Иосиф СТАЛИН: начало Великого Пути

и неподобающе-высокомерного поведения ополчились тогда все члены Политбюро, вся большевистская партийная элита, которую заводили и направляли в нужное русло Зиновьев с Каменевым, два патентованных честолюбца и себялюбца.
Выступавший на двух последних партийных съездах подряд с Отчётным докладом, что до этого делал исключительно Владимир Ильич, Григорий Зиновьев, возглавлявший ещё и Коминтерн и ленинградскую парторганизацию, упивался славой и властью в этот короткий период, и мнил себя (мысленно по крайней мере) уже фактическим приемником ленинским, правителем огромной страны. Одного только он не учёл: что оплёванный им Троцкий был ещё очень и очень силён, и сдаваться так просто не собирался. И весь свой разбуженный гнев, вызванный последними неудачами, он направил именно на Зиновьева с Каменевым - двух главных своих врагов того неустойчивого в политическом плане периода.
Но и враги не дремали, как волка обкладывая его со всех сторон, выдёргивали из-под него людей, лишали последнего авторитета и власти. Всю весну и лето 1924 года в печати раз за разом появлялись статьи, принадлежавшие перу Григория Зиновьева главным образом, справедливо указывавшие на то, что Троцкий пришёл к Ленину очень поздно: летом 1917-го. А до этого он Ленина не ставил ни в грош: заочно полемизировал и лаялся с ним более десяти лет - и всё тужился создать свою собственную революционную партию. И никакие последующие заслуги, по мнению ядовитого автора, не могли-де этого очевидного факта перечеркнуть - сиречь не-большевизма Троцкого. А это было в той непростой ситуации очень серьёзное обвинение…


Глава восьмая

1

Некоторые историки считают (Н.Н.Яковлев, например), что «с уходом из жизни В.И.Ленина положение Сталина во многом упростилось. Исчезла, пусть в последний год жизни Ильича эвентуальная, возможность его вмешательства в государственные дела. Хотя Сталин оставался первым среди равных в Политбюро, он мог действовать смелее и свободнее, не забывая, однако, на каждом шагу подтверждать верность ленинским идеям».
Всё это правильно, но только отчасти. Положение после смерти Ильича - особо отметим это как непреложный факт - «упростилось» для всех лидеров РКП(б). Все они теперь могли «действовать смелее и свободнее», все мечтали занять место почившего в Бозе Вождя. И Троцкий - наркомвоенмор до 1925 года, под чьим неусыпным контролем в те судьбоносные месяцы всё ещё была могучая Красная Армия, главный аргумент в любое время и в любой стране мiра в борьбе за власть; и Каменев - глава Москвы; и Зиновьев - глава Ленинграда; и Радек - авторитетнейший человек и видный большевик со стажем, один из ближайших соратников Ленина, приехавший с ним в “запломбированном вагоне” в Петроград в апреле 1917 года. Четыре матёрых еврея против одного русского Сталина. Страшно даже подумать и помечтать, что бы случилось, объединись вдруг они вчетвером в один железный кулак. От Кобы остались бы рожки да ножки! И Ленин бы уже не помог по причине отсутствия на этом свете.
Могли бы - да вот не объединились. Есть у евреев одна отрицательная черта, одна пята ахиллесова, которая вот уже сколько веков не позволяет им, бедолагам, взять власть над мiром. Когда их собирается много в одном “тёплом” месте, “на одном пяточке”, - они начинают остервенело грызть друг друга в борьбе за кормушку, за привилегии, напрочь забыв про гоев. И с этим ничего не могут поделать тайные их вожаки - сионские мудрецы так называемые...

Вот и в России это случилось после смерти Владимира Ильича, когда осталось вакантным место кремлёвского лидера. Зиновьев с Каменевым, объединившись втайне со Сталиным (которого оба при Ленине не воспринимали всерьёз), набросились втроём на Троцкого, считая его самым главным своим врагом… или соперником, если сказать помягче.
Опишем поподробнее, как это всё происходило в нашей советской Истории...

2

На протяжении долгого времени, во время последней болезни Ильича - особенно, находившийся в плотном еврейском окружении Сталин вёл себя в высшей степени осторожно и осмотрительно в отношении Григория Зиновьева, авторитарного правителя Петрограда с Октября Семнадцатого. Он охотно уступил Григорию Евсеевичу честь покрасоваться на трибуне и озвучить основные доклады на ХII и ХIII парт’съездах (когда Ленин был очень слаб и не мог присутствовать), тешить тщеславие во главе Коминтерна и гордо и важно выступать предводителем питерских коммунистов. Законченному павлину и нарциссу-Зиновьеву это нравилось, и он держался за “друга”-Сталина, не перечил ему и не вставал в оппозицию.
Не вмешивался Сталин и в деятельность Льва Борисовича Каменева, превратившего Москву в свою вотчину или же “дойную корову”, которую он с успехом и с пользой “доил”. Так что в глазах того и другого главным врагом-соперником на политическом Олимпе был гордец и выскочка Троцкий, которого они оба, повторим, и решили сковырнуть, оперевшись на душку-Сталина. И тот охотно солидаризировался с ними: иного выхода у него просто не было…

