"Капризная с-сука!.."

Вот поэтому, сразу после школы, уехал я к прабабушке, в Массачусетс.
А там деваться некуда – только один приличный Универ. А за него надо платить! Вот в технический колледж при нём я и поступил. Чтоб быть хотя бы дипломированным лаборантом. Окончил, кстати, с лучшими отметками. И с престижнейшей профессией.
Только вот ни в одну научную лабораторию меня не приняли – статусом да связями не вышел! Вот и пришлось два года проработать банально в ремонтной мастерской ретро-автомобилей, где я крутил хвосты автомобилям, ещё год – в мастерской музея истории, где я крутил хвосты всяким чучелам антилоп, да восстанавливал макеты шахт, реакторов, да приборов Никола Теслы… А затем и сюда завербоваться! С моими-то руками, и «природной» смекалкой, – Ходжес храбро показал обе широких мозолистых ладони женщине, – я мог бы работать где угодно и кем угодно! Ну, по версии моего куратора в музее…
– Вот как. Хм. Интересно. И – коротко и ясно. Вы так уверены в своих способностях и возможностях, Иезекия! Приятно, конечно, когда специалист осознаёт себе цену. И ощущает свою значимость. И руки у вас явно мускулистые и большие.
Но сейчас мы кое-что проверим. Насчёт «универсальности» ваших способностей.
Массаж делать умеете?
Ходжесу кровь бросилась в лицо. Он заподозрил, что сейчас…
– Ну… Умею. Этот курс входит в предстартовую подготовку. Вам ли не знать!
– Вот именно! И – вы правильно подумали, милый Иезекия! (Недаром же покраснели, как помидор!) Ну-ка! Идёмте в спальню, и я предоставлю свою истерзанную восьмьюдесятью годами лежания на ней, и часом тренажёрного зала, спину, в ваше полное распоряжение. Масло для её растирания – вон там. На тумбочке.
 
Ходжес не сомневался, что те, кто остались в рубке, с огромным разочарованием выслушали последнюю часть этого диалога, и сейчас только что локти себе не кусают, сожалея об отсутствии возможности пронаблюдать процесс «массажирования». Ну а так им пришлось довольствоваться только аудио-вариантом:
– Не стесняйтесь, Иезекия. Ничего, что я сниму майку стоя к вам спиной? Ведь массажировать надо только спину! А, впрочем, нет. Вы уж промассажируйте меня всю! В-смысле – сзади! Вот! Я и шорты, и трусики тоже сниму… Есть. Ну, как вам моя спина?
– Отличная спина, Наиля. – то, как он сглотнул слюну, тоже, наверняка, было слышно. Как и участившееся дыхание. Женщина не упустила случая подлить яду:
– Ну, не преувеличивайте! Не отличная, а – просто: спина. Вот. Теперь она полностью в вашем распоряжении. Или мне передвинуться ближе к краю кровати?
– Да хорошо бы. А то – тянуться приходится.
– Так нормально?
– Нормально.
– Берите масла больше – не стесняйтесь. Да, да, налейте его прямо туда – в ложбинку позвоночника… И растирайте по всей длине – до самых икр. Их мне особенно надо промассажировать. А то болят с непривычки к ноль четыре «же». У нас-то… на Станции… Их было… Ноль два…
Очень скоро комментарии и возгласы Наили сменились вздохами и междометиями, вроде «Да, да!», «Ещё разок – там же!», «О-о!», «Ах, не так рьяно!», «М-м-м!..».
Ходжес сопел, словно загнанный носорог. Но свою работу делал добросовестно. Вскоре вся «спина» и ножки Наили оказались на совесть обработаны. Ходжес буркнул:
– Спереди будем массажировать?
Томным и как бы обессиленным голоском женщина проворковала:
– Нет! Ну спасибо, Иезекия! Теперь подайте мне вон то полотенце, и выйдите в зал.
Выйдя в зал, всклокоченный Ходжес невольно кинул ненавидящий взгляд на камеру в углу. Вот уж кто сейчас потешается на его счёт – так это все, кто хоть разок попадал на его острый язычок! (А таких на «Пронзающем» – практически весь личный состав!)
И сейчас они торжествуют, зная, что он наверняка возбудился – дальше некуда, а вот сбросить «нервное напряжение» – не получится: он провёл у Наили всего сорок минут, и теперь должен «доотрабатывать» остальное!.. А что может быть для мужчины унизительней, и вредней, чем – возбудившись – не «разрядить» накопившиеся заряды!..
Он сел туда же, где и располагался, постаравшись пристроить своего воспрявшего друга так, чтоб тот не мешал ему, но и не слишком выдавал его возбуждение.
Наиля появилась через пять минут. Завёрнутая в широкое полотенце. Картинной походкой жеманной манекенщицы подплыла к своему стулу. Села, сделав разножку. Техник невольно сглотнул: никаких таких трусиков на ней не было!
Женщина сказала:
– Что ж. Вы не соврали, Иезекия. Руки у вас… выдающиеся. И сильные, и нежные! Кстати: если б вы не сваляли дурака, и не отчалили в космос, могли бы иметь неплохие деньги! Открыв свой, или устроившись в чужой спа-салон!
– Вот уж спасибо! Чего мне не хватало в жизни – так это массажировать избалованных целлюлитных старух и прибамбахнутых толстозадых клерков!
– Так я, по-вашему, старуха?!
– Нет!!! Вот уж старухой вас нельзя назвать ни в коем случае! Тело у вас упругое и крепкое, кожа – нежная, гладкая. Вы – женщина в самом, так сказать, соку!
– Ну вот. Узнаю старого доброго Иезекию. Вы хотя бы говорить нормально начали. А во время сеанса – только сопели. Словно сердитый бегемот!
Ходжес покачал головой. Усмехнулся:
– Во время «сеанса» я старался делать всё как положено. А разговоры отвлекают. И меня и «клиента». А насчёт сердиться – да. Вы ж не предупредили, чем мне предстоит заниматься, и я даже не принял душ. Небось, потом вонял – как последний жеребец!
– Да, этого у вас не отнять! Но кто вам сказал, что природный запах крепкого и сильного мужского тела может быть определённому типу женщин… Неприятен? Может, как раз – наоборот?
– Ха! Спасибо, конечно… Но только лучше бы всё же предупредили!
– Ну хорошо. Вот: предупреждаю. Когда придёте в следующий раз, завтра – уж помойтесь!
– Обязательно. – Ходжес готов был поставить свою недельную пайку рома против дохлого таракана, что завтра ему уж точно не предстоит проводить сеанс массажа – не в традициях Наили делать то, чего от неё ожидают!
Но что же предстоит ему дальше?!
 
