Вениамин Хегай. Нарвегия - 2004.

New Roman", serif]К этому времени одна из женщин спала, остальные слушали маленького и говорливого мужичка, интенсивно помогавшего своему рассказу бурной жестикуляцией.
Эти трое вскинули головы, а мужичок даже сделал попытку встать - на случай, если это ленты. Только удалось это плохо - рухнул почти на спящую, разбудив и её. Последовал громкий и невнятный поток мата. И только приказ заткнуться, и настороженные взгляды в сторону окна запечатали фонтан непристойных пожеланий.
Леонид вежливо покашлял и нарисовал в проёме бутылки. Потом и лицо высунул.
- Могу я присоединиться к вашему… сообществу? - как бы ещё покультурней назвать сборище, он так и не придумал. - Вот и вступительный взнос!..
Два по ноль пять водки, пусть и самой дешёвой, конечно, вызвали вначале нечто вроде столбняка… Который весьма быстро сменился неподдельным энтузиазмом. Глаза, и без того блестящие в отсветах костерка, забегали, оживились, все заёрзали, предвкушая… «Народ» вполне себе истово закивал, и заагакал, приглашая!
Отреагировал же вслух всё тот же говорливый «шустряк»:
- А заходи, мил человек!.. Мы всегда рады поговорить, и посидеть в… Приятной компании! Особенно с понимающим! Коллегой! Собратом! Осторожней - вон там, в углу… э-э… напачкано!
Леонид и сам видел полузасохшую кучу. Ну и ладно. Видел же - значит, не наступит.
Он подошёл. Протянул «вступительный взнос» мужичку. Представился так, как значилось в фальшивом пропуске:
- Я - Алексей. Прошу извинить, что без приглашения… Пустите погреться?..
- Отчего же не пустить хорошего человека!.. - мужичок окончил придирчивый осмотр, и профессиональным движением скрутил пробку. - Я - Ипполит. Это - Маша… И Глаша. А это - Николай. - кивками он представил остальных, и перешёл сразу к делу. - За знакомство!
Тара, как по мановению волшебной палочки, появилась в руках у всех. Чашку с отбитой ручкой всунули и в руку Леонида. Ипполит уже разливал. Хм… Делил он справедливо.
- Ну, за знакомство. Ты, мил человек, не побрезгуй нашим закусончиком, но уж чем богаты… - Леониду отломили и кусок чёрствого хлеба с явственным душком плесени.
Это он унюхал сразу после того, как обжигающая жидкость, продрав горло, словно наждаком, согрела полупустой желудок, бросив тело в жар, и выступив капельками пота на лице и подмышками. На остальных водка произвела куда более благотворное действие.
Глаша стала похихикивать, и строить глазки. Николай довольно улыбался, словно давно забытому вкусу из детства. Ипполит хитро щурился - вылитый кот, прикончивший целую миску сметаны. Впечатление усиливали отросшие почему-то в стороны усы. Маша… исподтишка рассматривала «Алексея». На водку не отреагировала никак - словно выпила воду.
- Так, приятно. Всё у нас по правилам. Градус понижать нельзя! - Ипполит подмигнул Леониду, подняв указательный палец, - Ну, между первой и второй перерывчик небольшой!
Вторая пошла чуть лучше. Леонид уже не кашлял. Даже Маша потрясла головой, и скривилась.
Глаша попыталась было что-то достать из-под себя, но ничего у неё не вышло. Помог Николай - достал полупустую баклажку с водой. Глаша запила, баклажку передали по кругу. Леонид тоже отпил - вода явно из водопровода. С привкусом хлорки. Такую те, кто могут себе позволить купить развозную артезианскую в больших баклажках, никогда не пьют. Желудкам дороже обойдется…
- Ну вот. Теперь, когда все мы так мило познакомились, может ты, мил Алексей, расскажешь, как очутился в наших краях? - не понять намёка было невозможно.
Все двадцать минут, пока бегал за «вступительным», Леонид продумывал «легенду». Сейчас обкатаем. На один-то вечер должно хватить. Впрочем, как знать - может, ему предстоит провести здесь и не один… Он постарается вызвать если не сочувствие, то - хотя бы доверие.
Поэтому расскажет то, что случилось на самом деле. И пусть не с ним - но с его знакомым.
- Попробую… Только ничего, если – вкратце? – ободряющий кивок. – Так вот. Я – педагог-филолог. Закончил наш чертов Иняз… Всю жизнь проработал в школе – при кафедре оставляли… только своих. Вот и пришлось пойти… учителем чурессийского языка. Работка непыльная. Только нервная. Сильно. Дети сейчас - сами знаете…
Ничего, справлялся. Правда, конечно, приходилось и ругаться, и родителей постоянно вызывать. И «штрафы» с них брать. А уж про то, что отбирал мобильники и постоянно особо борзых выгонял из класса - это уж, как говорится, добрая традиция у нас, учителей… Единственное, всё никак не мог приучиться чаи распивать в учительской, как большинство местных-то, из нарвежцев… Не очень они меня поэтому… уважали!
Леонид вздохнул, печально посмотрев в угол с дерьмом. Не вдохновило. Хотя… Где-то с его теперешней ситуацией перекликалось.
