Последнее слово мудреца

замечал. Кровь продолжали подвозить. Оортебус использовал ее и для других экспериментов. Создал эликсир, который обострял интуицию и чутье — это резко увеличило его неуязвимость. Он сам не знал, как это произошло, но он как будто заслужил проявление милости в астрале и, когда начинались сложности, быстро находил подсказку.
Оортебус следил за политической обстановкой в столице, и неплохо владел ситуацией. Он понимал, что готовится переворот. И знал, что несколько дней назад на улицах появились люди в черных куртках из шелка. Многие из них были с оружием. В таких куртках можно было быстро раствориться в темноте. А с окраин долетали звуки мощных ударов колоколов… Всё это вызывало в нём странную тоску по несостоявшемуся да и, наверно, уже несбыточному.
Оортебус никому не высказывал своего отношения к происходящему. Не было смысла будоражить и без того взволнованную публику. Доктор решил тоже поучаствовать в борьбе за власть в Империи. Его козырем был малыш Эолл. Для начала он закрутил в пространстве кружево слухов о том, что его рано умершая при невыясненных обстоятельствах мать была сводной сестрой отца правящей императрицы. Таким образом выходило, что Эолл также имел права на престол.

****
Лам в раздумье бродил по городу и незаметно дошёл до рыночной площади. Он остановился и поднял глаза — там были сртни людей и много всякой всячины. Раздались крики. Выскочили какие-то люди, толпа придавила его и тут же вытеснила на открытое пространство к колодцу, где он чуть не попал под град камней. Лама спасло то, что кто-то мощным ударом отбросил его в сторону. Пролетев несколько метров, Лам ударился о железную дверь небольшого аляповато раскрашенного фургона.
Дверь отворилась, на его руки были наброшены верёвки, и кто-то изнутри с помощью неизвестного Ламу устройства в мгновение ока втащил его в фургон. Там была темная пустота и аромат духов с пряным вкусом. Фургон покатился по брусчатке. Верёвки ослабили, и они упали с рук. Под крышей в широкую щель пробивался слабый свет и звуки улицы.
В фургоне стояла тишина, хотя в нём очевидно кто-то находился ещё, кроме Лама. Через несколько минут он понял, что перед ним в темноте сидела женщина. «Почему она молчит?» — пронеслось в мозгу.
Как только он это подумал, она засмеялась и произнесла:
— Ну наконец-то!
И зажгла свечу. Их глаза встретились... Сердце Лама вырывалось наружу. Как долго он ждал этой встречи!
— Мари! — выдохнул он.
В ответ она произнесла с неподражаемой иронией:
— Привет! Я продала душу дьяволу, а теперь внутри стало как-то пусто. Возможно, у тебя есть какие-то рекомендации по улучшению состояния?
— О-о, душа и тем более торговля ею — это всегда тяжелый бизнес. Чего ты ожидала? Скидки на счастье? Ха-ха!
— Да нет, ты не понимаешь! Я думала, что взамен получу вечное блаженство, а здесь только бесконечное скучное бытие и почти невидимые строчки контракта с мелким шрифтом! — Она загадочно улыбалась.
— Ну, не такое уж оно скучное.
— Так что мне теперь делать? Убегать от судьбы? Или просто сидеть и ждать, когда он наведается за своей "инвестицией"? Или писать мемуары  "Как я обрела вечные муки"? Ха-ха-ха!
— Бороться за справедливость! — заносчиво сказал Лам.
— Прекрасная идея! Только вот где взять вдохновение, когда все вокруг суетятся ради благ, которые я уже не могу иметь?
Лам не понимающе пожал плечами.
— Я искала встречи с тобой и рада, что судьба послала мне случай. Вряд ли судьба посылает такие совпадения по месту и времени без крайней необходимости.
Они разговорились. Мари посмеивалась над Ламом, считавшим, что в Империи в основном живут отзывчивые и сострадательные люди.
— На самом деле все здесь ведут себя, как пауки в банке, — утверждала она.
— Во-первых, я не питаю иллюзий, о которых ты говоришь, — возразил Лам. — во-вторых, люди на самом деле добры... хоть они и не похожи друг на друга, а их поступки часто приводят к противоположным результатам. Ты согласна?


Т

— Ты веришь в то, чего не может быть? — со смехом спросила Мари. — Их добрые дела отличаются от обычных тем, насколько точно они подобраны, чтобы произвести желаемый эффект.
— Но ведь их дела всё равно остаются добрыми, — возразил Лам. — Даже если они нацелены на определенный эффект, это не значит, что они не несут в себе доброту и человеколюбие.
— Я в этом не уверена, — задумчиво пробормотала Мари. — В мире слишком много злобы и эгоизма. Внешне добрый поступок, совершенный для внешнего эффекта без доброго намерения, в действительности несет зло.
Лаам улыбнулся и посмотрел девушке в глаза.
— Может быть ты и права, но я все равно хочу верить в добро в людях, — сказал он. — Это помогает мне не отчаиваться и двигаться вперёд.
Мари улыбнулась в ответ.
— Мы влияем своими поступками и решениями на то, кем мы станем, — продолжал Лам.— Мы можем выбирать, какими мы хотим быть, и стремиться к этому. В этом и заключается наша свобода воли.
— Ты прав, модератор, но все-таки многие качества и черты характера человека уже заданы природой, и их крайне нелегко изменить. Зачастую можно только принять человека таким, какой он есть, и найти способ использовать это в своих целях.
— Это и есть наша задача — несмотря на все сложности и препятствия, делать мир вокруг себя немного лучше, — немного горячился Лам. — И мы способны творить добро, даже если на первый взгляд это и кажется сложным.
— Даже если оно на первый взгляд кажется злом? — усмехнулась она.
— Да, и так тоже бывает... А куда мы едем?
— К тому самому епископу, которого завербовал Оортебус в Тубзерине...
Вернувшись через несколько часов домой, Лам вспомнил о своем разговоре с епископом и поведал о нем Магде.
Лам спросил его: "В мире столько зла, что же с этим делать, как бороться со злом?" Епископ на это ответил: "На него бессмысленно злиться и отвечать злом. Так с ним никогда не сможешь расстаться. Оно будет продолжать быть с тобой... мучить тебя. На зло надо отвечать не злом, а жизнью. Несущему зло взамен надо дать жизнь".
Лам запомнил тогда эти слова и спросил у Магды, что, по ее мнению, они значат. Магда ответила очень серьезно: "Я думаю, он имел ввиду, что надо человеку, несущему зло, создать ситуацию, способствующую его жизни, то есть организующую в его жизни что-то позитивное, хорошее". Ее ответ Лама удивил. Его он тоже не совсем понял, но запомнил.
"Интересно, как бы прокомментировала ответ епископа Мари… скорее всего, она бы вообще не поняла о чём речь", — мелькнуло у него в голове и пропало.

