77. Великое дело - великим пацанам

не то как ранее бывало. Словно бы и ему что-то перепало от недавних сверхчеловеческих экспериментов над ним. Какая-нибудь последняя и потому самая решающая капелька из боженькиных трусов.

Затем на марафете приятелей всё же закоротило невпродых. Клиенты и вездесущие менты вдруг подхватились, окружили и принялись сдавливать, главное, что абсолютно предательски. Пришлось всё сбросить и буквально в последний момент, налегке вновь сбежать за горизонт. Переоценили себя комбинаторы, почуявшие было свежую струю, но хоть чуйка не подвела, сработала как никогда и на том спасибо бывшему хозяину Савве. Напоследок вставил такой чип, без которого в жизни никуда. Ребятишек и в самом деле давно никто и никуда не уносил ни в когтях, ни в клюве. Ни даже дубинкой по голове и далее в воронке. Всегда стали успевать вовремя сорваться.
Бывшие курсанты кластерского питомника теперь неутомимо бодрились и долго-долго не сдавались предначертанной судьбе, которая всё равно по следу шла за ними, как сумасшедший с бритвою в руке. Однако, как бы самоуверенно и напористо вчерашние кадеты Городецкого ни продолжали сражаться, искать, прогрызать всё новые и новые лазейки в по-прежнему не поддающейся сволочной жизни, а уже ясно становилось, чём всё закончится. Да тем же, чем и у всех. Даже самые гордые, сильные и наиболее упрямые двуногие без перьев всё равно так обычно и делают, бьются, колошматятся, но упорно рвутся вперёд до последнего, пока пружина не лопнет. Тогда только смиряются и каются, когда поздно, когда ничего не нужно, когда тот сумасшедший догнал, а бритва оказалась тупая.


Жорик-Толик-Колик, нарвавшись в полуподвале на очередной облом в своём коротком, но таком бурном пребывании на сильно интересной планете, спасительно недолго при этом думали, чтобы не описюнеть до совсем уж полного непотребства и окончательно не попасть к кузькиной маме Клаве на сковородку. Взяли, да и рванули на вахту в Салехард. А что осталось делать?! Прежняя цель бытия тряхнула отработанными причиндалами, да и скрылась с глаз долой. А на Северах как будто новая замануха засияла пленящей перспективой. Плитку лепить и бетон укладывать. С ума сойти, до чего же радужной эта красотка показалась сразу! Сбежавшие оттуда и потому отчасти выжившие старожилы часто и взахлёб рассказывали, что там даже квалификацию не особо спрашивают. Мол, условия там - почти как в пыточной спецлаборатории, площадью не сказать во сколько Франций. На заполярных морозах якобы и такие кузьки за третий сорт сходят – в смысле и так сойдут. Разумеется, если не совсем будут описюневать. Тогда, конечно, придётся зарвавшихся бройлеров досрочно в суп отправлять, чтобы сами от себя больше не мучились. Или опять на свалку – бывших-то бомжиков не бывает. Но сравнить свалку там и свалку тут, а?! Разница ощутима, никто не возразит. Поэтому в суп конечно всегда лучше. Хоть какая-то польза людям.

Жизненные цели все до одной непременно близкородственны, эти собачата всегда одной крови. У них единая аллель, а на неё всего одна, но зато великая кузькина мамка. Хотя замечательных батянек с разнообразной наследственностью отовсюду и постоянно натекает вагон и малая тележка, тем не менее, неизменно побеждает только та мамочка кузечка, от которой всё-всё на свете. Какова она, таковы и свет вокруг и дети. Понятное дело, нейтрализует кого и как угодно. Не удивительно, что всё то же и всё так же пошло у стойких солдатиков бомжюле, однако на этот раз с неким вечерним отсветом в сизом окошке. И с как бы тоскливым завыванием за ним, да поскрёбыванием со скулежом. С последним, гаснущим упованием на то, что, может быть, в оконцовке вновь отмеренного им эпизода менты не так больно драться будут. У последних из подопытных кадетов спецприёмника при спецлаборатории, так и не ставших великими Кластерами, только такая надежда и оставалась, про ментов. Заместо опять увернувшейся и уцелевшей  цели, оказывается, великой и заманчивой только на расстоянии, а вблизи, так и глаза не глядели бы на эту прыткую и бессердечную шалаву.

Много раз ученый-переученый Толик неожиданно показал способности к самосовершенствованию. В условиях вечной мерзлоты ни в чём таком кузькиной маме Клаве уже не объяснялся и даже не признавался. Добровольное признание – и вправду верная тюрьма. Только теперь он это понял во весь рост. Поэтому крепко остерегался прежних грабель, на самом деле расставленных повсюду. Однако, задубев от лютых морозов, порою всё-таки вновь принимался, как поговаривал, спонтанно и «дико писюнеть» во все стороны, на этот раз без упоминания имени такой-то, всем хорошо известной матери. И не так задроченно, как бывало в спецприёмнике спецлаборатории. Иногда вместе с Норкиным принимались вспоминать о былом, о реявшем над ними далёком хищном дельтаплане и своей спасительной задумчивости в его ночных когтях. Ещё до того, как он сбросил их на несущуюся зигзагами цель, но опять промахнулся. Вроде как ностальгировали и одновременно вздрагивали.


Неказистый, но стремительно выросший и благополучно пропавший мальчонка с убойным гипнотическим взглядом, льняными волосиками и глазами цвета неба, недоросль якобы магелланский, казачок недозасланный, а на самом деле простой суверенный биоклоник, при помощи спецслужб сбил хорошую шабашку на летних каникулах. Спецвундеркинд купил себе «Фолькс-тигуан» и спокойно прошёл сразу в восьмой класс школы для особо одарённых с искусствоведческо-штатским уклоном. Намерение проявил твёрдое: уже через месяц закончить её экстерном и с отличием. Через год – глядишь, и университет сдастся какой-нибудь подходященький. После окончания оного предполагалось стать наконец самым настоящим, сверх-человеческим искусствоведом нового тысячелетия. Почти суверенным Кластером. Но только теперь с большой буквы и, разумеется, по-прежнему в штатском.

