доносительского рвения увольняются с работы, вынуждены уходить с нее сами, писать унизительного характера объяснительные, оправдываться в том, что составляет обыденную часть их личной жизни, никоим образом не посягающей на основы чувствующего свою силу порядка. Оболганные сторонятся судебного разбирательства, великолепно понимая, что они вряд ли смогут кому-либо что-либо доказать. Ибо «такое» время.
Наличие этого времени весьма наглядно продемонстрировала трагедия, унесшая несколько десятков жизней ни в чем не виноватых, не успевших удовлетворить свои музыкальные вкусы зрителей известного всей стране, удивительно быстро сгоревшего дотла концертного зала. Произошедшее шокировало многих, вызвало поток сметающих все на своем пути сугубо животных реакций, взывающих к немедленной мести виновникам убийства. Странным образом всячески привлекая к себе внимание во время проведения всей операции, беспрепятственно проехавшие несколько областей лица были жесточайшим образом задержаны, приведены в полумертвое состояние еще до вынесения решения суда об их задержании в качестве подозреваемых в совершении преступления.
При этом, никто из преследующих, задерживающих, выносящих решение об аресте почему-то не вспомнил о статье 286 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за пытки. И статье 33 УК РФ вводящей ответственность за подстрекательство и пособничество, способствующие осуществлению уголовно наказуемых действий. Совершенно очевидно, что признания задержанных, полученные под воздействием физического и иного насилия, являются самооговором. Ему вряд ли можно предоставить статус показаний, объективно отражающих событийный ряд предполагаемого преступления. Является ли оно совершенным подозреваемыми лицами определять только суду. Не охваченным чувственными порывами представителям силовых структур и обывателям. Суду. Беспристрастному. Дающему возможность высказаться как обвиняющей, так и защищающей стороне. Озабоченному не отойти от истины. Не допустить несправедливости. Конечно, сказочность контуров всего этого вполне очевидна. Утешает лишь то, что сказки иногда в жизнь все же приходят.
Уже не раз в истории постсоветской России замечено активно проявляемое частью общества желание совершить прямое насилие над подозреваемыми во времена резонансных событий с большим количеством жертв. Всякий раз, когда такое случается, раздаются настойчивые призывы ко внесудебной расправе со всеми участниками, заказчиками, вдохновителями совершенного преступления. Огромна жажда всех перечисленных просто убить. Они же звери, нелюди, зачем таким жить. Такие жить не должны. Зачем им какой-то суд. Убить и все.
Возжаждав убийства людей, вина которых еще в официальном порядке не доказана, мы допускаем, что в ряде случаев законодательству лучше помолчать. Тем не менее, молчание правовых норм оставляет открытыми следующие вопросы. Нет перечня случаев, когда не надо исполнять следственно-судебные процедуры. Если они и есть, то нет никаких документов, признающих их официальными, приостанавливающими законодательно установленные правовые отношения. Нет списка органов, которые имеют право действовать в определенном порядке в таких случаях. В правом поле всего этого нет.
Если всего перечисленного нет, мы имеем дело c государством, которое вспоминает о том, что правовое только в отношении граждан, не сумевших защитить свои интересы и жизнь во внесудебных инстанциях. В данном случае о какой-то справедливости говорить не приходится. Правда, сегодняшние общественные настроения спокойно относятся к подобного рода ее состоянию. Жертвы несправедливости признаются несущественными потерями, ставшими случайным топливом для каких-то более важных, масштабных, духоподъёмных процессов. Лес рубят, щепки летят. Попал в их число, ну, значит, не судьба. Такая реакция, вероятнее всего, рождается периодически-хроническим характером боевого похода нашего народа в светлое будущее, неизменно придающим ценности личности как таковой, любой весьма туманные перспективы.
Если следовать современной логике возмездия за содеянное, то совершенно непонятно что произошло во время капитуляции фашистской Германии в 1945 году. Ее лидеры и ее народ принес нашей стране неисчислимые страдания. Были разрушены города, сожжены деревни и села, украдены и уничтожены многие произведения искусства, разорены промышленные предприятия, убиты миллионы человек. Кадры кинохроники бесстрастно показывают нам, как полные достоинства немецкие генералы прибывают на церемонию подписания капитуляции. С ними разговаривают. Они спокойны. Некоторые несколько надменны. Сидят в одном зале с победителями. Потом, после подписания необходимых документов, спокойно уезжают.
С точки зрения медведевско-соловьевского мейнстрима, они же последние твари. Родители украинских фашистов. Их надо было вытащить из их поганых машин, извалять в грязи, разорвать на них одежду, снять штаны, пустить ток к гениталиям, отрезать каждому по уху, а то и по два, грязно ругаться, бить по головам, потом убить. Доставшиеся нам на немецкой земле строения поквартально снести, превратить все в поле, а поддерживающих фюрера нацистов просто закопать. Тепленькими. Они же нелюди. Зачем им жить после того, что они сделали с нашей страной. Они достойны всего, что так ярко и живо описывают гости общественно-политических ток-шоу на первом и российском каналах излучающей ненависть и смерть останкинской башни.
