критику руководства. Как выяснилось, находясь на пульте он просто потихоньку снимал трубку и включал громкую связь, чтобы на другом конце провода могли послушать, что о них говорят.
В другой раз Клаус пришел на новое место. Работа ему сразу не понравилась, поэтому он стал делать все, чтобы его как можно быстрее уволили. Сидя в коллективе они общались и неожиданно разговор зашел о стукачестве. «Сегодня один из вас настучит на меня», - сказал про себя Клаус. Он поддержал разговор, но начал его с тезиса, что в русской ментальности есть склонность к доносам и стукачеству. Коллектив сразу возмутился, никто не соглашался. Все приводили какие-то примеры из различных областей жизни. У нас и коррупция процветает потому что никто не стучит и в тюрьме побывал каждый девятый в стране, а какое отношение к стукачам в тюрьме это всем известно.
Это еще одна черта русской ментальности. Он примеряет на себя совершенно неподходящие примеры и считает, что они уместны. Например ни для кого не секрет, что в Америке, если выбросить окурок из окна автомобиля, то водитель, двигающийся сзади может тут же набрать номер и донести об этом. На первом же посту нарушителя остановят и крупно оштрафуют. Однако ни один американец не станет оправдываться тем, что у них этого нет, потому что нигеры на тюрьме этого не любят. Он просто ответит, что они законопослушны.
Клаус объяснил, что на взяточников не доносят из-за принципа «не плюй в колодец». Донесешь один раз, его снимут, а вместо него посадят другого, а к тому нужно вновь искать подход. На тюрьме — это просто вопрос выживания, вопрос целых лет жизни, а то и десятилетий, которые могут пройти либо взаперти, либо на свободе, поэтому там не до нежностей.
В коридоре хлопнула дверь, это означало, что пришел руководитель этой небольшой строительной фирмы. К удивлению Клауса не один, а сразу трое вышли «покурить». Когда то в советские времена не хватало туалетной бумаги и люди использовали газеты. Некоторые рылись в чужом мусоре, чтобы посмотреть не подтерся ли кто-то портретом Сталина, который был напечатан в газете. Если находили, то сразу доносили. Теперь внуки тех людей, которые рылись в чужих подтирках, как маленькие сучки, как пионерские барабаны побежали стучать о том, какой у новенького невыносимый характер. При этом ни для кого из них не стало очевидно, что пять минут назад они утверждали что-то совсем противоположное.
Другим моментом стало то, что они использовали своего рода «точку бифуркации». Пока человек еще слаб, не закрепился на месте, его будущее не определено его очень легко подставить и подтолкнуть течение событий в желаемом для себя направлении. Это тоже черта свойственная русским. Они говорят, кричат о своей смелости, приводят в пример одну единственную историю Сусанина, Кузнецова или Матросова, а сами способны лишь затравить толпой. У них даже антисемитизм трусливый, бабий. Во всем мире уже обсуждают был ли Холокост и печи в Освенциме, только русские до сих пор выясняют происхождение «Протоколов сионских мудрецов» и обсуждают «дело Бейлиса». Потому что это дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Так безопасно и комфортно. А за Холокост сразу получишь срок или в морду.
Разумеется эти примеры ничего не говорят обо всех людях. Но это и не пустой поклеп.
На самом деле русские существуют только тогда, когда их побивают, оскорбляют и унижают. Это единственное, что их сплачивает, заставляет объединяться в союзы. Когда все спокойно, то они образуют лишь хлипкие партии, которые разваливаются сами. Когда вокруг караул, то рождаются Достоевские, Толстые, Радищевы, а когда все спокойно, то русская культура способна породить только трех ублюдков — Никулина, Вицына и Моргунова. А что не так? Черта с два. Именно так.
Количество всегда переходит в иное качество — это одно из следствий диалектики Гегеля. Предположим кто-то взял себе участок земли. Он обработал его, засеял превратил в ухоженный сад. Рано или поздно у этого человека возникнет необходимость построить забор и обозначить, что это его собственность. Точно так же поступает и Задорнов. Он долгое время лупил в эту русскую душу и добился определенной популярности. Следующий этап вполне закономерен — нужно оградить свой возделанный сад от чужих влияний. Люди могут начать прозревать и видеть что же происходит. Именно поэтому он набросился на западную культуру. На величайшую культуру в мире. Национальные черты, которые он воспевает — русскую лень, пьянство, созерцательность, нелогичность, на фоне западной культуры становяться уродливыми кокорами проказы. На ее фоне очевидны городничие, Собакевичи, Коробочки, Маниловы, а уж тем более Шариковы. А именно для них он и работает.
В ход идут все средства построения идеологий. «Мы самый древний народ», «мы носители космического духа». Да даже если это так, то почему вокруг все говорит об обратном. Используется даже фривольное толкование русских слов, своего рода русская каббала. И это еще одна причина по которой Задорнов стремиться «заморозить» русский язык, оставив его на уровне девятнадцатого века, лишить его развития. С другими словами подобное шарлатанство уже не прокатит. Ради интереса можно его же методом разложить его фамилию - «Зад-Ор-Нов». Получается «Новый крик из жопы». Поэтому он делает по другому — читает свою фамилию наоборот. Так красивее.