 
14. Голгофа техника Ходжеса
 
 
– Ну вот. Когда я проверила вас, так сказать, на чисто физические кондиции, можем приступать к следующей части нашей программы. – Наиля, усевшись на стул посвободней, откинулась, жестом предложив и Ходжесу откинуться на стену, – Поговорим. Не возражаете?
– Поговорим.
– Превосходно. Так вот. Вы же – мужчина? То есть – нормальный, половозрелый, состоявшийся представитель так называемого сильного пола! И мне интересно ваше мнение об одной ситуации. Она сложилась у моей близкой подруги, как раз перед тем, как я улетела на Станцию. И мне хочется узнать, что вы думаете, милый Иезекия, о её действиях, мыслях, и, разумеется, перспективах. На будущее. Ну, если предположить, что там, на Земле, не случилось бы этой катастрофы.
Ходжес кивнул, отметив себе, что все его «шарики» интенсивно закрутились там, в черепе, пытаясь сообразить: действительно ли Наиля хочет знать его мнение, или просто… Прикалывается? Потому что сто лет бы ему нужна эта подруга! И её «перспективы»! Которые уж семьдесят лет как сгинули в Вечность…
Но слушать так и так придётся. Потому что за ним наблюдает лично капитан!
Поэтому Ходжес с самым заинтересованным видом кивнул, глядя прямо в глаза женщине, и воздержавшись от комментариев.
– Так вот. Назовём мою подругу Верой. Хотя бы потому, что её звали не так. Девочка она в детстве была жизнерадостная, весёлая, общительная. Но, скажем так, не слишком задумывающаяся о происходящем вокруг, и будущем. В том числе и своём.
– Что, дура, что ли, набитая?
– Ну… Не совсем, всё-таки. Но не перебивайте меня. Мешаете сосредоточиться! – метнув ещё один затравленный взгляд на видеокамеру в углу, Хождес предпочёл заткнуться, и действительно не перебивать.
– Так вот, о подруге. У неё ещё в начальном, то есть – в школе, случился бурный роман с одним одноклассником. Назовём его Григорий. То есть – Гриша. Дело было так. Она где-то в девятом классе наконец по-настоящему возмутилась, что он заколебал: достал своими детскими приколами: то дёрнет её за косичку, то кнопку на стул подложит, то язык покажет. И это – на уроке, во время её ответа на вопрос учителя – это вместо подсказки-то! А предметы – практически  любые! – давались ей… Скажем так: с трудом.
Свинство же: вроде, практически взрослый парень! Кучерявый, симпатичный. (Ну, если абстрагироваться от веснушек и носа картошкой.) Нет бы – помочь милой однокласснице! (Не открою вам Америку, Иезекия, сказав, что если все девушки в этом возрасте считают себя – суперкрасавицами, то у неё и здесь были особые таланты!)
А потом до неё типа, дошло (А вернее – мы, подруги, объяснили!): это он ей так выказывает знаки внимания! И хочет обратить её взоры на себя. Потому что, видать, втюрился! Первая любовь, и всё такое…
Ну она, не будь дура, решила применить единственно возможную в таких ситуациях тактику. Вскоре после того, как это немудрёное открытие проникло в её сознание, на одном из чьих-то дней рождений, на дому у какой-то