О начале падения

выразительно закатила глаза, показывая, как утомил её этот бренный мир, легко встала из-за стола, но направилась не к дверям, а к окну.
– Вы что делаете? – возмутилась я. чашка уже слетела со стола при моём неловком подъеме, плеснула по мне чаем, а по полу осколками.
– Убегаю с работы, – ответила Франческа, уже оказавшись на подоконнике, и…шагнула в пустоту.
Я метнулась к окну. Совершенно спокойная, непомятая, не тронутая никаким падением мадам Франческа бодро шла по двору, разгоняя попадающихся на пути учеников. Учитывая, что мы сидели в кабинете четвёртого этажа, выглядело сие весьма впечатляюще.
– За это не люблю ведьм, – профессор Карлини, впрочем, тоже уже стоял рядом со мной. – Вышла в окно?
– М…да. Я не делала…
– Да мне всё равно, – заверил Карлини. – Я хотел тебя попросить кое о чём.
Попросить? Обычно добром это не кончалось. Но я обязана ему всем – прежде всего полученным образованием, и потом ещё тем, что мне дали приют, да должностью не обидели, когда моя жизнь рухнула.
– Некоторым моим знакомым очень нужно, чтобы один маг перестал представлять угрозу.
Понятно. Дела высших магов, советы-ковэны, по факту – одна большая выгребная яма, в которой варятся интриги.
И куда мне нет хода. На счастье и несчастье.
– То есть, кого-то убить? – уточнила я. – Профессор, я, конечно, могу, но сделал ли этот человек мне что-либо?
– Он не человек, это раз, – Карлини не смутился. – Не убить, а подвести к убийству. Ты специализируешься на проклятиях, поэтому, будь добра, специализируйся на совесть.  Ну и на третье – едва ли ты его знаешь. Имя Рудольфуса де Рэ тебе о чём-нибудь говорит?
– А должно?
– Не должно, говорю же.  Впрочем, кое-что я тебе открою. Он потом Жиль де Рэ. Про него ты знаешь?
Меня прошибло. Жиль де Рэ? Про него я знаю. Сподвижник знаменитой ведьмы Жанны д`Арк, сожжённой в войну,  он много принёс горя, спятив на своей утрате. При её жизни поговаривали, что он в неё влюблён, а когда её не стало – не стало и сомнений, он не просто был в неё влюблён, это было нечто вроде одержимости.
На этом фоне у него и пошло расстройство рассудка. Он искал способ вернуть Жанну из мира мёртвых, ушёл в некромантию, причём в самую грязную…
И много людей полегло от его опытов.
– Это его пра-пра-пра…сколько-то там раз, – объяснил Карлини, – но, видимо, род сам по себе безумен. вместо того, чтобы служить магии, хранить мир, он вздумал возрождать древние традиции и прямо заявляет об отчуждении магического мира от мира людского. В состоянии войны ему комфортно.
Не ему одному. Многие старые маги не могут смириться с перемирием. Прошло тридцать лет! Всего тридцать лет, а столько и человек проживёт, не говоря уж о магах, которые помнили ночи и костры самых страшных ночей.
– Но он не стар, – наверное, Карлини читал мои мысли, а может угадал о чём я думаю, – лишь немного старше тебя. Когда ты поступила в Академию, он её только закончил.
– И он хочет отчуждения? Ну и пусть отчуждается сам.
– Одному неинтересно. Мир ему не нужен. Ему нужна война. А нам нужно, чтобы люди столь агрессивного вида…
Карлини красноречиво развёл руками.  И это тоже ясно. В совете неспокойно – там много старых магов, не все из них рады смешению общества. Есть те, кто хочет крови или хочет грани между мирами. Но пачкать руки кому-то из них? зачем, когда можно спихнуть на кого-то и сделать вид, что ты здесь не при деле?
– Вы только одно упустили, профессор, я не убийца.
– Ты тоже упустила кое-что, Магрит. Ты мне обязана.
Его лицо потемнело. Маг может носить маску дольше, чем ведьма, но однажды и она треснет.
Карлини помогал мне для того, чтобы заполучить марионетку. Открытие ли это для меня? ни разу. Противно ли мне? Ещё как.