Между прочим еще Ломоносов разработал систему трех штилей языка. Высший штиль языка включал в себя латинские и греческие слова. Это единственный штиль, который используется сейчас. Низший же стиль включал в себя только русские слова и он считался языком простолюдинов, крестьян, которые незнакомы ни с литературой, ни с науками. Потому Задорнов так и ратует за то, чтобы Россия вновь оделась в рубахи и стала страной крестьян, говорящих «Аз Бога Ведаю».
Клаус считал, что русский язык настолько велик, что ему не страшны никакие заимствованные слова. Наоборот они только расширят его. Тем более, что с ростом научно-технического прогресса появление новых слов просто неизбежность, ведь надо как-то называть новые предметы, которых раньше просто не было. Дело не в словах. Это просто единицы языка, семы. Дело в самой структуре, которая и определяет его суть. Чем более язык привязан к определенному построению предложения, тем более формализованным и однозначным является мировоззрение человека, который на нем говорит. Не говоря уже о том, что человек еще и думает на каком-то языке. Русский язык практически лишен каких бы то ни было ограничений в построении предложений. Это дает возможность интерпретировать сказанные на нем слова в самых различных вариациях и одновременно учитывать все возможности, что неизбежно заставляет человека выходить за рамки однозначного формализма.
Филологи и специалисты по риторике отмечают и говорят об одной тенденции, которая вызвана все большей свободой слова и отменой цензуры, заимствованием слов из других языков, а так же очень часто неверным употреблением слов в связи с непониманием их значения. Все это приводит к так называемой «вульгаризации речи». Однако Клаус отрицал подобное понятие вообще. Во-первых язык не статичное, а динамичное явление. Его статичность определяется лишь убежденностью конкретного человека в то, каким язык должен быть. Во-вторых появляются новые предметы, термины и определения, которые просто нужно как-то называть, а в связи с этим просто неизбежно появление новых слов и их сочетаний, а так же словообразование новых терминов из уже имеющихся. Любой, кто убежден, что язык что-то постоянное и, что он вырождается под напором новых терминов и выражений может заглянуть в словарь «живого великорусского» и убедиться, сколько в нем слов, которые имеют устаревшее значение и уже не используются. Таким образом, идет непрерывный процесс обновления, и он ни в коей мере не является вырождением. Скорее наоборот это узколобость людей, которые считают, что их язык правильный, а все остальное это зло.
Величие русского языка может быть показано на примере. Любой язык носит в себе психологию народа, который на нем говорит. Язык — это носитель всех оттенков и ньюансов характера своего народа. Во всех развитых странах силовые и властные структуры именуются «департаментами», «подразделениями» и пр. Но только в русском языке их называют «органами». Будто это части тела. Силовые органы заботятся об органах власти, чтобы те люди, которые входят в состав органов власти могли сладко жить, крепко спать, вволю править и предаваться разврату. Другими словами силовые органы заботятся о том, чтобы функционирование членов органов власти протекало с удовлетворением потребностей их кишечников и половых органов.
Другим примером является сохранение в языке некоторых ньюансов, которые отражают архаичность русского общественного строя. В России до сих пор широко используется термин «власть». В мире же (англ. «power») этот термин считается устаревшим и относящимся лишь к тоталитарным, монархическим формам правления. Вместо него используется слово «правительство». Разница в том, что властвовать можно только людьми. Никто не скажет, что он властвует садовым участком или участком на Луне, потому что там людей нет. Правительство же не властвует, а правит, управляет. Разница между этими терминами огромна. Властвование отрицает волю того, кем властвуют, приравнивает его к вещи. Управление же подразумевает направление и использование существующих у индивидуума потребностей, без их отрицания, без подавления личности и ее прав. Термин «вертикаль власти» говорит сам за себя. От него несет крепостным адатом. Когда в России действительно произойдут перемены, то не будет и подобных терминов. Их заменят другие, например «вертикаль исполнительности решений».
Естественно, что управление может легко перерасти во власть. Например можно искусственно вызывать потребности и предлагать себя в качестве решения. Так можно использовать теракты для появления у людей страха и потребности в выживании, а затем предложить свою кандидатуру, чтобы замочить террористов.
За негласный эталон русского языка принято творчество А.С. Пушкина, так же, как в Англии творчество У. Шекспира, но если представить как сам Пушкин говорил бы в современном мире, то это была бы речь умственно отсталого. Незнакомый со всеми новшествами, которые появились в мире в 20-м веке он вынужден был бы называть сотовый телефон «шкатулкой-говорилкой», а биде - «сралка-лейкой».
Сегодня Пушкина преподносят везде и все кому не лень. «Пушкин — это наше все». Однако никто не говорит, что сам Пушкин, Карамзин, Чаадаев и прочие его современники были западниками. Они наоборот ратовали за реформу языка. Свободно владели иностранными языками. Так что если кто-то хочет восстанавливать старый, исконный язык, то они должны наоборот гнать Пушкина взашей, а поддерживать и вспоминать, писателя адмирала Шишкова, который был его современником и оппозиционером.
Находятся даже люди, которые находят в текстах Пушкина сакральный, пророческий смысл. Это связано с тем, что для построения идеологии важна ее давность, а для этого нужны древние
