Не тот алтарь

Сомнение овладело Лизой уже давно, но она пыталась держать себя в руках. Только переступив порог заброшенного дома, девушка всё-таки сдалась и тихо предложила:
– Давайте уйдём? Нехорошо это…
Томас выразительно цыкнул, дескать, ну а чего от неё было ещё ждать? Надо сказать, что Томас и сам боялся. Но он скрывал это лучше Лизы.
– Ты можешь остаться здесь, – Франсуа взглянул на сестру с тревогой. Его бы воля – он бы и сам её сюда не повёл. Дело ли, чтобы девчонка с ними по ночам шастала? Но Лиза упёрлась, твердила, что пойдёт с ними, иначе всё расскажет родителям.
Расскажет родителям – это уже угроза. Франсуа знал, что стоит отцу и матери проведать про его ночные приключения, как плакала вся его свободная жизнь – не будет ни карманных денег, ни поездки на каникулы, ни даже прогулок. Пришлось брать сестру с собой.
– Я только раз, мне же тоже интересно, – оправдывалась Лиза,  и в глубине души Франсуа понимал, что и ей несладко. Лиза была младше его на два года, замкнутая сама по себе, малообщительная, она не приобрела в новой школе друзей. У неё их и в старой не было – так, приятели, но там она была хотя бы в привычной обстановке. Но отцу предложили выгодную работу, пришлось сниматься с места и ломать устоявшийся мирок.
Франсуа и сам тяжело переносил разлуку с прежним домом, но всё же не так тяжело. У него за пределами школы быстро образовались друзья, а с ними и потрясающее увлечение – вокруг их жилых улиц дотлевали в забвении заброшенные дома. Исследовать их оказалось ужасно интересно! конечно, департамент это не поощрял и даже выставлял заборы около доходящих домов, но когда и кого останавливали заборы?
То-то же!
Тем более, оставалось этим домам всего ничего. По плану городских властей – уже к концу этого квартала начинался снос самых ветхих домишек, и уже к концу полугодия на опоясывающем жилые улицы кольце забвенных домов должен был образоваться пустырь, а дальше…
А дальше будет то, что и с другими пустырями – нагонят техники, строителей, и начнётся шум и монотонная рутина строительства. И возникнет и будет сдан новый дом. Так было с домом Томаса, с домом Эммы, с домом Джошуа и с домом самих Лизы и Франсуа. Собственно, и их отец был в этих местах как раз по зову грядущих строительств.
– Уже скоро, очень скоро, вы не узнаете этого города! – обещал им отец, единственный, кто, кажется, был счастлив от переезда.  – Тут будет целая россыпь обновлённых жилищ, на любой вкус…
На вкус Франсуа место не выглядело привлекательным – обломки домов походили на зубья какого-то исполинского чудища, а между этими зубьями – нелепые розовые и белые новые дома, и где-то среди них терялся и его новый дом.
Но Франсуа молчал. Молчала и Лиза.
Зато исследовать заброшенные жилища было интересно. Ничего ценного там, конечно, не было – всё уже было вывезено или хозяевами, или более пронырливой молодёжью, находящей в разломах стен убежище. Но всё равно оставались стены и разваливающаяся мебель. Тут здорово было рисовать мелками по стене и полам, сбиваться в кучку с фонариком, рассказывать нелепые и всё же, в давящей атмосфере развалин, страшные истории…
А в одно субботнее утро к нему зашёл Томас с заговорщическим видом. Отказавшись с предельной вежливостью от завтрака, он сказал, что в одном из подвалов, но только, конечно, никому ни слова, есть что-то вроде святилища.
– Терри говорит, что там приносили в жертву людей. Лет тридцать назад.
– Какую жертву? – не понял Франсуа. – Кто?
В голове у него зашумело. В его мире не было никаких жертв. Разве что в учебниках истории и в далёких новостных сводках, где что-то, порой, и проскальзывало, но отец и мать в таком случае сразу же переключали канал.
– Сатанисты, – шепнул Томас. – Их потом арестовали, но вытащить из подвала их алтарь не смогли. Так он там и стоит. Мы собираемся туда ночью. Идёшь?
