Вечер после трудного дня 5

здесь не растут. Так, что ничего интересного. Обычный городской парк с аллеями и беседками. Теперь быстренько  пробежимся по берегу  и  в бар. Кстати , о чем вы там с доктором  беседовали?  Вышел весёлый,  вернулся  весь в печали» . «Странный какой-то доктор», - ответил я, - «Отрицает медицину, как науку». «Ты его не слушай», - сказал Серёга, - «Это лучший невропатолог в округе. Безнадежных  поднимает на ноги.  Вот за ним и бегают.  Не дают ему покоя  ни днём, ни ночью».  Вышли на высокий гранитный берег. От  чистого, свежего воздуха  и  внезапно открывшихся просторов,  перехватило дыхание.  В лунном сиянии  блеснуло черное зеркало  громадной реки,  извилистой и широкой, словно  озеро. Вода в ней  казалось неподвижной.  Противоположный берег  был так далёк, что тонкая береговая линия сливалась  с линией  горизонтов.  Черные  воды  отражали  и множили прибрежные, мигающие  огоньки.  От  берега  до берега  раскинулась  прерывистая, лунная дорожка, сверкающая лунным  серебром.    Сама река, широко  изогнувшись,  уходила за крутые  берега,  поросшие  густыми, девственными  лесами.  В этих лесах, простирающихся  до  темных небес,  не маячил ни один огонёк.  Пахнуло дремучей красотой,  древней Руси.  Неужели  сохранились  ещё у нас, в 30 километрах  от города,  не порубанные, лесные массивы. Как  - так, их упустили?  Видимо  бездорожье и болотистая местность , пока что оберегают  первозданность  этих  мест. Серёга притих. Что там у него в голове?  Мне, например,  кажется, что  можно преспокойно  обойтись  и  без бара.  Побродить по берегу , послушать тихий плеск камской волны и со спокойной совестью  идти спать в номера. Но у Серёги внутри моторчик, в который он только что залил бензин.  Не успокоится, пока не сожгёт всё топливо. И наверняка, недаром, он засмотрелся в общаге на мотылька,  нарезающего круги вокруг лампы.  В этом бесполезном кружении  и  невозможности  выбраться из замкнутого круга, он видимо и  разглядел  своё собственное отражение. Глядел и грустил.  А по – другому жить,  он  не мог. Движение. Неважно куда.  В этом,  сегодняшний смысл его жизни. Нет движения – нет жизни. И он будет двигаться, пока будет  молод и полон сил. Или пока кто-нибудь не погасит лампу.