Вечер после трудного дня 5

Последний переход  через  улицу  Борцов  Революции,  традиционно преодолели  на  «красный».    Она  шла  третьей  по счёту.  « Зелёный», как назло, даже  ни разу не моргнул  на нашем  пути. Нам  чертовски  не везло. Одинокие машины появлялись на дороге  внезапно, и  мелькали  у нас под носом , как боевые  снаряды.  Но выжидать, и соблюдать  осторожность  было  некогда.  Последний автобус  на «Ключи», отходил через  десять минут.  По  законам подлости, за последним переходом,  нас  непременно  должен  был  радостно  встречать  наряд  милиции,  во главе с суровым,  старшим лейтенантом.  Наряд  отсутствовал. Очевидно, на этот раз стражи  порядка  занимались  более  важными  делами. Мчимся на вокзал.  Возле  касс – пусто.  Все ушли на фронт!  Придётся покупать билет у водителя. Новый рывок на посадочную площадку. Автобус на подходе.  Пересчитываем  стартовый капитал . Посчитали – прослезились.  Стартовать,  конечно, было  можно, но  только в один конец.  Оставались  жалкие  крохи,  которые  были необходимы  для приобретения обязательного  джентльменского набора – бутылки пива с пакетиком  соленых сухариков.  На обратную дорогу денег не было. Во мне зашевелились  смутные сомнения .  А стоит ли  пускаться в такую авантюру?  Но Серёга, тут же, клятвенно  меня заверил, что тётка  нас в беде не оставит.  Я отзваниваюсь маме и через пять минут объёмный, комфортабельный автобус, плавно  уносит  нас, через  вечерний город  к «дальним берегам».  «Что ответила  мама,  любимому сыну?», - вежливо, спросил Серёжа.  « Выразила  своё крайнее  недовольство, и посоветовала не терять головы», - ответил я.  «Ну,  это ещё ничего.  Считай – благословила», - устало  сказал Серёга  и закрыл глаза. Его  отличала  эта  особенность -  умение отключаться  в любое время,  и в любом месте.  Сидя, стоя и  если бы того  потребовали обстоятельства – наверное смог бы и на бегу. Просыпался  легко .  Мгновенно приходил в себя и далее, был работоспособен и не утомим , как маятник часов.  Я не обладал такими талантами и по обыкновению своёму, спал только по ночам ,  днём бодрствовал. Время сейчас было детское, начало десятого, и  мне ничего другого не оставалось, как глядеть в окно.  Автобус  вырулил на оживлённую трассу,  ведущую в аэропорт  и, прибавил скорость. В окне замаячили  фонарные столбы.  Их было много, они стояли, как свечи, горели ярко, и  уходили за горизонт.  «Солнцем освещенная дорога» - добрый знак, мелькнуло у меня  в голове. Но вскоре автобус резко ушел  на право,  и лихо запрыгал  по бугристой и заезженной дороге. Освещённая  дорога и добрый знак остались  где-то  позади. Салон погрузился во тьму, за окошком сгустились сумерки.  Вдали замелькали  деревеньки, перелески, купола.  Я закрыл глаза  и вспомнил  слова из старой песни – « Как тревожен этот путь – куда-нибудь!» . Они были к месту.
« Димка!  Время – деньги!»,  -  кричит  Серёга,  раздраженный  моими  темпами  перемещения ,  - «Шевелись!  Проспим  царствие небесное!»  Я  прибавляю  шагу. Серёга нервничает. Вот уж  15 минут, как  мы безуспешно  кружим по территории  санатория  в поисках нужного  человека.    Он  нам - нужен,  мы ему - совсем  не очень.  Этот, очень нужный  нам товарищ, отключил телефон  и скрытно  и беспрепятственно  перемещается по корпусам санатория.  Мы идём  по горячим следам  человека -  невидимки.  Серёга похож на детектива.  Собран, суров, внимателен  к мелочам.  От  такого не уйдешь, от  такого  не скроешься. Я следую  за ним. На кого похож - я?  Скорее всего  на непутёвого напарника, который не поспевает за старшим.  А я  никуда и не тороплюсь, не вижу в этом необходимости  и,  наверное, совершенно  спокойно мог бы  сейчас отдыхать на скамейке.  Но Серёга  думает  иначе.  Местная молодежь  с  окрестных деревень  готовилась к танцам. Парк был временно оккупирован активными членами общества  и обстановка среди аллей и беседок обстояла  напряженной. «Здесь держаться надо вместе. Разбегаться по команде.  И не расслабляться! Не то в миг по мордам  схлопочешь», - проинструктировал меня Серёга.
