Проклятый род

случае нельзя подчиняться его воли и что все события, которые будут происходить в Сыравели должны свершиться и не надо их пытаться предотвратить. Мать Куля учила, что надо просчитывать ходы Ганделя и вмешиваться в его планы там, где он не ожидает. И предупреждала, что главное логово его в Лакинске в доме, который купил у Аверабля Ганделя Стронкин, дед Орфеева.
Поэтому, когда Юрий с Андреем в сопровождении Ксении Поповой отправились на поиск Тани, отец Филипп вернулся в монастырь, собрал свои нехитрые пожитки в небольшой чемоданчик, хорошо запер дверь своей келии и направился к автобусной остановке, с тем чтобы к обеду следующего дня быть в Лакинске. Надо было торопиться, отец Филипп посмотрел книгу по генеалогии дворянских родов лакинской губернии раньше Почепова и знал, где находится дом Ганделя в Лакинске.

* * *

По уверении Ксении от Ново Чемоданово до склепа было не так и далеко, всего час или около того, ходу. Сначала шли по широкой песчаной дороге через лес, потом Ксения свернула на еле различимую лесную тропинку. Попова шла впереди, Андрей следом, а Юра замыкающим. Ксения шла так быстро, что Андрей едва поспевал за ней, а Юра постоянно просил, чтобы сбавили ход. Лес становился все гуще, ели и сосны сменили дубы, они росли так плотно, что их кроны почти не пропускали солнечного света, но несмотря на это земля под дубами была сплошь покрыта необычными кустообразными растениями. У этих растений были длинные узкие листья оранжеватого цвета и они источали резкий неприятный запах. Андрей старался не отставать от Ксении, но ему никак не удавалось догнать ее и между ними всегда оставалось расстояние шагов в десять. В какой-то момент, он перестал слышать жалостливые вопли Почепова. Андрей оглянулся, Юры не было видно.
— Юра, ты где? — крикнул Орфеев, но никто не отозвался, и только Ксения оказалась рядом.
— Что потерялся? — поинтересовалась она, и Андрей увидел, что лицо ее в полумраке выглядит как-то иначе. Перед ним стояла и не Ксения вовсе, молодая и красивая, а высокая стройная старуха с ужасно гадким лицом испещренном множеством морщин. От прежней Ксении оставалось только зеленое платье и молодое тело, в сумраке леса платье стало совсем прозрачным, и сквозь него отчетливо проступали контуры женской плоти.
— Ты кто? — спросил Андрей.
— Ксения Попова, ты разве забыл мое имя? Лес меняет вид тех, кто попал в него, он делает нас такими, какие мы есть на самом деле, вот посмотри на себя.
У нее в руках появилось небольшое зеркальце, и она повернула его к Андрею. Орфеев увидел в нем отражение какой-то мохнатой морды с поросячьим рылом, маленькими глазками и торчащими в стороны ушами. Андрей инстинктивно схватился руками за лицо и ощутил мягкую шелковистую шерсть и мокрый поросячий пятачок.
