практически проехала воротный створ - раздался взрыв. Вероятно всё же запоздалый. Потому что разворотило лишь багажник прокураторской колесницы. Ранило только одного стражника. Взрывчатка оказалась запрятана в самих воротах сверху - несколько приклеенных лент пластита с радиодетонатором на внешний импульс. Видимо этот сигнал со стороны несколько запоздал, либо водитель дал неожиданно резкий газ, не разобравшись в перебранке ангелов-хранителей за спиной.
Во всяком случае, боезаряд сработал буквально мгновением позже, чем нужно было. А может на это и весь расчёт делался, чтобы пока только припугнуть, оказать давление на зарвавшегося вице-мэра?! И таким образом прозвучало лишь наиболее аргументированное предупреждение?! Кто же сейчас скажет?!
Как бы то ни было, но при таком раскладе сам Андрей Валентинович всё-таки уцелел. Его ангел хранитель просто обделался. Однако своего скромного ремесла и призвания гауляйтер, естественно, не бросил. Просто ещё глубже закрылся, более хитроумно заплёл финансовые схемы, нашёл новые, более безопасные ниши и оффшоры. Недобдевшую охрану выгнал, поставил новую. С уходом губернатора в Москву и бегством проворовавшегося мэра Димки-Конверта в Австрию, он сам предусмотрительно сложил с себя официальные полномочия вице-мэра столицы региона. Ушёл якобы в затвор и убрал лишнюю, давно угрожавшую последнюю букву из фамилии. Затем наглухо запечатался в региональной газотранспортной компании, в которой неисповедимыми путями ему принадлежал явно не последний пакетик акций. Принялся воровать совсем по-тихому. Окончательно утвердился в точности на границе двух миров. Его с той минуты ни оттуда не видно стало, ни отсюда. Даже на экране каких-нибудь специфических радаров. Соответственно ниоткуда не взять. Даже демоны с привидениями с ног сбились, хотя бы для отчётности уконтрапупить субчика, но всё никак не найдут. Сами ангелы-хранители в недоумении разводили отстиранными крылышками, мол, хрен его знает, куда прячется ихнее благородие, никак не знаем, мы же не местные.
Уткинда принципиально не брала ни одна нейросеть мира, даже самая архи-современная. Близкородственные твари всегда друг друга избегают, страшась дальнейшего вырождения. Им как никому самую свежую и чистую кровь подавай! Любые аудиовизуалки со стороны отскакивали от него рикошетом и опрометью уносились обратно. Цыганки мёрли при одном только взгляде на него. Он сам был наилучшей из нейросетей. Понятно, на кого давным-давно наброшенной и с кого беспрерывно соки вытягивающей. То есть, ещё тем монстрякой. Куда ему хлеб на русских равнинах косить, смеётесь, что ли?!
Между прочим, в том, вероятно, и состоит уникальная специфика текущего момента динамического равновесия между миром живых и миром мёртвых. В том именно, что самые ушлые, самые могущественные крысы мира сего давно и прочно обосновались именно на границе тех самых миров, в самой точке переливающегося баланса между мёртвыми и живыми, и теми и этими исподволь управляя. И соответственно охлёбываются поистине дьявольскими преференциями как с той, так и с этой стороны. Сами же остаются практически неразличимыми и соответственно неуязвимыми. Как таких теперь возьмёшь?! Откуда?! Кто в состоянии?!
Да теперь уже ниоткуда, никто и никак!
Именно поэтому вот такие супер-крысы, которые сейчас отовсюду насели и всё-таки оседлали горловину мироздания, границу между миром живых и миром мёртвых - сейчас самые-пресамые страшные. Они в сущности и сами не живут и другим не дают. Как их ни взрывай, какой импичмент им ни делай, хоть с проглотом.
Однако иногда Уткинд всё равно боялся засыпать, потому что его всё время преследовал сон. Будто бы он в компании шизокрылых неопознанных бомжиков всякий раз всё улетает и улетает к югу. Туда, где всегда тепло и местами ошеломительно вкусно. Где никто не знает тебя и даже нисколечки не хочет подорвать. Максимум нальют минимум. Но всё никак не долетит он туда, в страну свою Обетованию. Отчего бывало, прямо-таки в слезах горючих просыпался теневой властитель мира. И с мыслью: «Вот это жизнь! Не то, что у меня!». А какими деликатесами его там, ещё на лету угощали первобытные бомжомамки хоть и в передничках стюардесс, но зато без трусов – пальчики оближешь, прямо-таки испалишь или заглотнёшь не одного скунса, зальёшь за воротник не один чуфырик упоительной «синеглазки». В самом непосредственном смысле упоительной. Раз выпил и на всю жизнь упился. Как вот он однажды случайно усугубил в компании затянутых сквозняком бомжиков, а оказалось, что навсегда не может забыть.
И даже когда вице-мэра потом всё-таки посадили за убийство покушавшихся на него, выпустили, а потом ещё раз посадили и уже надолго, Андрей Валентинович со слезами вспоминал тот миг счастливейшей возможности уйти с бомжами в камыши, а потом и ещё куда подальше от предначертанного ему круга в сансаре. Но как было соскочить, как?! Кто вообще в состоянии?!
Разве что сам мужик-барабанщик, «тот, кто крутит лото»! Если он не обманщик.
