно, работа.
За неё держатся. Многие даже выучили Государственный язык… Он - тоже. Выучил. Но старается говорить пореже – акцент, грамматика и всё такое… Позорище.
И пусть платят не бог весть как, но - платят. Стаж идёт. Не то, что в «частном секторе», где - сегодня какое-нибудь громко называющееся ООО или СП есть, а завтра - разбежалось, заметя следы и ликвидировав документацию - контрмеры против Налоговой. Вот и ищи потом эти данные по архивам - чтобы доказать, что ты работал, и пенсию начислили хоть чуть-чуть побольше, чем Социальное Пособие!.. В сорок «у.е».
Когда однажды Леонид по делам службы побывал в Госархиве, его поразило число скандалящих и чуть ли не лезущих на штурм приемных окошечек стариков и пожилых женщин. Но куда больше народу - особенно стариков-мужчин - просто тихо плакали по углам огромного зала… Это больно резануло - как по обнажённым нервам: зрелище беспомощных и бесправных людей, отдавших лучшие годы жизни, и почти все силы, а теперь оставшихся у «разбитого корыта»…
С этой картиной резко контрастировали равнодушные лица лентов, следящих «за порядком», и вышвыривавших за двери слишком уж разошедшихся. Или - уводящих под белы ручки идиотов, помянувших недобрым словом Верховную Власть. Или - самого!..
На своей станции Леонид вышел свободно: вагоны почти опустели. В центре почти никто не работал, и ехали туда лишь единицы - по делам, или к родственникам.
До здания Госкомстата пешком пять минут. Здесь, в центре города, сконцентрированы все основные службы Администрации - разные Комитеты, Комиссии, Хокимеяты, Министерства и Ведомства. Без которых жить станет - ну просто «невозможно»!
Иной раз Леонид думал, что если вдруг все казённые здания, да со всем персоналом, окажутся на Луне, основная масса населения вздохнёт с огромным облегчением!
Потому что тогда никто с них не будет требовать всяческих СПРАВОК…
На работе пришлось работать. Квартальный Отчёт. А практически сразу за ним - и полугодовой. Леонид автоматически подправлял данные, проходившие через его, как руководителя подразделения, руки.
Вот эта цифра явно занижена. Ну-ка, посмотрим, что в прошлом квартале… Ага, значит, сделаем на ноль два процента выше: прирост крайне желателен. Или его нужно «нарисовать»!..
Ну а провальное падение вот этого производства придётся подкорректировать: так, теперь лучше. Никто не придерётся. Для официальной статистики падение в полтора раза никуда не годится. А вот на ноль три процента - допустимо. Словно работа всё ещё ведётся, и есть надежда на рост чего-то там… Страна живёт, работает, развивается. Движется к Светлому Будущему. Как бы.
Леонид не обольщался: всё, что он обрабатывал, ещё раз пять будут просматривать, и «дообрабатывать» после него. После чего эти данные уйдут туда, Наверх, и в Министерство Пропаганды.
И оно хвастливо объявит об очередных «победах», «одержанных трудящимися Страны» в нелёгкой борьбе за процветание, благосостояние и полное счастье всех Граждан нашей Великой, Свободной как никогда, и Независимой, родины. И снова будет трубить о «великом Будущем», которое ждёт их Страну. Ну, где-то там, в будущем.
Статистика - Леонид давно понял - просто продажная шлюха на службе Высшего Госаппарата. Помогающая просто запудрить мозги затюканному населению, не имевшему возможностей купить себе какие-то газеты, кроме местных, или просматривать какие-либо каналы ТВ, кроме Официальных. Купить же «тарелку» - только получив официальную Разрешающую Бумажку! А её дают только «избранным». Да чиновникам.
Но! Пока ему платят зарплату, можно совесть засунуть себе в… И поработать.
К концу рабочего дня, ближе к трём, ему прямо на мобильный позвонило начальство.
- Леонид Александрович?.. Здравствуйте.
- Здравствуйте, Хуснутдин Хайруллаевич!
- Я по поводу э-э… проблем в металлургии. Что у нас там с медью?
- Вам по факту, Хуснутдин Хайруллаевич… Или – так, как пойдёт в Секретариат?
