черепа смертных, чуть поодаль корчится перерождающееся в посмертии тело юнца, которого когда-то звали Франсуа.
– Великая…– бессметный прислужник склоняется перед нею в трепете восторга и одновременно в ужасе поклонения, – чёрная ночь!
– чего тебе? – она смеётся, алый длинный язык особенно остро контрастирует с её темно-синим гибким и сильным телом.
– Объясни мне, великая, зачем тебе нужны были те детёныши? – прислужник не понимает.
– Общения хочу, – она пожимает плечами. Ей хватает и такого ответа. она богиня, что идёт по миру тысячелетия. И будет идти ещё долгие века прежде, чем иссякнет всё то, чем она владеет.
Людям того не объяснишь, смертным того не покажешь и она, когда забывают её другие боги, скучает. Она ужасна и прекрасна, она милостива и беспощадна, она властвует над временем смертных, но не показывается им, разрушает их мир и отстраивает его. Она – суть противоречий, подобно тому, как чернота сочетает в себе все цвета, даже ничем не тронутый белый, так и она сочетает в себе все существа…
Но побеждает её скука.
– Великая, – прислужник качает головой, – ты могла послать в своё царство войско. Тени привели бы к тебе любого.
Она молчит. Внешне, конечно. Внутри неё всё кипит от бешенства – этот мир больше не её. В нём живут другие боги и безбожие тоже живёт. И нет у неё столько силы, хотя могущества в ней ещё много.
– Уйди, – велит ещё один бессмертный, появляясь серостью и проступая чернотой за спиной прислужника.
Она поднимает глаза – не удивлена, нет. Ленность овладевает ею после всякого деяния.
– Позволь мне не вставать, Харон, – просит она.
– Не вставай, Кали, – дозволяет он. – Владыка гневается. Ты упокоила не своих. Они даны были нам, а я встречаю их на берегу? Верни.
Кали обидно – что же это, действуют через гонца? Разве не богиня она? Разве не заслужила почтения?
Кали стыдно – в самом деле, чего разошлась?
Кали весело – переполох, переполох в аидовом царстве! Получай, гордец!
И всё это сразу и одновременно, накрыто ленью, тоской и безысходной грустью.
– Бери двух моих, – предлагает она равнодушно.
Кали грустно расставаться со своими прислужниками из мира смертных. Кали гневно – Аид ещё чего-то требует? Кали смешно – смертные всё равно возвели её в богиню разрушения, так и не поняв, что она и за сотворение отвечает, ведь нет одного без другого. Кали скучно – этот разговор утомляет её. Кали тошно – сколько их уже было и будет? И наверняка Харон уже несёт на себе ответ, предупреждён своим господином, пёсья морда!
– Да будет так, – соглашается Харон. Кали не ошиблась. – Подземное Царство Великого Аида не имеет к тебе претензий, великая Кали.
Он исчезает, как и пришёл, через серость.
Кали торжествует – как ловко она управилась! Кали показывает язык ушедшему через небытие гостю. Кали готова расплакаться от несправедливости. Кали тоскует…