— Что, не ожидал себя увидеть таким? А вон и Юра ползет. — Ксения указала рукой в правую сторону от Андрея. Из зарослей кустарника выползало существо имевшее шарообразное тело, покрытое бугристой кожей, с каждой стороны тела торчали четыре мохнатые лапки, а наверху, на тоненькой шее, торчала голова Юры. Говорить Почепов не мог, потому что, когда он открывал рот оттуда выплескивалось жидкообразное дерьмо, стекавшее по шарообразному телу на землю. От Почепова исходило страшное зловоние.
— Вашинский монастырь, от которого сейчас только склеп Тяпки остался, находится на окраине леса и там к вам вернется, быть может, прежний ваш вид. — Утешила Ксения, а Орфеев подумал о том, что лес скорее искажает внешний вид человека для какой-то известной только ему цели, а возможно еще так действует на человека запах источаемый кустами. Между тем Ксения продолжала свою речь, и до Андрея стал доходить ее смысл:
— Но я могу помочь тебе, вы станете такими как были прямо сейчас, если выполните одно условие.
— Что нужно делать?
— У тебя же уже есть два ключа от дома Ганделя?
— Да.
— Третий ты найдешь в склепе, кровь Тани тебе поможет его обрести.
— Кровь?
— О, не переживай, это не больно и не смертельно. таня останется жива, но ее кровь нужна.
Он не видел ничего страшного в том, что возьмет ключ откроет дверь и, наконец, раскроет, быть может, древнюю тайну, да и, наверное, не было у него другого выбора. Андрей посмотрел на блюющего дерьмом Почепова и молча кивнул головой. Кроны деревьев на мгновение разошлись в стороны и луч света, проникнув через образовавшийся проем освятил фигуры людей вернув им прежний вид, и они продолжили свой путь. Постепенно лес стал меняться, деревья были не такими высокими, и свет свободно проходил сквозь кроны, странные растения с оранжеватыми листьями исчезли и уступили место кислице. Вскоре путники вышли на край глубокого оврага, очень широкого, дно и крутые берега которого густо поросли высокой травой. На дне оврага примерно в километре от того места, где остановились путники виднелось несколько ветхих деревянных срубов. Они расположились вокруг небольшого холмика трава на котором почему-то не росла.
— Смотрите, там кто-то идет! — Закричал Почепов и указал рукой на запад. Действительно по дну оврага неспешна шли два человека один в милицейской форме, а другой в подряснике.
— Да это отец Венедикт. — Снова закричал Почепов и принялся махать руками, пытаясь привлечь внимание тех, кто шел по дну оврага, но они не слышали и не видели Юрия.
— Дальше я не пойду с вами — заявила Ксения, и обращаясь к Андрею напомнила ему. — Не забудь о нашем уговоре.
В тот момент как отец Венедикт с Немировым подошли к склепу и открыли тяжелую дверь, Юра с Андреем бежали по склону оврага, и сердце Орфеева тревожно билось, он смутно чувствовал, что не надо бы отцу Венедикту открывать дверь.