- По факту, по факту, Леонид Александрович. - в ухе раздалось достаточно сердитое сопение. Похоже, начальство изволит гневаться. Значит, есть повод. Не иначе, звонили с Самых верхов.
- По сравнению с тем же периодом за прошлый год - на шестнадцать и три. По сравнению с позапрошлым - на двадцать семь. А если взять за исходный самый… э-э… продуктивный две тысячи …-й, то - на шестьдесят шесть и пять.
- Тэ-эк-с… Всё понятно. Кстати, не знаете, как там директор? Вернулся?
- Никак нет, Хуснутдин Хайруллаевич, всё ещё в Бубае. Все Отчёты подписаны Замом.
- Понятно. Благодарю, Леонид Александрович. А… Что там мы даём в Секретариат?
- Минус ноль сорок семь сотых процента.
- Хм-м… Ну, хорошо, хорошо… Всего доброго, Леонид Александрович.
- И вам того же, Хуснутдин Хайруллаевич. До свиданья. - Леонид для ревниво слушающих, и делающих вид, что поглощены своими делами, соседей, всё равно закончил фразу. Хотя на её середине большой босс уже дал отбой.
Директор Медеплавильного Комбината, предчувствуя неизбежный разнос и возможное заключение под стражу за «саботаж» и «невыполнение», скрылся в бессрочную командировку в отдалённую страну, с которой у Нарвегии не подписано договора о выдаче преступников, и, похоже, успел вывезти и семью. Молодец.
Ну, это уже - не проблема Леонида. Пусть работают соответствующие Органы – это их бюджет сжирает чуть ли не половину от Бюджета страны! Ещё бы: иначе население давно бы… Куда и директор медеплавильного.
Собственно, директора-то понять можно. Кто же удержит уровень выплавки, если богатые руды закончились, а техники для разработки глубинных пластов нет: посдыхала. (Ну правильно - нельзя же требовать с неё, как с человека! То есть - Подвига во имя сознательности!) Изношенные и сломанные станки и механизмы - бич всей Промышленности. Да ещё разрушение межреспубликанских экономических связей. Поэтому её и нет. Промышленности.
А сейчас медеплавильному Комбинату, дающему продукцию, реализуемую за валюту за рубеж, приходится перерабатывать «хвосты» - огромные терриконы отходов. Да при этом ещё экономить дефицитную электроэнергию и газ… И чинить, чинить, чинить… Средства Производства. За свой, понятно, счёт.
Конечно, очередной директор не обязан отвечать за истощившиеся ресурсы и расточительную безалаберность предшественников. А его Зам, оставшийся на фактически тонущем корабле, автоматически превращается в мальчика для битья. Но вот он - никуда не сбежит. Наверняка ужеСНБ отслеживает все действия, разговоры и перемещения. «Охраняет» семью. Жаль беднягу.
Но - шоу должно продолжаться, даже если актёрам больше нечего сказать. Здесь, почти как у классика, два основных вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?» Но актуальней - второй…
Домой «ведущий специалист» ехал уже куда свободней - пятница. Народ заканчивал в разные часы, и в поездах попадались и свободные места. Он сел.
Мимо опять дефилировали профессиональные побирушки и нищие. Он в сотый раз выслушал историю о том, что «мама лежит в больнице, нужны лекарства, а папа нас бросил ещё маленьких», а затем версию почти о том же - на нарвежском, которую, словно заученный урок, оттарабанила тёмно-коричневая от загара девочка лет десяти с ребёнком на руках - явно Баджикская цыганка. Когда сменяющиеся пары и одиночки, одетые иногда лучше даже некоторых пассажиров, и входящие и выходящие буквально друг за другом, закончились, Леонид прикрыл глаза.
Не то, чтобы администрация метро и лилиция совсем не боролись с этими паразитами… Нет, в обычные дни они просто взимали с них дань в виде процента милостыни. Главный негласный Закон Нарвегии - всё должно приносить выгоду!.. Особенно Чиновникам, для этого и поставленным на начальственные места-кормушки. С которых их обычно через два-три года переводили на другие синекуры. «Нахапал сам – дай нахапать и тому, кто придёт после тебя!»
Но, конечно, случались и редкие месячники «борьбы с порочащими Страну явлениями».
Тогда пару дней