Деревья  расступились,  и мы вышли  на  небольшую  площадь.  Главный корпус  встретил нас величественно и торжественно, точно незабвенный  Большой театр.  И как занесло такое архитектурное великолепие в этот  скромный  уголок?  Белые колонны, мраморные ступени. Просто  живой памятник  эпохи  развитого  социализма. Сон  на яву. Я невольно задрал голову к небу.  Над нами  в высокой  вышине,  зависла молодая луна.  Мне показалось,  что козырёк  крыши  здания  упирается в белую, лунную поверхность.  Ведь умели же раньше строить – крепко и  на века. Колонны, орнамент, уголки  крыш – всё качественно, крепко, без  изъяна. И как -  то  ведь  держится  всё на своём,  нужном  месте, и  не осыпается, как  нынешние корпуса.  Жалкое зрелище. Особняком смотрится -  последний.  Построенный вероятно недавно. Красив, изящен.  Плюс  новое архитектурное решение - стекло , железо, бетон. Но  хрупок , прозрачен и невесом , словно сказочный, стеклянный  домик  и совершенно не внушает доверия. Наверное, ветра его раскачивают, как хотят.  Серёга гулко прошелся по мраморным  ступеням  и скрылся за бронзовой дверью. Тут же вышел охранник,  мордастый  и крепкий,  как статуя командора.  Боец невидимого фронта. Сразу же пошел ко мне. Медленно,  важно,  чёткий  чеканя  шаг.  Подошел, пощупал неприятным  взглядом. «Кто таков?  Чего надобно?», -  спросил он  строго.  « А я, с Серёжей  Беловым», - ответил  я,  так, словно Серёга был местным  рукопожатным  начальством. «С  Сергеем  Анатольичем?»,  - удивлённо  переспросил он. Я небрежно  кивнул.  Он сразу потеплел, и стал похож на доброго,  хлебосольного  дядьку,- « А чего ж не заходишь?»  «А он сейчас вернётся. Мы спешим  по  срочному,  неотложному  делу», -  ответил я, придав  голосу строгие, деловые  характеристики.  Он  только  улыбнулся, услышав  такой ответ.  «Это,  какие - такие дела могут  быть в пятницу вечером,  да ещё на ночь,  глядя?», - шутливо  поинтересовался  он, и  тут же  добродушно добавил, - « Только темные!…  Ну,  жди. Вернётся, раз обещал. Ежели – чего,  звони в двери. Времена нынче не спокойные. Всякое бывает». И он  ушел, оставив меня в одиночестве,  среди статуй и  колонн.  На  мраморных, скользких ступенях.  С  реки потянуло  легким,  прохладным  ветерком , с  пресным  запахом  камских  вод. Ветерок пробежался вдоль  затихших  аллей,  раскачал кусты  и взволновал верхушки деревьев.  Тяжелые двери  чуть – чуть приоткрылись  и  появившееся  голова,  подозрительно  оглядев  меня с ног, до головы, настороженно  полюбопытствовала:  «Вы больной?  Вы ко мне? »  «Нет…», -  ответил  я,  и чтобы  развеять  остатки  сомнений, уверенно  подтвердил, -  «Я – здоровый!  Я жду Сергея  Анатольевича». « Это хорошо!», - ответила  голова  и исчезла.  И уже секунду  спустя,  мужчина  чуть за  сорок,  с лицом  сельского, интеллигентного  доктора,  вышел на крыльцо .  Прикурил сигарету, и, закинув  голову в небо,  с воодушевлением  произнёс:  «Как хорошо, что  есть ещё на свете, здоровые люди!», - затем  внимательно посмотрел  на меня  и, улыбнувшись,  заметил, - «Ну или  те, которые себя  таковыми считают».  Доктор был скептик, ну или пребывал  в состоянии лёгкого  пессимизма.  Мудрые, печальные  глаза  свидетельствовали  о его  не легком жизненном опыте.  «А я по докторам не бегаю и потому чувствую себя здоровым», - высказался  я. Он  рассмеялся. « И правильно делаете.  Доктора - не боги, не доверяйтесь  докторам.  Как доктор советую.  Внушат надежды  и отвернуться, если что - то, вдруг  не так», - сказал, он, хитро  щурясь.  «Ой, а как же вы тогда  лечите?», - спрашиваю я.  «Обманываю.  А что же ещё остаётся  делать.  Работа  такая», -  ответил он …. задумался,  затушил сигарету и завершил на грустной ноте: «Вот такие брат дела!..  Ну, всего хорошего, молодой человек  и не болейте! Хлопотное  это дело»  Доктор ушел,  оставив после  себя  запах  табачного дыма  и чувство  легкого недоумения.  Какая обезоруживающая  самокритика!  Тьмы низких истин!  А  может  это усталость?  От  работы, от назойливых  пациентов, или просто всё надоело    и хочется  горестной правды.  Иногда. С первым встречным. Что ж бывает.  Скажем и дружно забудем. 