В то же время юный будущий Кластер всё ещё и не оставлял детскую мечту затмить учёного ведьмака Кашпировского. Мечтал посрамить само лежбище дьявола - НТВ с его недремлющим сатанистским оком из лупатой буквы «Ы». В режиме «нон-стоп» оно десятилетиями продолжает завораживать, заговаривать, забалтывать страну придуманной и накликанной гадостью и мерзостью людского бытия. И ведь не зря же, и ведь кому-то это всё-таки нужно?!

Юный Кластер, в принципе, по самому большому счёту и в самой дальней перспективе, хотел того же, но только со знаком плюс, таким большим-пребольшим. Однако добиваться этого всё же политкорректно, по-доброму и с человеческим лицом, словно бы с предельным соучастием, эмпатией и прочим состраданием. По меньшей мере, не с таким хамским тоном и видом, не с таким гнусным магелланским акцентом как на том же НТВ. А ещё более профессионально, технологически безупречно. Со временем, натренировавшись на доцентах, кандидатах искусствоведения, наконец, и всех отечественных профессоров с академиками заморочить. Приуготовить к неизбежному.


Следователь Шахов-Осклизкин плотно курировал поведение и успеваемость сверхчеловеческого подростка, на счастье или на беду как-то ему повстречавшегося под забором у Сколково. Признанный корифей сыска полагал, что с возрастом юное дарование всё-таки остепенится, перестанет шалить, таскать человечков по ночам для задушевных бесед под звёздным небом, сделает в Комитете карьеру и прекратит пугать людей своими необычайными технологическими данными. Но и соблазнять никого больше не станет, во всяком случае, в открытую. А займётся настоящей оперативной, розыскной или даже следственной работой. Наконец селекционной, по исправлению и самое главное - гораздо более надёжному контролированию человеческой природы. Поэтому-то Шахов и надеялся вскоре заполучить себе такого напарника, о котором трудно было бы помечтать даже Верховному, уже уставшему подозревать всех и вся вокруг себя.

Тем более что дела и вправду предстояли весьма значительные, если не сказать больше. Имелись и такие сведения, правда, неизвестно у кого. По заданию своего Комитета Шахов будто бы принялся разрабатывать новую многоходовку по дальнейшему спасению упорно загибающегося мира - продолжение закончившейся. По схеме вновь разрабатываемой операции бывший его Чебуратор якобы должен был выдать себя за всё-таки удавшегося НЛП-Кластера (просто как бы не из тех кандидатов вышедшего, но главное-то - технологический результат, неважно в ком и как прорвавшийся, не так  ли?!).

В соответствии с вновь утверждённым планом, юному Кластеру предстояло стать тенью, правой рукой Железного Шурика, того самого жирного ханурика, известного поборника и необыкновенно грамотного разработчика продовольственной безопасности страны, по проторенной меченым предшественником технологической схеме уже пошедшего на дальнейший номенклатурный  взлёт. Прямиком в кремлёвское гнездовье обомшелых птеродактилей и хищных дельтапланов, бойко питающихся теперь исключительно человечьим мясом и во всё возрастающих дозах. И через него всё-таки проникнуть в ряды бояр-заговорщиков внутри ещё действующего кластера власти, учинивших невиданную НЛП-крамолу супротив свово царя-батюшки, который видимо и сам уже не до конца понимал, чего же ему от всех их надобно, а им от него. Заодно, если повезёт, и смести всех вокруг подряд. Заодно с офонаревшим батюшкой.


Долгое время в самом суровом Комитете самой суровой страны мира колебались, справится ли со своим заданием исключительно молодой агент, хотя и с совершенно необыкновенными тактико-техническими характеристиками. Столкнёт ли уникальный Биоклон Шахова, летучий голубоглазый мышонок, даже сильно повзрослевший и необычайно поднаторевший во всяких гадостях бытия, не менее уникального Железного Шурика Холмогорова с его нового места. Как именно столкнёт, в какую ямку или на бугорок какой. Втихую сдаст правящего ханурика для задушевных бесед при ясной луне, но на царской дыбе в Бочаровом Ручье или же громогласно повяжет его, публично выведёт зарвавшегося дурака на чистую воду, обвешивая наручниками и с предельным соучастием, по-доброму приговаривая: «Вы можете хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть обращено против вас!». И тогда ужо всем всё покажет, какая зюзька у того ВИПа на самом деле в карманах припряталась, а какая где-нибудь и за продовольственной пазухой страны глазки строит.

Однако, что так, что этак, при любом варианте взаимодействия, но клон вполне мог и заиграться с удельным правителем, как некогда проделывал с бомжиками.
В принципе, и это ещё могло прокатить. Прежде всего, потому что фигура губернатора вероятнее всего была всё-таки не самая ключевая в предполагаемом боярском заговоре супротив батюшки. Вряд ли Шурик мог играть такую роль и поэтому всё же не числился настолько уж вожделенной, конечной инстанцией всесуверенного розыска, после повязания и потрошения которой вся эта история взяла бы и закончилась. Как его ни возьми - а всё-таки не тот масштаб. Да и функция не та. Где бы и на каком посту заслуженный дурак педерации ни находился, он остаётся исполнителем, фактическим приводом откровенно нездешних сил, причём уже и не важно, каких именно.

Вряд ли и сам