поразила новость, что Васька Лопатин, кобель старый, женится на Наташке Соколовой. И что Наташка, дура дурой, ради Лопатинского конца, бросает такое сахарное местечко, как сельский магазин. А собирается жить с Васькой — в лесу. Но свято место пусто не бывает. В ПОСПО быстро нашли ей замену. А через пару месяцев, аккурат на Октябрьские праздники, пошел слушок, что Наташка от Андреича понесла. Видать, зря они там, в лесу, времени не теряли. Васька в силу вошел, обзавелся коровой, а сколько не приезжал в село, всегда был трезвый и словно помолодевший. Видно, Наташка баба оказалась справная, просто с первым мужем не повезло. И Ленка, жена Сереги Горохова, их сельского участкового, тоже ребенка ждет, но то давно пора, сколько женаты, а все не рожала. Самого старшего лейтенанта Горохова, после того случая звали работать в район, говорили, что и в Смоленск, а он, дуралей, отказался.
Маша Лопатина вернулась в Смоленск раньше, чем планировала. К тому времени все ее сокурсники, ставшие против воли участниками августовских событий, еще раз побывали в местном Управлении КГБ. Им популярно и доходчиво объяснили, что гражданка Лопатина выполняла важное задание и расспрашивать ее о происшедшем строжайше запрещено. После этого ее стали, от греха подальше, избегать. Но и Маша очень изменилась с лета, словно прибавила себе лет десять к возрасту. Стала молчаливой и серьезной. Веселую девушку, первую красавицу курса, комсорга и активистку словно подменили. Появилась у нее странная тяга к изучению иностранных языков и истории. Защита диплома прошла, впрочем, успешно. Красный диплом давал право выбора распределения, но девушка отказалась от ряда заманчивых предложений и осталась в ординатуре, выбрав для углубленного изучения онкологию.
В тот февральский день она засиделась в кабинете допоздна у низко опущенной лампы, положившей пятно света на стол. То и дело припадая к окуляру микроскопа, она делала пометки в тетради. Потом, меняла на предметном столике стекла с анализами и вновь записывала результаты.
Отворилась дверь в лабораторию. Маша подняла голову на часы, ого, уже седьмой час! В дверь заглянул доцент Бобылов:
— Лопатина! Ты тут? Я-то думал, ты ушла давно!
— Да, Евгений Максимович, уже ухожу, а что?
— Тебя внизу какой-то военный спрашивал, а я сказал, ты ушла.
— Военный, — переспросила, Маша, чувствуя, как начинает кружиться голова.
— Ну да. Хотя он по гражданке, да разве ж тут ошибешься? Выправка понимаешь, как у кремлевского курсанта! Красавчик, между прочим. Со шрамом на правой щеке, вот тут. — и доцент ткнул пальцем себе в щеку.
У Маши перехватило дыхание, она попыталась встать, но ноги не слушались.
— А ты что, побледнела?! А-а-а-а… ну понимаю, понимаю… Скромница ты наша! То-то, я ему говорю, что ты ушла давно, а он заладил, нет, я знаю она тут, сходите, позовите! Беги, беги…. Да ты что! Чуть с ног не сбила! Внизу у турникета ждет!
