вдруг распадаться. Историки - романовские и советские - причину семейного разлада видели исключительно в пристрастии Бесо к вину. Всё это так, всё правильно: Бесо начал пить. Однако и сама причина такого неожиданного увлечения Бахусом тоже требует объяснения. Не из-за того ли вдруг запил глава семейства и принялся регулярно избивать жену, что до него начали доходить первые слухи о неверности Кеке, которые продолжают гулять по Грузии и сейчас и имеют под собой твёрдое основание. В это же приблизительно время обнаруживается новое свидетельство о рождении Сосо, где дата его появления на свет хронологически сдвигается вперёд ровно на год: парня сознательно омолодили. Кому это вдруг понадобилось? - давайте попробуем понять, - и какие цели преследовали люди, кардинально менявшие грузинскому мальчику биографию?...
Поменять реальную метрику на фальшивую, как легко догадаться, было под силу только спецслужбам. Каким? Департаменту полиции Российской империи маленький Сосо был и даром не нужен, как и его полунищие родители: проку от них жандармам и Охранному отделению не было никакого… Значит остаётся только Развед’управление Генерального штаба Императорской Армии, где к тому времени давно уже служил, да на генеральской должности, Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) - смоленский дворянин и богатырь по виду, внебрачный сын императора Александра II, сиречь единокровный брат императора Александра III. тоже богатыря.
Надо сказать, что Александр II был необычайно влюбчивым человеком: романов у него было в жизни - не счесть, как у дурака махорки. Ну и детей, соответственно, тоже. Одних законнорожденных отпрысков было восемь человек. А сколько было внебрачных - одному Богу известно.
В 1837 году он, будучи Великим князем Александром Николаевичем, отправился в длительное ознакомительное путешествие по России. В Смоленске он познакомился с местной красавицей Еленой Алексеевной Каретниковой, и пылкие сердца обоих были поражены насквозь любвеобильной стрелой амура. Но отец Великого князя, император России Николай I, не дал им пожениться, готовя сыну в жёны «династическую невесту» из Европы.
Вскоре будущий русский царь покинул Смоленск, а беременная Елена осталась в своём поместье. Шёл 1838 год. С военной службы уволился весь израненный и больной Михаил Кузьмич Пржевальский (умерший в 1846 г.), который, недолго думая, взял замуж находившуюся на сносях Елену Алексеевну и поселился в её имении в деревне Кимборово Смоленской губернии. В апреле 1839 года у Елены Алексеевны родился сын Николай, которому дали Отчество отчима.
Так вот и появился на свет будущий великий русский географ и путешественник, и одновременно генерал-майор Развед’управления Генерального штаба Русской императорской Армии Николай Михайлович (Александрович) Пржевальский (1839-1888), впоследствии фактически повторивший судьбу (в плане внебрачных амурных дел) своего родного отца, императора Александра II… {1}
Николай Михайлович (Александрович) страстностью и буйством натуры не отличался и никогда не был женат. Однако в 1878 году и ему шибанул бес в ребро. Да крепко! В январе 1878 года, перед первой экспедицией на Тибет, он находился на отдыхе в Грузии. У кого? - не станем гадать: существует несколько версий его местонахождения. Мне ближе та, что он, будучи Романовым по крови (которые об этом прекрасно знали, были осведомлены), мог отдыхать в их летней резиденции Боржоми, что, напомним, находилась по соседству с Гори. Там-то он встретился, познакомился и близко сошёлся с молоденькой Кеке Джугашвили, работавшей в имении по найму в качестве прислуги. Меж ними вспыхнула любовная искра, разразившаяся бурными чувствами. От этих-то чувств и родился Иосиф-Сосо в декабре 1878 года - копия Пржевальского по внешнему виду: их сходство между собой феноменально! До такой степени, что в СССР, как рассказывали, портреты Пржевальского рисовали с парадных портретов Сталина.
Родился мальчик богатырём более пяти килограммов весом - в отца Николая (рост которого, как известно, был почти 199 сантиметров, а вес около 140 килограммов). Такие богатыри и гении рождаются только и исключительно от большой, взаимной и страстной любви, которой никогда не было у Кеке к Бесо, простому полуграмотному кустарю-сапожнику. Потому и детишки рождались у них чахлыми и недоношенными - и сразу же умирали!
И не надо горе-историкам воротить носы от этой авторской версии (полученной от добросовестного и глубокого исследователя царской семьи и бывшего работника советских спецслужб С.И.Желенкова) и с высокомерной брезгливостью тыкать мне в глаза отрывками из книги Пржевальского «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор» (переизданной в 1947 году в Москве). В ней описывается вторая экспедиция Николая Михайловича в Центральную Азию, начавшаяся 12 августа 1876 года. В феврале 1877-го, как теперь считается, он добрался до озера Лобнор, где провёл два месяца. В планах исследователя было пройти в столицу Тибета Лхасу. Но этому помешали обострения отношений между Китаем и Россией и его недуг.
«По выходе из Кульджи я заболел вздорною, но нестерпимою болезнью: у меня сильный зуд. Мы мазали табаком и дёгтем - не помогает», - писал он впоследствии. Промучившись несколько месяцев, Пржевальский решил вернуться в русский пограничный пост Зайсан.