К счастью для проигравших, Иосифа Виссарионовича мало волновали настроения советского народа. Он сохранил достоинство фашистских генералов. Превратил побежденный народ в покорную его воле республику, глава которой в свое время очень любил лобызаться с нашим дорогим Леонидом Ильичем. Великий вождь советского народа на фоне сегодняшних желаний своих последователей показал себя настоящим либералом и гуманистом. Немцы, несмотря на свое ужасное преступление, остались жить. Советское государство умело быть благородным в отношениях со своими врагами.
Умело оно быть к свои врагам, простым гражданам и беспощадным. История хранит достаточное количество свидетельств применения изощренных пыток в стенах органов государственной безопасности. Наивно полагать, что пытаемые были сплошь и рядом врагами советской власти. Среди несчастных было много и людей, которые пали жертвами доносов своих соседей, сослуживцев, случайных собеседников. Пытки рождали в них удивительные истории, ибо человек слаб и готов в контакте с болью произвести на свет информацию любого характера и содержания. Тело, подвергаемое мучениям, разрешает человеку перестать быть собой. Говорить страшные вещи, не имеющие никакого отношения в реальности.
Хрущевско-брежневское время тщательно скрывало применение пыточных процедур. Вполне возможно, что их количество по сравнению со сталинским временем существенно сократилось. Неудобных либо высылали из страны, либо помещали в психиатрические больницы, искреннее недоумевая, как можно не любить, не признавать истинно народную, самую лучшую на планете Земля власть. Советское государство позднего брежневского периода продуманно рекламировало и тщательно оберегало свое «человеческое» лицо. Попутно активно продвигая идею мира во всем мире.
Вспомним замечательный телесериал «Следствие ведут знатоки». Как бы себя не вел подозреваемый, с ним разговаривали очень вежливо. Предоставляли ему необходимую информацию о содеянном. Внимательно выслушивали объяснения, протесты, выпады в свой адрес. В ответ приводили весомые контраргументы, показывали материалы, призванные доказать ложность показаний. Никто на сидящих в кабинетах следователей подследственных не кричал. Не оскорблял, не бил, не унижал. Подозреваемые находились в хорошем физическом состоянии. На них была чистая одежда. Они были сыты, часто уверены в себе, спокойны. Именно таким показывалось советское правосудие «золотого» периода своего развития.
После бесславной кончины советской системы пыточный инструментарий открыл в себе второе дыхание. Мы увидели такое, во что добрый, умный, интеллигентный, по-настоящему верующий, законопослушный человек может поверить с большим трудом. Внимание неравнодушных сердец было привлечено протуберанцами боли и ужаса с многострадальной чеченской земли. Осевшими в памяти навсегда многих из нас бутылками, швабрами, слониками и прочими обитателями мира садистских увлечений тоскующего по власти, самоутверждению, повышению самооценки, нужным показаниям человеческого разума. Находящего необходимый человеческий материал в полицейских участках, на территории исправительных учреждений, в метастазах армейской дедовщины.
Как известно, поощряемое имеет склонность к развитию, своему совершенствованию. Естественным венцом из года в год все неохотнее скрываемого стала состояние четырех тел в суде, плохо понимающих происходящее с ними и вокруг них, находящихся ближе к смерти, нежели жизни. Суд вид подозреваемых в крокусных убийствах ничуть не смутил. Прокуратура официально не предоставила еще никаких материалов, доказывающих вину в инкриминируемом им преступлении. Все впереди еще и у стороны защиты. Уязвимость ее очевидна. Будет ли грядущий судебный процесс хоть в какой-то мере опираться на непредвзятое расследование и обнаружит в себе способность вынесения взвешенного решения покажет время.
Постепенно в клетке стали появляться и иные подозреваемые. Они выглядят уже лучше. Показываются видеоматериалы с их допросами. В них с трудом говорящие граждане признаются в совершении преступления, рассказывают какие-то подробности. Показываемое комментируется, обсуждается обществом. Никому из советских руководителей даже в самом страшно-нелепом сне не могла прийти мысль показывать процесс сбора материалов к судебному разбирательству по центральному телевидению, разбирать их в программе «Время». Было больше уважения к закону, процедуре судебного процесса. В народе не возбуждались звериные импульсы. О психическом здоровье общества заботились.
Ученые уже давно подметили, что злобу нельзя остановить злобой. Она лишь усиливает ответную негативную реакцию. Хоть что отрежь. Вид трясущихся жалких террористов, грязных, стоящих на коленях не должен никого убаюкивать. У нашей страны есть предостаточное количество настоящих врагов. Вне зависимости от того, считаем мы их такими или нет. И они не расслаблены высоким качеством жизни, инфантилизмом, потерей смысла жизни. Они внимательно наблюдают за нами, ищут слабые места. Они полны ненависти. Еще больше ненавидят, когда видят, как враги относятся к единоверцам. Они зовут нас в мир варварства. К сожалению, мы с большим удовольствием откликаемся на это приглашение.
Считающие, что