Но продолжать надо. Тем более что Ипполит пододвинул в костерок целый кусок полусгоревшей длинной балки - видать, от рамы окна. Облупившая краска вспыхнула, освещая лица и мерзко воняя, но вскоре запах почти прошёл. Леонид деликатно сплюнул в дальний угол, Глаша - тоже. После чего прилегла.
- Ну вот… Попался мне как-то… неадекватный мальчик. Сынок чуть ли не замхокима… Какой-то области. Стал борзеть. Выгнал раз. Выгнал два… Приехал его папочка. Наехал на директора нашей школы-то… Ну, тот его и послал. Тогда у этой сволочи нашлись и завязки в Горхокимеяте. Прислали Комиссию. А те уже были… проинструктированы.
Написали несколько Актов да Протоколов… Что такой-то и такой систематически унижает «человеческое достоинство» учащихся, выгоняет с занятий, орёт, требует денег!.. Да ещё занятия ведёт пьяный… Ну, тут мне крыть было нечем - случалось… Да и «коллеги», мать их… - Леонид грязно выругался, - поспособствовали «правдолюбцам» из хокимеята. Говорю же – не уживался я с ними… Считал себя «выше остальных».
Вот так и накрылась моя работа на Государство - дали «волчий билет». То есть, в трудняке написали… Профнепригодность, систематические нарушения, нетерпимость к детям… Всё, что пишут в таких случаях. А сейчас же везде компьютеры хреновы… Нигде на работу не брали. Даже дворником.
Нет денег – нечем платить налоги да за коммунальные… Задолжал… Ну, хату отобрали, переселили в бараки, к остальным должникам… На Бирже труда истёк срок - пособие отобрали. Друзья… Друзья видеть не хотят - говорят, своих проблем хватает. Так, дадут иногда по старой памяти на пузырь, и - всё…
А сейчас перешёл на вольные хлеба - охраняю парковку тут, рядом. Сплю в каком-то морейском, старом, автобусе… - Леонид сам видел, что работают люди и так, и даже знал, где. Спросили бы - показал.
- А… к нам-то… ты с какога бока, Лешик?.. - язык у Николая ворочался плохо.
- Тоска меня обуяла… Дай, думаю, посижу, хоть с людьми, пообщаюсь. - А то меня уже и за человека не держат - сразу посылают на … - Леонид сокрушённо махнул рукой.
- Это - да! - сразу влез активный Ипполит, - Они, сволочи вонючие, так называемые «порядочные граждане», а по-старому – обыватели, нашего брата за человека не считают! И держатся подальше - якобы воняем мы в их чувствительные носы!.. Ну, располагайся, Лёша! Ты - как раз там, где надо! Мы и сами собираемся, чтобы, значица, потрепаться о былом-то… Повспоминать, пообщаться!.. Всё легче жить. Ну, давай, Маша! - он ткнул ту в бок локтем.
Маша поняла его правильно, только вначале указала кивком на засаленный стакан…
Ипполит разлил. Выпили. Глаша уже откинула голову на пук каких-то тряпок и мешков, и вскоре засопела. В дальнейшей беседе участия она не принимала, как и в распитии второй бутылки. Видать, совсем сдал ослабленный организм - у хронических «порог отключки» очень низок, как знал из личной практики Леонид.
- Я… Раньше работала в Науке. Лаборанткой. Мыла за нашими работничками чёртовы колбочки, пробирочки… Чего-то там взвешивала. Измеряла. Потом нашу Лабораторию прикрыли.Денег на неё, мол, нет. Перешла к соседям. Ну… уговорила тамошнего Шефа. Я тогда молодая была и красивая. - голова с давно немытой и нечёсаной шевелюрой вскинулась, словно приглашая оспорить это крайне сомнительное заявление. – Взял он меня. И на работу и в… запасные жёны. – Маша замолкла, обведя всех взглядом.
Возражений в том смысле, что такое маловероятно, да и красота несколько… поблекла, никто не высказал. Как бы успокоившись, Маша продолжила:
- Второй женой я была недолго. До тех пор, пока не прихлопнули весь Институт. Тут уж - коленом под зад всех, да спасайся, как говорится, кто как может!..
Вот и Босс мой решил, что я ему уже в тягость - после трёх-то лет… За квартиру оплачивать перестал… А потом и вовсе пустил туда квартирантов. А меня - на улицу!..
Родственников здесь, в Нарвегии, у меня уже нет. А в Чурессии я такая, - она оглядела рванье, в котором была, с явной самоиронией хмыкнув, - Никому. Особенно - сводной сестре…
Да вот, блин, и вся история-то… Полная …опа!
Все, кто не спал, сумным видом покивали. Ипполит свернул пробку второй бутылки и совершил священнодействие. На этот раз водка и у Леонида проскочила как вода.
- Ну, давай, Николай. - Ипполит покивал.
- Да чаво давать-та, - оскалился тот, - Жись наша - е… её в …, и вокруг одна х…ня!..Хотя ладно, раз попался хар-роший, душевный человек, расскажу! - он икнул, и занюхал совершенно без надобности