3

Далее скажем, что помимо заботы об усопшем Ленине и увековечивании памяти о нём, Сталин весь 1924 год укреплял и укрупнял партию, просвещал её литературным наследием и политическими заветами Ильича, при этом сознательно отмежевываясь от еврейских шумных разборок. Почему? - теперь-то это уже хорошо понятно. Он ведь в Тифлисской духовной семинарии без малого пять лет проучился, был там одним из лучших учеников, одним из самых авторитетных. А бросил её не потому, что разочаровался в вере: с верою у молодого Сосо как во время учёбы, так и на протяжении всей его последующей бурной жизни было всё в полном порядке. Но перед ним, талантливым семинаристом, уже тогда, по-видимому, ежедневно вставали вопросы, с религией связанные, не с верой, на которые он не получал ответа от официальных церковных властей. Про эти сомнения и терзания молодого парня мы уже писали в начале работы - и тем не менее, ещё раз озвучим их ввиду особой важности: “могут ли люди считаться добрыми христианами, допуская для низших слоёв столь беспросветную жизнь? смирилось бы подлинное христианство с мрачной социальной действительностью? и разве можно после этого уважать нынешнюю церковь, забывшую о духовном, погрязшую в мирском?” Потому-то в сердце пылкого и справедливого юноши омертвелое христианство и заменил марксизм,  обещавший всем людям земли “свободу, равенство и братство” уже при земной жизни.
В семинарии, как уже отмечалось опять-таки, духовником Иосифа Джугашвили был сам отец-настоятель Новоафонского монастыря, что находился под особым покровительством царствующего дома Романовых (в память об императоре Александре II, его построившем). И, скорее всего, он, настоятель, был одним из первых, кто надоумил молодого студента, что победить талмудический иудаизм невозможно ни военной, ни политической силой - уж столько достойных и мужественных людей на протяжении всей мiровой Истории сломалось и погибло в этой пустой и безплодной борьбе. С годами же, бок о бок поработав с евреями в дореволюционном подполье, хорошо изучив все их слабые и сильные стороны, Иосиф окончательно убедился в том, что то зло, которое сеют иудеи в мiре, не насилием и интригами надобно побеждать, не подлостью и коварством - на этих полях сражений иудеям равных нет, тут они загрызут и затопчут любого! - а обезоруживающей их идеей, подкреплённой кристально-чистой и праведной жизнью, в основе которой лежит героический творческий труд. Жизнью, где правит бал суровый аскетизм и жертвенность, порядок и чистота, нравственная, личная и общественная - любая. Где люди на большие дела настроены, на свершения, стремятся к великим целям и планам, не думая о наживе, о прибыли, о преступной Лихве, то есть живут по Правде, по Закону Божьему, Закону созидания и любви! Там евреи без-сильны и не опасны совсем. Это не их поле деятельности, не их среда обитания, не их мiр. А значит - и бояться их в этом праведном и безгрешном мiре нечего, и можно спокойно строить, созидать и без опаски жить...

Выстрадав на собственном опыте эти непреложные истины, Иосиф Виссарионович Сталин сообразуясь с ними и жил. Потому-то и выжил, вышел сухим из воды в 20-е и 30-е годы, а точнее - из плотного еврейского окружения. Да, Троцкого он не любил - потому что отлично знал, что собой представляет этот “двуликий Янус”, и какие силы стоят за ним. Но открыто эту свою нелюбовь не высказывал, на рожон без нужды не лез, не будил лиха. Наоборот, дальновидно защищал наркомвоенмора весь 1924 год, когда Зиновьев с Каменевым, боясь конкуренции, решили стереть того в порошок, несколько раз поднимая вопрос об аресте Троцкого и об исключении его, диктатора, оппортуниста и карьериста, из партии.
И только после выхода в свет скандальных и клеветнических «Уроков Октября» Сталин решил вступить в открытую полемику с вконец обуревшим и оборзевшим автором, позволившим себе, помимо прочего, оклеветать и покойного В.И.Ленина, свалить на него всю вину за жертвы и кровь первых лет революции…

4

Троцкий, скажем честно, и впрямь был очень опасный враг для любого партийца из ближайшего окружения Ленина. Для Сталина - в том числе. Долголетний руководитель Красной Армии, как-никак, победившей в Гражданской войне и отразившей иностранную военную интервенцию, один из организаторов Октябрьского вооружённого восстания в 1917 г., «Троцкий уже своим пребыванием на высших постах в СССР получал как бы аттестат непогрешимости и универсальную индульгенцию. Грозным напоминанием о том, что он полон сил, мыслит и действует, явился выход в январе 1924 г. крайне претенциозной брошюры «Новый курс». <…> потерпевший поражение в дискуссии Троцкий громко заявил, что он не сложил оружия».
В «Новом курсе», занявшем аж 50 страниц убористого текста, помимо прочего, Лев Давидович звал своих многочисленных сторонников к объединению и сплочению. Он дальновидно наставлял единомышленников:
«Партия не может жить только капиталом прошлого. Достаточно того, что прошлое подготовило настоящее. Но нужно, чтобы настоящее было идейно и практически на высоте прошлого, чтобы подготовить будущее. Задачей же настоящего является: передвинуть центр тяжести партийной активности в сторону основной толщи партии»...

5

Внимательно прочитавший «Новый курс» Сталин всё правильно и точно понял - и незамедлительно принял вызов. Он прекрасно осознал, что имел в виду Лев Давидович под «толщей партии».
«Объявленный после кончины Ленина “ленинский призыв” привёл в партию сотни тысяч новых членов, в первую очередь рабочих. Процесс носил лавинообразный характер: уже на ХIII съезде в мае 1924 г. были объявлены результаты ленинского призыва: в партию было принято 241.591 человек. Через год с небольшим в партии состояло свыше миллиона членов и кандидатов. Коммунисты с довоенным стажем составляли всего 8,5 тыс. человек».
Вот Троцкий и вознамерился превратить этих новых членов в своё «войско». А Сталин - в своё. И первым делом он озаботился толково и грамотно объяснить молодым неофитам, в какую организацию они пришли, и что такое вообще ЛЕНИНИЗМ.
В апреле 1924 года Сталин прочитал цикл лекций в партшколе ЦК (тогда - Свердловский