* * *

Дорога к склепу от Сыравели проходила через поле. Она петляла и извивалась, шла параллельно пройденному и вновь возвращалась назад, чтобы сделать изгиб и вновь устремится вперед, а потом она вдруг закончилась и неожиданно уперлась в огромное болото. Через нее была проложена узкая гать издали похожая на ковровую дорожку. За болотом виднелся лес. Герусов и Немиров вышли из машины.
— Здесь только пешком. — Констатировал Григорий Петрович.
— Странное болото. — Откликнулся на его реплику отец Венедикт.
— Это почему?
— А как вы объясните его происхождение: здесь поле, а там ни с того ни с сего болото?
На этот вопрос Немиров ничего не ответил, и они смело ступили на прогнившие доски гати. К удивлению болото миновали очень быстро, хотя казалось, что до леса идти и идти. Да и в ближайшем рассмотрении лес оказался вовсе не таким большим, скорее это был пролесок, состоящий из тройного ряда деревьев росших на краю огромного оврага, больше похожего на русло пересохшей реки. На дне оврага виднелось несколько полуразвалившихся избушек и небольшой холмик, который без сомнения и был тем самым склепом.
Не раздумывая, стали спускаться по склону оврага, и по песчаному дну его устремились к склепу. Из-за высоких кустов, росших в беспорядке на дне ни отец Венедикт ни Немиров не видели, как с другой стороны оврага им навстречу спешили Андрей и Юра.
Холм, под которым располагался склеп, имел коническую форму, и в одном месте его была дверь, сделанная из материала похожего на дерево, но очень плотного и темного. Священник и милиционер, с трудом открыли дверь и обнаружили ход ведущий вниз. Он был не очень высокий, так что приходилось нагибаться, чтобы не удариться о кирпичный потолок головой. Первым шел Немиров, он включил фонарик и луч его высветил еще одну железную дверь в конце хода. Участковый слишком спешил и не заметил, что одна из ступенек лестницы, по которой они спускались, совершенно сгнила. Наступив на нее, Григорий Петрович потерял равновесие и упал вперед, сильно ударившись головой и потеряв на мгновение сознание. Он очень быстро пришел в себя и тут же застонал от боли. Отец Венедикт поспешил к участковому на помощь, однако тот только замах руками, мол, ничего, идите дальше. Герусов поднял упавший фонарик и вплотную приблизился к железной двери. Она была немного приоткрыта, когда отец Венедикт взялся за ручку и потянул на себя. Она легко поддалась, и в следующее мгновение священник услышал легкий щелчок и громкий человеческий стон. Открыв дверь Герусов увидел Татьяну, привязанную к столбу перед гробницей. Из левого плеча ее торчала длинная черная стрела. Девушка бессильно свесила голову на грудь и не подавала признаков жизни. Отец Венедикт не знал, что делать, до него стало доходить, что именно он стал виновником гибели девушки, если она действительно мертва. К столбу, прихрамывая, подошел Немиров, он пощупал пульс на шее Татьяны.
— Она жива. Надо ее снять. Стрела пробила плечо. — Успокоил он Герусова.
В это время скрипнула дверь, и в склеп вошли Почепов с Орфеевым. Отец Венедикт не был удивлен их появлению и представил друзей участковому. Впрочем, толком сказать друг другу ничего не успели, так как склеп вдруг озарился неярким синеватым светом и на стене напротив входа, появилась надпись огненными буквами. Это было то самое заклинание из «Сиреневой книги». Стены склепа задрожали, как будто началось землетрясение, из гробницы поднялся гроб, рассыпавшийся в труху, и оставив труп мужчины, одетого в монашеский подрясник. Никто не заметил, как тоненькая струйка крови из раны Тани стекла со столба и впиталась в землю. От места, где кровь попала на поверхность как будто маленькая струйка быстро устремилась к гробнице и коснулась ног покойника. От этого прикосновения истлевшая плоть распалась в пыль и на ее месте в гробнице лежал ключ, как две капли воды похожий на те два, что дал Орфееву дед.
Андрей сразу узнал этот ключ. Он тут же взял его из гробницы. Немиров, как представитель власти, попытался оспорить право Орфеева владеть ключом, но тот холодно заметил, что кому как не ему музейному работнику должен принадлежать ключ, который без сомнения представляет музейную ценность. Ответ успокоил участкового, вопросов он больше не задавал, да и не до того было: нужно было снимать Таню. Из курток кое как соорудили носилки, стали развязывать веревки, но выяснилось, что стрела воткнулась в столб и пришлось ее все же вынуть из раны. Слава Богу, наконечник был без зазубрин и вышел легко, завязали рану рукавом, который оторвали от белой рубашки Почепова и потащили Таню к выходу. Таня потеряла сознание и ничего не видела из происходящего с ней.

* * *

Отец Венедикт и Немиров благополучно довезли Таню до Рипецка и оставили в районной больнице на попечение врачей и медсестер. Вернувшись домой, отец Венедикт выслушал рассказ Орфеева о том, как Юра нашел книгу и что из этого получилось. Немиров, присутствующий при разговоре, раздраженно заметил, что прежде чем читать какие-либо книги в слух надо бы хорошенько подумать, да и вообще стоило ли приобретать книгу, из-за которой столько проблем, не лучше ли ее вообще сжечь.
— Что вы говорите такое, Григорий Петрович, сжечь книгу, не прочитав ее! — Возразил ему Герусов — Без сомнения заговор, произнесенный вслух Татьяной, разбудил какие-то враждебные человеку силы, находившиеся до этого под печатью родового проклятия, возможно, была преодолена некая граница, отделяющая нас от чего-то ужасного и прочитав то, что