Даже его награждения степенями ордена Святого Георгия тоже выбиваются из общепринятой практики. В истории ордена такого не случалось ни до, ни после.
В течение двух месяцев генерал Рузский был награжден тремя степенями этой самой значимой военной награды Империи. Казалось бы, не может быть сомнений в том, что был отмечен тот, кто на самом деле заслуживал такой чести. На войне бывают награждения случайные, ошибочные, массовые, но трижды ошибиться в течение нескольких недель Георгиевская Дума и государь не могли. Выходит, было за что отмечать?
Некоторые факты военной биографии генерала:
На службе с 1872 г. в Лейб-гвардии гренадерском полку, в 1881 г. окончил Николаевскую академию Генерального штаба. С 1881 г. - в Штабе Казанского в.о., с 1882 г. - подполковник, с 1885 г. - полковник, с 1887 г. - начальник штаба 11-й кавалерийской, с 1891 г. - 32-й пехотной дивизии. С 1896 г. - командир 151-го пехотного Пятигорского полка, с 1897 г. - генерал-майор, генерал-квартирмейстер Штаба Киевского в.о., с 1902 г. - начальник Штаба Виленского в.о., с 1903 г. - генерал-лейтенант. В 1904-1905 гг. - начальник Полевого штаба 2-й Маньчжурской армии. С 1906 г. - командир 21-го армейского корпуса, с 1907 г. - начальник войск Киевского гарнизона, член Верховного военно-уголовного суда по делу о сдаче Порт-Артура. С 1909 г. - генерал от инфантерии, с 1912 г. - помощник командующего войсками Киевского в.о. С июля 1914 г. - командующий 3-й армией Юго-Западного фронта, с сентября - главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта, с 1915 г. - командующий 6-й армией, с 1916 г. - главнокомандующий армиями Северного фронта.
А теперь вернемся к награждению.
IV и III степень в один день. За что? Непонятно.
Да, император Николай II крайне восторженно оценил взятие Львова.
Днем получил радостнейшую весть о взятии Львова и Галича! Слава Богу!.. Невероятно счастлив этой победе и радуюсь торжеству нашей дорогой армии!
Но даже императорский восторг - не повод к такому награждению.
Но вот имело ли важное военно-стратегическое значение взятие в тот момент Львова?
План наступления Юго-Западного фронта предусматривал совершенно иные действия. И в случае его реализации австрийцы бы не Львов потеряли, а собственную армию. Но Рузский систематически отказывался выполнять приказы, поступавшие из штаба фронта. Вместо флангового обхода увязших в боях с другими армиями фронта австрийцев, он предпринял лобовую атаку на Львов, которой противник, строго говоря, оборонять и не собирался. Столица Галиции была взята бескровно. В Петербурге на поведение командарма Рузского закрыли глаза, потому как в эти дни от фронта требовалось нечто, способное снивелировать неудачу 2-й армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии. И военный смысл был подменен политическими соображениями. Рузский пожал плоды.
Дальше – больше. Практически все, что делал Рузский во время обороны Варшавского укрепрайона в октябре 1914 года, должно было привести к поражению. Он умудрялся отступать перед более слабыми силами противника, не ввязываясь в бой. Он замучил штабных офицеров нерешительностью и словоблудием. Ошибки, допущенные Рузским во время Варшавско-Ивангородской операции, сказались весьма быстро. Уже в ноябре грянула Лодзинская операция, в результате которой русские армии были вынуждены отступить. Но Николай Владимирович умудрился представить дело так, что виноватыми в сложной ситуации оказались командующие армиями, находившиеся как в его подчинении, так и в подчинении главкома Юго-Западного фронта. В итоге несколько генералов, в том числе, и герой обороны Варшавы Шейдеман, были сняты с должностей. А генерал 22.10.1914 получил знаки ордена святого Георгия II степени. Меньше двух месяцев с момента первого пожалования.
Оценки, данные Рузскому многими, кто знал его по службе в разные годы, полярны. В одних – умный стратег, эрудит, генерал, умевший разговаривать с войсками. В других – болезненный и слабовольный, нерешительный перестраховщик, умелый интриган и карьерист. Причем, в мемуарах и хвалили, и ругали генерала как будущие белые, так и будущие красные. А значит, дело не в политических предпочтениях оставивших воспоминания. Видать, противоречив был Николай Владимирович от природы. Потому и судьба такая выдалась.
В таких условиях даже талантливые военноначальники типа Брусилова и Корнилова ничего, по большому счету, не меняли, не говоря про всяких Рузских.