Восемнадцатое Царство.

запеленговали. А видеокамеру твою нашли в кустах с помощью детектора. И, наконец, двадцать минут назад на твой мобильник пришло СМС: «Деньги согласно договорённости переведены на счёт номер…».
Ты его сам знаешь. Потому что открывал на имя своей матери. По её паспорту. Наши сотрудники уже пробили.
Миллион в долларах. Твои «деловые партнёры» не поскупились, и не обманули.
Колян сглотнул, но опять ничего не ответил.
Полковник молчал, но смотрел на него так, словно хотел прожечь дырки во лбу.
Сержант, на скулах которого ходили желваки, спросил:
– Может, скажешь хотя бы – зачем?!..
Колян, поколебавшись, кивнул:
– С-скажу… Скажу. Хотел выбраться отсюда к такой-то матери… И матери обеспечить… Операцию. А без неё ей оставался – год. А затем – и лечение и уход на старости… В Швейцарию, что ли. Или – Израиль. Там, говорят, врачи… Хорошие.
– Но почему – им-то?! Главным врагам?!
Колян тоскливо обвёл глазами защитно-зелёный потолок палатки. Посмотрел на свои ботинки. Покачал головой:
– Если честно – сам не знаю. Наверное, потому что больше никто не предложил… А эти… Когда они год назад предложили работать на них, вначале не хотел…
А потом – как чёрт под локоть толкнул. Чего, думаю, мне терять? Живу, причём, добровольно – в дыре, куда Сталин ссылал зэков долбаных и интеллигентов с…аных – чтоб попередохли тут с холоду и голоду, или поубивали друг друга… Хуже, думал, уже не будет… Ведь сейчас расстрела у нас нет?! – он вскинул глаза на окружавших. Ему никто не ответил. Тишина стояла такая, что, казалось, упади иголка – и то будет слышно. Даже надсадная, и выматывающая душу песня чёртова летнего гнуса стихла – очевидно, в палатке распылили инсектициды…
– Я… – Колян попробовал снова, – Хотел доказать. Сам себе. Что самостоятельный. Могу, при случае, распорядиться своей судьбой. Про «секреты» и «честь» страны, уж извините, не задумывался… Здесь, у нас, в Новой Горловке всё это – тупая чистая абстракция…
– Доказал. Что самостоятельный. И можешь. Принимать решения. – полковник дёрнул щекой. – По докладу сержанта – ты вёл себя как настоящий герой. Патриот. Личность с большой буквы. Говорю без иронии. И – что? Неужели это можно купить?!
Колян покачал головой. В голосе появился надрыв:
– Н-нет. Я… Чувствовал – что всё пошло не так… Что ни ради говённых денег… И – не ради того, чтобы проверить свою «крутизну»…
Нет, не могу описать. Сам – дурак!
Нет у меня оправдания. И объяснения тоже нет. И если вы ещё хоть чуть-чуть верите мне, Влад… Простите, сержант – только одна просьба! Вот пуля! – он достал её из кармана, – Дайте мне на минуту мой… ГШ… И… Выйдите. Все.
– Я не имею на такое права! – полковник перегнулся через стол, глаза пылали. – Ты ещё не рассказал ничего о контактах, как на тебя вышли, кто это, как поддерживалась связь, и!..
– Хорошо. Оставьте мне лаптоп с микрофоном… Я расскажу. А ГШ дайте сейчас!
Полковник посопел. Глянул на сержанта. Тот кивнул:
– Жаль его. Хороший парень. Спорол по детству х…ню! Но если останется жить – сам себя съест! Совесть – она хуже гестапо!.. Так что – так, или иначе…
А так – хоть мучиться не будет!
– Я не имею права, сержант!
– Я готов взять ответственность на себя!
– Под трибунал пойдёте, сержант!
– Ну и …ер с ним.
Полковник покраснел с лица. Поотдувался. Сказал:
– Если б я тебя не знал так долго, Федорыч, не поверил бы. И не послушался.
Полковник встал. Колян не видел, что происходило дальше – всё застилала пелена слёз и…
Гнева на самого себя! А на кого ещё?! Сам баран – обвинять некого!..
Рука сержанта крепко обхватила его предплечье, и усадила на стул:
– Вот микрофон. Вот лаптоп. Вот – ГШ. Прощай.
– Прощайте. Простите, если сможете… Я… Сам знаю! Всё о себе.
Влад, просьба: пусть кто-нибудь… Позаботится о матери. Операцию нужно сделать… Побыстрей.
 
 
Толика разбудил выстрел.
Сердце ёкнуло: прорвались?! Твари выбрались, и началось?!
Но вокруг оставалось тихо. Только приближались шаги.
Вошёл сержант:
– Толик! Скотина обаятельная – покорил-таки, похоже, сердце девушки! Вот – телетайпограмма! Доктор Татьяна Тунеева спрашивает, как здоровье и настроение у Анатолия Сергеевича, и ещё… Сообщает, что хотела бы увидеться как только он сможет к ней в госпиталь приехать!
Толик… Снова покраснел.
Она его помнит! Она беспокоится о нём и хочет увидеть!!! Неужели она… вычислила его чувства к ней? Ведь не зря говорят, что женщины в этом смысле обладают шестым чувством! Инстинктом!
И никакого значения не имело, что сержант и Надюха похихикивают и дают друг другу и ему тумаков: он ощущал… Что счастлив!
Да, вот так просто, и буднично: счастлив!..