Всё внутри Франсуа воспротивилось предложению и возжелало твёрдо ответить: «нет!». Он не боялся заброшенных домов. Даже тех, где уже прогнивала лестница, и легко можно было свернуть себе шею. Но то, что говорил Томас, было за пределом его привычного мира.
– Не знаю… – неуверенно промолвил Франсуа, – я как бы не планировал сегодня.
Взгляд у Томаса поскучнел. Франсуа почудилось, что он совершил ошибку – ведь его только недавно приняли в компанию, а он что, трусит? И потом – когда были эти сатанисты? И их же арестовали?
Так что может быть страшного?
– Да я шучу! – неубедительно хохотнул Франсуа, – видел бы ты своё лицо! Иду, конечно же, иду.
– Ну смотри, – хмыкнул Томас, взгляд его снова стал ярким и весёлым. – Не слейся только!
И он выскользнул, ловко увернувшись от попыток усадить себя за стол. Зато Томаса ждал неприятный сюрприз – сразу же после завтрака Лиза, угадавшая по их жестам и кое-что услышав, поставила ультиматум:
– Или ты берёшь меня с собой, или я рассказываю родителям!
Пришлось решиться. Франсуа, разумеется попробовал отговорить сестру, убеждал, что там сыро, опасно и придётся не заснуть…
Но в тихую сестру как бес вселился:
– Ничего, справлюсь, – хмыкнула она, – только попробуй меня обмануть!
Пришлось ждать вечера. Франсуа надеялся, что она уснёт и не дождётся его выхода, но Лиза, видимо, всерьёз решила пойти, потому что дождалась его в гостиной.
– Через заднюю дверь, – шепнул Франсуа, – и это…я за тебя несу ответственность, поэтому слушайся меня.
Лиза закатила глаза.
– Я серьёзно! – зашипел Франсуа. – Я старше и сильнее. А ты…
– Ну хорошо, хорошо! – она сдалась.
Сдались, при виде пополнения, и Томас, и Джошуа, и Эмма. Обычно они лазили вчетвером, и Эмма была единственной девчонкой в их компании, но что делать?
– Как-то не так мы договаривались! – напомнил Томас, хмуро глядя на потупившуюся Лизу.
– Да ладно тебе, – Эмма неожиданно заступилась за неё. – Пусть сходит. Там же спуск ровный, мы поможем. Только не плакать!
Лиза воодушевилась, полегчало и Франсуа, и вот здрасьте – приплыли. В дом залезли без труда. Забор, окружавший разрушающийся двухэтажный закуток, был нарошечным, его любой носитель мозга преодолел бы влёгкую. Лиза, оказавшись на территории дома, приободрилась…
Спросил бы кто-нибудь, зачем тебе это, Лиза? Она бы не ответила. Захотелось! Она и не думала даже. Просто вступило, колыхнуло, но, конечно, причина была глубже. Замкнутая, нелюдимая, она искала себя. И ещё надеялась, что брат, который был ей ближе всех в семье, также как и она будет горевать по старому дому. Но он нашёл друзей, а она нет. Приняли её настороженно, да и она села в самый дальний угол и не высовывалась.
У Франсуа были прогулки после школы, а у неё только путь домой.
Франсуа заходил то к Томасу, то к Терри, а её никто не звал. Было обидно. И обида толкнула на попытку встряхнуться, стать безумной, захотелось заявить о себе, захотелось жить как-то иначе. И ничего лучшего она не придумала.
Вошли в дом. Там спокойно. Сыровато, правда. Но в свете фонарей всё равно безопасно. И ступени ровные. И пол не подводит.
– Нам туда, – Томас выхватил лучом фонаря чёрную дверь, ведущую в подвал. Тут ступени были уже чуть круче, но впечатлила Лизу дверь.
Тяжёлая, мрачная, обитая чем-то чёрным…
Вот тут сомнение и прорвалось. Это перелезать через забор было весело. Пугать Франсуа тем, что она расскажет всё родителям,  было весело. А вот стоило оказаться внутри, и сомнение подкатило к горлу комком. А дальше хуже.
– Ты можешь остаться здесь, – предложил Франсуа. Вообще-то, он хотел поехидничать над сестрой, которая ещё недавно так храбрилась. Но всякое ехидство и у него пропало. Страшно было признаваться, но дверь, подвал… это было уже не так увлекательно.