«31 марта 1878 г. (12 апреля по новому стилю - А.С.) перешли в Зайсанский пост с тем, чтобы отсюда ехать в Петербург. Сегодня исполнилось мне 39 лет, и этот день ознаменовался для меня окончанием экспедиции, далеко не столь триумфальным, как моё прошлое путешествие по Монголии. Теперь дело сделано лишь наполовину: Лобнор исследован, но Тибет остаётся ещё нетронутым».
То есть, лишь в мае 1878 года Пржевальский, согласно его воспоминаниям, прибыл в Петербург. А оттуда, по совету врачей, в имение Отрадное - поправлять здоровье. Получается, что в Гори в тот год он вроде бы и не был, и к родившемуся в декабре Сталину отношения не имел. Но это всего лишь версия, приготовленная для историков и обывателей спецслужбами царской России. Так к ней и надобно относиться – именно и только как к ВЕРСИИ. Но при этом надо иметь в виду, что книги тайного сотрудника развед’управления Генерального штаба проходили тщательную и строгую проверку цензоров и редакторов - военных и гражданских. И всё по-настоящему ценное или компрометирующее автора, не предназначенное для посторонних глаз и ушей, оттуда немедленно вырезалось и попадало в Спецхран. А легендарное и вымышленное, наоборот, - вставлялось. И если высокопоставленные кураторы Николая Михайловича решили спрятать от общественности его любовную связь с Кеке и рождение сына Иосифа, - они бы это сделали с лёгкостью, не оставив следов. Спецслужбы во все времена умеют хранить секреты - на то они и спецслужбы! Так что не надо, господа историки, ссылаться на воспоминания профессионального разведчика: это всего лишь выжимки или осколки тех докладов, которые он предоставлял в Генштаб. Не более того...
6
Загадочная и внезапная, похожая на заказное убийство смерть Пржевальского 20 октября (1 ноября) 1888 года потрясла Русское общество: Николай Михайлович был необычайно популярен в России и как выдающийся путешественник и географ, и как первоклассный писатель, плюс ко всему, - большая редкость для человека науки. Без преувеличения можно сказать, что его оплакивала вся просвещённая Русь - от столичных высокопарных вельмож до провинциальных зачуханных интеллигентов. Газеты наперебой трезвонили о несгибаемом богатыре, доблестном и без-страшном, беззаветно любившем Родину, прозорливо и чутко понимавшем интересы и задачи Отечества: «Каким-то титаном прошёл он с горстью русских удальцов по азиатскому материку, и то, что поведал миру, помимо высокой научной ценности, полно громадного практического значения».
«У Пржевальского была репутация одного из величайших людей ХIХ века. Его именем назывались ледники на Алтае и в горах Хан-Тенгри, хребет в Куэнь-Луне, мыс и полуостров на Курилах, улицы в Иркутске, Москве, Минске и других городах. Столько географических открытий не совершил никто из его современников. Обладая фантастической энергией в достижении цели, он храбро отправлялся в самые опасные экспедиции и возвращался с богатейшим этнографическим уловом. Собрал гербарий из 16 тысяч растений, роскошные коллекции бабочек, пауков, змей, ящериц, лягушек. Описал пути пролёта птиц в Центральной Азии. Составил детальнейшие монографии о диком верблюде, яке, тибетском медведе, новых видах антилоп, баранов, леммингов, пищух. Рыбы, суслики, бурундуки - ничто не ускользало от его внимания. Не считая знаменитой лошади, вызвавшей фурор в среде дарвинистов».
А вот что написал про покойного Антон Павлович Чехов в эссе «Н.М.Пржевальский»:
«В наше больное время, когда европейскими обществами обуяла лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности - это живые документы, указывающие обществу, что кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме... кроме скептиков, мистиков, либералов и консерваторов есть ещё люди иного порядка, люди подвига веры и ясно сознанной цели».
«...один Пржевальский ... стоит десятка учебных заведений и сотни хороших книг... идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки... делают (его) в глазах народа подвижник(ом), олицетворяющ(им) высшую нравственную силу».
Согласитесь, эти проникновенные и глубокие мысли великого беллетриста про скоропостижно-скончавшегося соотечественника как никогда актуальны в России и сегодня…
Но… внезапная смерть на 50-м году жизни. Скорее всего - спланированная ушлыми англичанами, ревниво оберегавшими Азию во все времена от влияния и опеки России, главного конкурента за лидерство и мiровое господство. Николай Михайлович умер, как и жил - в дороге, и лёг в землю не в генеральском парадном золочёном мундире под духовой оркестр и торжественный рёв фанфар, а в абсолютной природной тишине, в простом походном кителе и сношенных сапогах, на высоком восточном берегу озера Иссык-Куль, недалеко от Киргизского городка Каракол. Знатоки утверждают, что «на склонах там растут экзотические эдельвейсы, дурманящие эремурусы и голубые ели; а на незамерзающую водную гладь прилетают лебеди и даже розовые фламинго».
Видел ли он своего единственного сына Иосифа при жизни? - загадка: фактов таких нет. Да их и не может быть по логике вещей: личная жизнь разведчика-Пржевальского окутана глубокой тайной. Одно здесь можно сказать с уверенностью: он про сына знал. И деньги Кеке высылал через посредников, и где-то в районе 1883 года изменил Иосифу метрику, чтобы скрыть свою греховную любовную связь от посторонних глаз. Из-за чего в до того тихом семействе сапожника Джугашвили и начались нешуточные скандалы и драки. И, отправляясь в свой последний поход на Тибет, он, предчувствуя скорую смерть, по-видимому,
