расписками. Мы должны превратить доллар в оружие, самое сильное оружие…
– А что с русским царём, с его золотом?
– Пока Николай Романов верит, что является главным акционером несуществующего фонда при Лиге Наций, пока царь убеждён в нашей с ним дружбе – он нам нужен. Точнее, нужно его золото. Оно составит почти девяносто процентов уставного капитала Федеральной резервной системы.
Следующий день полностью ушёл на дебаты, как провести финансовую революцию тихо и незаметно. Деньги любят тишину, а журналюги питаются сенсациями. Вот и надо сделать так, чтобы они были сыты, а золотой телец остался цел. Всем – молчок, рты на крючок, кто промолвит слово, тот его и… Все понимали, что прежде чем закон будет принят, нужно провести просветительскую кампанию среди банкиров, затем – среди людей бизнеса, а уж потом только – успокоить американских налогоплательщиков.
Оформить предложения поручили Полу и Чарльзу. Немец диктовал, Нортон привычно стенографировал, остальные по кругу читали отпечатанные на машинке листы, вносили правку. Дело двигалось.
Прошла ещё неделя, когда, наконец, проект нового закона в тысячу с лишним страниц был готов. Решили и здесь не рисковать, назвали не законопроектом, а «планом Олдрича».
На десятые сутки добровольные затворники острова со странным названием «Я убью» впервые вышли за ворота элитного клуба. Предыдущей ночью похолодало, и в утреннем воздухе явственно пахло опавшими листьями и землёй. Ни облачка, ни ветерка. Лишь странный в небе стрёкот – словно пропеллер маленького самолёта.
– А ведь это утки! Утки летят, господа! Это очень символично! – воскликнул старый сенатор и снял шляпу. – Славно мы с вами поохотились…
Автор (из-за кулис): Всё пойдёт по плану, задуманному Джи Пи Морганом – могущественным банкиром, хозяином элитного клуба на острове «Я убью». Именно он стоял за созданием частной Федеральной резервной системы. Два года ушло на подготовку общественного мнения и предвыборную кампанию Вудро Вильсона. И ещё год – на то, чтобы протолкнуть через Конгресс законопроект. Лишь в конце 1913-го президент Вильсон подпишет закон о ФРС. Все обещания будут выполнены, все вознаграждены, как обещано. Практически не участвуя в войне, Америка фантастически обогатится. Вильсон станет Нобелевским лауреатом, и его переизберут на второй срок. Россия же не получит ни обещанной прибыли в четыре процента годовых, ни золота…
КАРТИНА 3-я
«Люди гибнут за это самое…»
Действующие лица:
Маттиас Рауе (1935–2019) – немецкий независимый журналист.
Ким Олдридж (1890–1979) – гид военного музея в Форт-Ноксе.
Место действия – Форт-Нокс, штат Кентукки, США.
Время действия – после Второй мировой войны.
Автор (из-за кулис): Форт-Нокс – это американская военная база. Рядом с ней находится известное на весь мир хранилище, где спрятан золотой запас Соединённых Штатов Америки, и не только этой страны. Простым смертным вход туда строжайше запрещён. Но однажды немецкий журналист сумел разговорить бывшего охранника «золотого склада».
ПОЖИЛОЙ уже экскурсовод с сержантскими нашивками был строг и категоричен. «Туда нельзя, сюда нельзя, а почему вы этим интересуетесь, откуда вы приехали, вы не коммунист случаем?..» Понятно, что фотографировать в военном музее нельзя, но смотреть на макеты танков и устаревшее оружие – это скучно. Хорошо хоть дядька был живой, рассказывал образно, глаза внимательные, но с доброй хитринкой. На груди – серебряная звезда, а это вам не просто так, только за мужество и героизм в бою даётся. А ещё бейдж с именем – Ким Олдридж.
В центре Форт-Нокса, рядом с военным городком и музейным комплексом, находится бар. Уютный, тихий. Журналист Маттиас Рауе устало потягивал шотландское тёмное пиво и уже обдумывал, не пора ли ему возвращаться домой, когда у барной стойки появился тот самый экскурсовод из музея танковых войск, только уже в гражданском костюме. Он сел за соседний столик напротив Маттиаса и, узнав, кивнул ему. Журналист со своим бокалом пересел к гиду.