И что я скажу? Что на мне нет долгов? Так это ложь, с которой я не смогу жить. Я ему обязана. Но кто заранее выставлял счёт моим обязательствам? Кто говорил о цене, которую я буду вынуждена платить?
– Его будет просто проклясть. Он большой любитель редкостей – часов, браслетов, всё с намеком на средние века. Так что – думай, Магрит, думай.
Карлини ушёл, оставив меня в разбитом состоянии. Я удобна – мною можно распоряжаться. Я в зависимости. И я обязана. При этом если я попадусь, ничего не изменится для совета. Я ведь не смогу указать на кого-то из них.
***
– серебряные кольца! Настоящее серебро!
– Антиквариат! Пряжки! Гребни…
– Посуда…
На ярмарке шумно. Не знаю, откуда в этом городе столько любителей древности, но шумно, тьма всех возьми! Суетно, толкливо. В этом плюс для меня. ну и для воров. И минус для всех порядочных граждан.
Рудольфуса де Рэ я узнала издалека. Высокий рост, тёмные волосы, ожесточённое нарочитой беспощадностью лицо и, главное – тень магии в глазах. Ну что же – оставалось надеяться на то, что он клюнет на мой подарок. Не заметить на прилавке серебряный кулон на тяжёлой цепочке невозможно, а вот проклятье на нем не увидеть – легко.
Я постаралась.
Взяла из закромов тяжёлую цепь высшей пробы, немного поколдовала над кулоном из древнего серебра. Королевские лилии теперь отливали на серебре оживлённой синевой драгоценных камней. Но секрет не в этом.
А в том, что стоит взять такой кулон в свой дом, и прощай, нервная система. Сначала будут кошмары. Каждую ночь – непрошенные, но очень реальные. Потом кошмар перейдёт и в явь и ты спутаешь день с ночью, и…
И если честно, я надеялась на то, что Рудольфус де Рэ разбирается в древностях, потому сгрубила работу, чтобы было видно – подделка. Но он, похоже, очень мало времени уделял настоящему коллекционированию, зато с лихвой – хвастовству.
Он скупал на пути всё, что казалось ему ценным. Он приближался. Мне хватило ума не светить мордой и сдать накануне ярмарки свой товар непривередливой торговке, но всё же я хотела убедиться…
Не знаю даже в чём – в том, что выдержу? В том, что он возьмёт? В том, что пройдёт мимо?
Он приближался. Неумолимо близился тревожный момент, нарастало в душе моей мутью, звало остановить его. Он ведь не сделал мне дурного. И сколько я буду для Карлини марионеткой? И сколько…
– Работа дрянь! – Ричард напугал меня так, что я ему едва проклятием не заехала в нос и локтем в грудь, или наоборот – разум не успел сориентироваться.
Но это был он. За моей спиной. Бледный, даже сероватый, но всё же вид его был лучше, чем в последнюю встречу.
– Какого…
– Дрянная подделка, – ответствовал он. – А послал, конечно, Карлини?
В его руках блестел уже кулон. Я скрипнула зубами от досады. Это было моей битвой, моим решением, моим испытанием.
– Мой тебе совет, – сказал Ричард, – не трогай Рудольфуса.
– О дочери спросить не хочешь?
– О ней? – он задумался. – Едва ли ты сдала её вурдалакам. Скорее всего, она в тепле и комфорте. Но сейчас дело не в ней.
– В ней. она тебя ждёт. Она тяжело переживает предательство!
– Я тоже. Я думал, она нормальная, из нас. Но Илди нас обоих за нос водила.
– Илди утопилась, а ей жить! И ты взрослый, состоявшийся маг, а она твоя дочь. Она не виновата что родилась такой!
– Так вот, Рудольфус…
Он решил перейти на другую тему, видимо, надеясь, что я забуду о разговоре. Но не тут-то было. плевать мне было на Рудольфуса де Рэ, который уже почти поравнялся с нами, и на кулон, который должен был его уничтожить.
– У тебя дочь! Ты…ты вообще собираешься хоть что-то делать?
– В этот самый момент, – ответил он спокойно. – Потому и прошу – не трогай Рудольфуса.
А вот это уже интересно.
– Он обещал помочь ей, - Ричард знал, что я жду ответа. – но для этого ему нужно перехватить власть в совете. Услуга за услугу. А тут ты, дурная!
У меня зашумело в голове.