– Да пусть домой идёт! – предложил Томас.  – А то там темно и страшно!
Он засмеялся. Так мог смеяться только тот, кто и сам боится, но скрывается за маской насмешки.
– В самом деле…– Франсуа был смущён. – Лиза…
– Я просто пошутила! – обозлилась Лиза. Она сама себе показалась ничтожной и жалкой. Ей стало стыдно и неловко. Она пошла вниз первая, показывая, как ей не страшно.
– Наш человек! – одобрила Эмма, и было неясно, шутит она или нет.
За Лизой двинулся и Томас, а за ним Эмма с Джошуа – тот молчал всю дорогу и большой мрачной тенью висел над их компанией. Франсуа замкнул шествие. Спускаться не хотелось, но…
– Терри сказал, что дверь открывается, – Томас отодвинул Лизу от дверей, – подержите-ка…вот так!
Скрипнуло. Услужливый прямоугольник черноты раскрылся перед юнцами.
Дальше двинулись в молчании. Свет фонарей не выхватывал ничего, кроме строительного мусора и каких-то лохмотьев ничего из темноты. Так было несколько минут, в течение которых вся компания жарко дышала друг другу в затылки и лица. В подвале всеобщая храбрость куда-то делась, и никто не желал отделяться.
– О-ой…– Джошуа с грохотом налетел на что-то и все фонарные лучи взметнулись в его сторону. Он не устоял на ногах. Чёрный гладкий камень, похожий на алтарь, попал в свет. Сам Джошуа, растирая ушибленную ногу, сидел на сыром и грязном полу.
– Ну ты даёшь! – восхитился Томас. – Ребят, наш Джошуа  не смог победить камня!
Острота не возымела действия.
– Дай посмотрю! – Эмма склонилась к ноге Джошуа. Тот мгновенно попытался спрятаться от неё, но Эмма не позволила. – А, ничего страшного. Точно не перелом.
– Врач третьей категории в деле! – Томаса не отпускала забава.
Но снова никакого отклика. Фонари шарили по стенам и потолку, стараясь не попадать на камень.
– Это было святилище, – объяснял Томас, решив перейти от шуток к страху. – Здесь сатанисты совершали свои кровавые и страшные мессы, заманивали сюда людей, и пили их кровь во славу своего владыки…
Томас свободной от фонаря рукой коснулся шеи Лизы. Она заверещала от неожиданности и, не примериваясь, саданула Томаса фонарём. Промахнулась большей его частью, но всё равно зацепила, оцарапала.
– Дурная!– заорал Томас.
– Ты спятил? – Франсуа, разобрав произошедшее, переметнулся через половину комнаты, и встряхнул Томаса. – Ты что?
– Я же шутил…шутил! – Томас оправдывался.
– Оставь его! – скомандовала Эмма. – Идиот он и в Африке идиот. Лиза, ты как?
– Я? нормально, – она жалела, что пришла сюда, что из-за неё столько шума, на кой чёрт она высунулась из своего мирка?
Что тут было хорошего?
– Ребят, смотрите! – Джошуа, про которого в суете все начисто забыли, подал голос. Миг – и на него обрушились все фонарные лучи. В руках у Джошуа была фигура – небольшая, сантиметров в двенадцать-пятнадцать, ярко-синего цвета. Какое-то чудовище было запечатлено в этой незначительной миниатюре. Приблизившись, Лиза увидела, что у него ярко-алый длинный язык и четыре руки, а на поясе или том, что могло бы оказаться поясом…черепа.
– Какая дикая дрянь! – рассмеялась Эмма, но смех её не разошёлся по подвалу, а затих, будто бы скрученный неловкостью.
– Что это? – спросил Джошуа. – А? тут стояло.
Он указывал на гладкий камень. Странно, что они не заметили фигурки. Если она стояла здесь, пока они шарили по комнате…
– Что-то от сатанистов осталось, – у Томаса был ответ.
– А они разве не дьяволу поклоняются? – усомнился Франсуа. Фигурка на изображение дьявола, во всяком случае, как представлялось Франсуа, не тянула. Не было ни рогов, ни обожжённых крыльев, ни меча.. ничего. и потом, разве