– Позволите, мистер Олдридж?
– О, вы запомнили моё имя? Приятно. Можете звать меня просто Ким.
Маттиас тоже представился.
– Могу я предложить вам виски, Ким?
– Ну, угости! Я журналистов уважаю. Друг у меня до войны был репортёром, погиб в сорок четвёртом, как раз в Рождество.
– Вы рядом воевали? У вас серебряная медаль – за тот бой?
– Да это не бой был, а бойня. Хюртгенский лес – на всю жизнь название запомнил. По одному убитому на квадратный метр. Мне повезло, другу нет. Слушай, давай не будем о войне? Просто выпьем за всё хорошее. Чииз!
– Вам, наверное, неприятно, что я немец?
– Да не в этом дело! Главное, что ты по-английски хорошо говоришь. Мне без разницы: немец ты или египтянин, еврей или мусульманин, цветной или белый. На войне все равны были. И не мы с тобой её затеяли, это наши правители погнали миллионы парней убивать друг друга за свой интерес. Им нужны только деньги! За паршивое золото люди гибнут, а им наплевать. Но война, возблагодарим Господа, закончилась. Нет больше врагов, есть живые и мёртвые. Мы с тобой живы, так что наливай, выпьем за тех, кого уже нет с нами…
– Да, за павших! Я вас очень хорошо понимаю, Ким. Мой отец погиб в Сталинграде, а дед – в Перемышле в пятнадцатом году.
– В Первую мировую мне тоже довелось служить, – грустно произнёс экскурсовод. – Я родом из Кентукки, так что сюда, в Фокс-Нокс, и призвали. Почти до самой Второй мировой здесь и работал.
– В хранилище?
– Сначала в танковой бригаде долго служил. А потом уже охранником в хранилище, где золотой запас. Оно сдано было в тридцать шестом. Да ты, наверное, в курсе.
– Наслышан, потому и приехал сюда – своими глазами посмотреть. А внутрь, оказывается, никого не пускают.
– Вот я и был из тех, кто никого туда не пускал.
– Снаружи такое мрачное строение, квадратная коробка, два этажа сплошного бетона…
– Это снаружи, а внутри ещё несколько этажей под землёй.
– И вы видели этот самый золотой запас Америки?
– Чудак ты, парень! Там этих слитков – тысячи в каждом секторе. От пола до потолка. Конечно, видел – как тебя сейчас. Я ж там, под землёй, три года просидел. При мне хранилище строилось. Начинал я рядовым, закончил помощником начальника главного поста, сержантом. Перед войной, в тридцать девятом, уволился.
– Да о вас можно книгу писать!
– Пиши. Разрешаю. Имя только моё поменяй, а то у нас целую охоту на ведьм устроили: слово против скажи – и тебя тут же на костёр потащат. А ещё при этом утверждают, что мы являемся образцом демократии.
– Не боитесь попасть в чёрный список?
– Я терпеть не могу, когда на меня давят. Мне начальник так и сказал: «Ты не сможешь здесь до пенсии доработать, уж больно строптивый». Я ему: «Просто не люблю исполнять дурные приказы». Он мне на ухо шепчет: «А у нас других и не бывает!» Короче, уволился я. А после Второй мировой снова сюда потянуло…
Американец усмехнулся, отхлебнув солидный глоток виски, и закончил фразу:
– Потянуло, словно преступника на место злодеяния. Словно я один из этих слитков в кармане унёс. Но в хранилище не пошёл, в военном музее устроился – туристов водить да рассказывать им всякие байки о жизни армейской…
– А что, реально оттуда вынести золотой слиток? Бывало такое?
– Даже не думай! Девять систем защиты! Слово «золото» произносить вслух запрещалось! «Привезли новые бруски из этого самого, как его там…», – только так мы общались в кулуарах. Новые бруски привозили, а чтобы оттуда что-то уходило – не слышал ни разу.