– Рудольфус де Рэ хочет отчуждения магии от людей! – напомнила я то, что слышала от Карлини. В эту минуту мне хотелось верить в то, что Карлини просто не знал сам о том, что Ричард попадётся мне на пути. – А ты…
– Какое мне дело? – поинтересовался Ричард всё также спокойно. – И потом, перехватить власть ещё не удержать её. Будь умнее, Магрит, и не лезь в это дело.
Я поперхнулась. Рудольфус де Рэ уже прошёл мимо. Можно было его ещё догнать, даже самой сунуться, но мне в память пришёл разговор с мадам Франческой, состоявшийся немного позже моего возвращения в Академию с дочерью Ричарда.
– Сейчас вы, конечно, будете говорить мне, что я не виновата, – тогда мне казалось, что я знаю всё.
– Почему? – удивилась Франческа. – Ты и виновата. Не полезь ты в семью Ричарда со своим сочувствием и расследованием, он не узнал бы о том, что его дочь неприкаянная. Магрит, твоя вина! На кой чёрт ты влезла?
В самом деле – на кой чёрт я всё время лезу?
– Надоело! – прошипела я.
– Что? – Ричард отпрянул, готовясь выставить щит.
– Всё надоело, – сказала я, зло взглянув на него. – И ты больше всех. И Карлини. Сил моих нет. гребите всё это сами, без меня.
Я неблагодарная, профессор Карлини. Вы хотели видеть во мне марионетку, но я ведьма. А ведьма должна думать о себе, потом ещё о себе и немного о других. Так ведь, мадам Франческа?
– Именно так, – шелестнул мне ветер, пока я, распихивая локтями толпу любителей древностей, пробиралась на выход.
***
– Вы не выполнили моей просьбы, – он был разочарован и даже не пытался этого скрывать. Он не кричал, не злился, не бушевал.
Карлини просто смотрел мне в глаза.
– Надоело мне всё! – заявила я. там я была смелой, тут робела. Но слово «надоело» описывало мое состояние лучше прочих слов.
– Я полагал, что могу на вас положиться, – он качал головою. – Я ошибался, Магрит.
– как и все мы.
– В таком случае, наш разговор закончен. Как только кончится учебный год, я прошу вас покинуть Академию.
Ожидаемо.
– Ступайте.
И всё? Неожиданно.
Мне бы напрячься, мне бы встревожиться и вспомнить, кто такой Карлини, но я же верю в лучшее! Я вообще умудряюсь во всё верить. И во всех.
Это меня и подвело.
Серые одежды, бесстрастные лица и равнодушный голос:
– Магрит Эрше, вы обвиняетесь в подготовке убийства Рудольфуса де Рэ. Для дачи показаний и дальнейшего определения вашего наказания, вы будете помещены в тюрьму Ковэна.
Это шутка, какая-то глупая шутка. Профессор! Но у Карлиини тяжёлый взгляд – мрачный,разочарованный. Даже если я сейчас крикну, что это он меня послал убить Рудольфуса, никто не поверит.
– Прошу вас разобраться, Магрит – невинное дитя, – сказал Карлини, окончательно убив мои шансы на спасение.
Оставалось безнадёжно глядеть на Франческу. Та смотрела строго, но когда отчаяние уже овладело мной, она одними губами произнесла:
– Позабочусь о ней.
Это было больше, чем просьба. С Франческой Каталина не пропадёт. А что до меня…
– Протяните руки для ослабевающего заклинания. Пожалуйста, не пытайтесь бежать.
Куда я сбегу? От вас, от себя…куда?
Меня арестовали во время моего же урока – вот разговоров-то! Постановка позора, великолепная постановка! Даже если я отряхнусь, слухи пойдут по миру магии, что в Академии арестован профессор. Да еще и за что?
Последний раз взглянула на Карлини в стенах Академии. В его глазах ни тени сочувствия – всё та же мрачность.
Меня вдруг это развеселило. Да хоть закопайся ты в своей мрачности, старое одеяло, а я тебя всё равно подвела! Не любишь ведьм? Не люби. Мы тебя тоже не жалуем. Тебя тоже вдоволь потягают в совет на допросы, уж я постараюсь! Пусть тебе будет тревожно, как мне было, так и тебе!
(*)(История Магрит в