Время шло, а Серёга не торопился открывать  тугую, бронзовую дверь, с другой стороны. Дело  было вечером, делать было нечего  и я пошел поглазеть на статуи, которые в  несметном  количестве окружали  площадь,  да ещё вдобавок, маячили  белыми  привидениями за кустами и деревьями  парка. Их количество показалось мне неестественно преувеличенным.  Может это и впрямь  виденья. Подошел поближе. Нет, гипсовые.  Не разбегаются по сторонам, стоят на месте. Металлург с клюкой, колхозница со снопом пшеницы, многочисленные спортсмены , летчики, пионеры.  Все гордые, смелые, красивые,  со  взором,  устремлённым в светлое будущее.  Приятно посмотреть. Герои вчерашних дней.  Интересно,  каких героев  нашего времени пришлось бы увидеть  будущим  потомкам. Ну, трудовой народ нынче в опале. Нет  его.  Ну  конечно,  он есть.  Молча,  работает, строит, сеет, убирает и… не путается под ногами. Ну, прямо, как слуга в барском доме. На виду – гламурные дивы,  тёртые бизнесмены, неприступные офисные работники  ну, и, конечно же,  суровый  киллер,  с  пронзительным  взглядом. Как без него?  Весёленькая компания, нечего сказать. Грохнула бронзовая дверь. На крыльце появился Серёга. Огляделся. Нет меня. Хотел было свистнуть, но вовремя одумался. Разглядел  мой силуэт среди статуй,  и вежливо помахал  рукой. Какая деликатность!  Приросшая к плечу сумка, осталась гостевать где-то  за бронзовой дверью.  В движениях, спокойствие и уверенность.  Всё  ясно -  «дела снова пошли на лад».  Нужный человек  вовремя перехвачен, извлечена необходимая  польза и теперь возможно, новое движение вперёд! «Димка,  я смотрю  с памятниками эпохи  марксизма-ленинизма,  ты уже ознакомился», - начал он торжественно, едва я  приблизился к нему, - «Кстати, большая их  часть доставлена из окрестных санаториев  и пионерских лагерей. Отказались за ненадобностью. А наши их прибрали, обогрели, сохранили, как реликвию».  Мы пошли  по центральной аллее парка. Серёга взял тон дипломированного экскурсовода  и  погнал текст без пауз и запинок:  « По правде  говоря, из далека,  парк напоминает кладбище и суеверные люди в тёмное время суток,  обходят его стороной. Да , имеет место некая схожесть. Есть такое дело.  Но поверь мне. Гипсовые  пионеры и трудовой народ по ночам, по парку не бегает, стоит смирно, каждый на своём, нужном месте. Так, что вреда никакого. Сплошная польза. Музей под открытым небом». Я  огляделся по сторонам . Чувствовалась некая перенаселённость  белых,  гипсовых изваяний, но вполне терпимо.  Не терракотовая армия.  Местная молодежь удалилась на  танцы и в парке стояла  обычная, устоявшаяся  тишина,  санаторных  учреждений. На скамейках сидели пожилые парочки, парочки помоложе, прогуливались вдоль аллей.  Ну , а статуи,  мирно  дремали  среди  деревьев, скромно отсвечивая  своей гипсовой белизной. Серёга продолжал:  «Ну, парк мы уже видели. Пальмы и кипарисы