****
Много лет назад мрачные облака нависли над древним городом, словно предвещая нечто зловещее. Вокруг было темно, но на горизонте осталась широкая полоса красного света — это был всё еще горящий огонь недавних фейерверков. Далекие звезды слабым светом размывали каменные стены города, где веселый ветер свистел и разносил гулкое эхо по узким улочкам. Это была лучшая часть мира — здесь возвышался величественный замок императора с огромными окнами, мощными башнями и высокими зубчатыми стенами.
В одном из залов замка, освещенном мерцающими факелами, сидели два человека. Один из них был ныне покойный император — похожий на мертвеца старик в халате из поблескивающего в свете факелов чёрного бархата. Другой выглядел намного моложе. Его зеленоватые глаза немного щурились, глядя на огонь, а лицо было покрыто свежими шрамами.
— Ты знаешь, почему я позвал тебя сюда? — спросил император, пристально глядя на молодого воина.
Молодой человек молчал, ожидая продолжения. Император сделал над собой усилие и продолжил:
— Тебе известно, что у меня есть законные дети, наследники престола. Но они слабы и вряд ли смогут править империей. Я долго думал, кто будет моим преемником, и наконец нашел его в тебе….
Молодого воина звали Фьюгартом. Он был незаконнорожденным сыном императора, о чем знали немногие. Всю свою жизнь он провел вдали от дворца, сражаясь за чужие интересы и добывая себе славу на полях битвы. Его сила и умение командовать другими сделали его легендой среди солдат, но это не значит, что он был безупречен — наоборот…
— Что ты хочешь сказать, отец? — тихо произнес Фьюгарт, впервые называя императора так вслух.
Император поднялся со своего кресла и подошел к окну, откуда открывался вид на город. Вдали слышались звуки рога, возвещавшего начало нового дня.
— Я хочу, чтобы ты стал моим наследником, — сказал император, повернувшись к Фьюгарту. — Ты силен, умен и отважен. Именно такие качества нужны для управления империей.
Фьюгарт задумался. Он всегда мечтал о власти, но никогда не думал, что она может прийти к нему таким образом. В глубине души он чувствовал, что он всё сильнее вовлекается в нечто большее по сравнению с тем, что ему пришлось пережить до этого. И это была его судьба. И что его приход к власти был теперь просто вопросом времени.
— Что мне нужно делать? — наконец спросил он.
Император улыбнулся, на миг став похожим на волка.
— Сначала тебе придется доказать другим свою преданность и силу. Я отправлю тебя на задание, которое покажет всем, чего ты стоишь. Если ты справишься, то станешь моим законным наследником. Я смогу решить этот вопрос...
Фьюгарт кивнул, понимая, что перед ним открывается новый путь. Его жизнь больше не была историей одного человека. Она стала историей империи и, возможно даже, историей мира
— Хорошо, отец, — ответил он. — Скажи, какое испытание ты приготовил для меня?
Император вновь сел в кресло и начал рассказывать о том, что ждет Фьюгарта впереди. Их разговор продолжался далеко за полночь. Когда молодой человек вышел из зала, его шаги были твердыми и решительными. Вскоре его ждали события, которые определят будущее. Но он еще не знал об этом…
Он шел по коридору к своей комнате, но вдруг остановился как вкопанный: перед ним стоял знакомый стражник; только теперь у него был другой наряд — вместо красной хламиды появился плащ с капюшоном цвета ночного неба без звезд и луны.  В руке стражника блестел длинный меч со странным узором посередине лезвия — словно бы там была нарисована звезда во всем ее великолепии под лучами едва видимого солнца размером больше самого светила.
— Видишь эту звезду? — спросил стражник. — Тебе никогда не стать ею.
— Ты сошел с ума? — удивился Фьюгарт.
— Нет, я в своем уме и говорю тебе правду! Я знаю это так же точно как то, что ты сейчас стоишь передо мной… И если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты давно уже был бы за морем! А теперь иди отсюда прочь от греха подальше пока еще можешь сделать хоть один шаг...

****
Орнелия встала со стула и подошла к окну кабинета. Из него были видны высокие шпили главного здания архива Империи. Чувство тревоги нарастало. Девушке казалось, что душа ее тускнеет и размывается. Попытка спрятаться в архиве от своих личных проблем и политики (которая, в силу занятий отца, с самого детства была частью ее жизни) успехом не увенчалась. Она чувствовала себя старой куклой, которую нарядили в новое платье, точнее в модный серебристый костюм. Что-то происходило... и одновременно было чувство, как будто это что-то уже произошло.
Последние дни она всё чаще стала задумываться о том, что творится вокруг нее. Ей стало казаться странным поведение ее