– А привозили откуда – секрет?
– Может, и был секрет, да сроки молчания давно вышли. Это я про Первую мировую. Тогда Америка с англичанами неплохо кинули Россию. Их царь Николай Второй начал воевать с вашей Германией, а оружия и пороха у него не хватало. Запросил он крупную партию, а мы ему условие: стопроцентная предоплата драгметаллом! Так что считай, что мы вашему воинственному канцлеру тогда сильно помогли: поставки должны были начаться в семнадцатом году, а у русских случилась революция. Немалая часть царского аванса, тысячи «брусков из этого самого», здесь и осела.
– Ещё и из Германии репарации вам пошли?
– А то! Вы почти проиграли войну, и царя Николая в живых уже не было, а ваш кайзер сумел раскрутить Россию без малого на сто тонн, два эшелона брусков вы получили от большевиков. Потом этими же брусками вы и расплачивались с нами – долго, пока нацисты к власти не пришли. Ты с какого года?
– С тридцать пятого. Десять лет мне было, когда война закончилась. Отца помню плохо, а вот как русские в мае сорок пятого кормили нас в Берлине булочками с кофе, не забылось.
– М-да… Наш президент не дожил до победы, жаль. Франклин Делано Рузвельт, что бы кто ни говорил, был великий человек. Глупого президента на четвёртый срок не изберут. Он, единственный из президентов, побывал однажды в хранилище, в нашей самой дорогой кубышке…
– Накопить золотой запас в Америке – это всё его программа?
– Ну да. Как Великая депрессия началась, так и пришлось ему этим заниматься. И получилось просто здорово. Эстафету нынешней власти передал. Давай-ка выпьем за умных президентов, от них всё зависит, а самое главное – что звенит у каждого в кошельке. Ты ведь угощаешь? Тогда открывай свой кошелёк, много чего ещё расскажу.
– Например, как богатство Соединённых Штатов росло вместе с тоннами этих чужих брусков?
– Почему бы и нет? Ещё когда я служил в охране, половина золота мира оказалась у нас. А к концу войны такие же хранилища в Европе опустели, все бруски в Форт-Нокс переселились. А что ты хочешь? США – образец демократии и бизнеса. И не верь тому, кто считает, что дело не в деньгах, он просто беден, поэтому так говорит. Ты же не беден? Тогда закажи ещё. Чииз!
Они ещё выпили. Старый экскурсовод смотрел на журналиста затуманенными грустными глазами.
– Я тебе, парень, могу только повторить: люди всегда будут воевать и погибать за золото. Войны по-прежнему идут, кое-кому они очень выгодны…
– Но здравомыслящие должны же понимать, что «угождение золотому тельцу обратится в ничто».
– Да когда это будет! И сколько людей должно ещё погибнуть – как мой друг и твой отец, как миллионы других? Я, парень, после войны стал пацифистом. И всё из-за этого проклятого металла…
– Ким, вы сказали, что золото в Форт-Ноксе в основном чужое. А разве его хозяева не пытались вернуть бруски домой?
– Кто им отдаст? Ты что, парень?! Золотая рыбка плывёт, назад не отдаёт. Наши президенты добились своего: теперь никакая Европа не страшна, что скажем, то и будет делать, взяв под козырёк. Ты в карты играешь? Так вот Америка сейчас и блефовать может: есть в хранилище что-то или давно всё продано – никто не знает. Никакой проверяющий туда не попадёт, и в любом случае никто ничего назад не получит.
– Так и будут люди гибнуть за металл и поклоняться «жёлтому дьяволу»?
– Дьявол в каждом из нас сидит. Думаю, те, кто повоевал, больше не захотят погибать. А из нового поколения, может, кто и найдётся, способный вывести мир из этой западни…
– Вы интересный человек, Ким. Спасибо вам за рассказ!
– А ты, журналист, – свой парень! Хоть и не воевал. Прощай, сынок! Ничего не бойся и никому не верь!
– Йес, сэр!..
Автор (из-за кулис): Пройдёт полвека, и однажды
