порядке, проехали такой-то пункт, ночевали там-то, продолжаем движение по маршруту. Частенько звонил Косте его сын Федя, которому шёл восьмой год. Мы находились в роуминге, и Костя пытался объяснить своему семилетнему сыну, что нужно говорить быстрее - здесь очень дорого. Но дети в таком возрасте не понимают, что такое «дорого», «дёшево» - через минуту Федя звонил снова, и Костя опять ему втолковывал, что звонить и разговаривать долго - слишком накладно. И это продолжалось на протяжении всего нашего пути.
Никто из нашей команды не представлял себе всех трудностей, что ожидали нас в пути... Перед тем, как отправиться в это путешествие, мы заехали на «гелендвагене» в гараж, чтобы присоединить прицеп. Во время сцепки прицепа с автомобилем водитель Игорь, кроме основного устройства сцепки - дышла, прикрепил ещё две цепи, скрестив их. Лена наивно спросила: «А зачем эти цепи?» Я же пошутил: «По дороге узнаешь». Оказывается, перед такими тяжёлыми, ответственными поездками так шутить нельзя. Во время следования по объездной дороге в районе Улан-Удэ отломилось дышло, и прицеп удержался только на этих цепях. Вот тогда Лена поняла, для чего были нужны эти цепи. К счастью, в строящемся буддийском монастыре неподалёку от места аварии нашлась сварка, и дышло было восстановлено. Прицеп был водружён на своё место, путешествие продолжалось.
«Гелендвагену», на котором мы отправились в дорогу, было двадцать два года отроду, он прошёл уже более трёхсот тысяч километров. Во время подъёма на перевал перед Байкалом
он заглох: как выяснилось, отказал бензонасос. Хорошо, что у водителя был запасной, и он поменял его на вершине перевала.
Однако после замены насоса автомобиль всё равно не заводился. Стали выяснять причину. Я высказал предположение, что, возможно, забрызгало свечи. Разобрали доступ к свечам -свечи оказались в норме. Проверили на наличие искры - искра есть. Но, как говорят водители, искра есть - значит, бензы нет. Оказалось, что бензин не подаётся. А насос -вращается, урчит. В чём дело? Завоздушенный шланг? Игорь снова нырнул под машину, стал проверять и радостно завопил: «Нашёл! Нашёл причину!» Выяснилось, что во время замены насоса он не удалил заглушку из штуцера. Маленькая беленькая пластмассовая заглушка... Когда её убрали, бензин стал поступать в цилиндры, машина завелась.
Лена в это время ходила по обочине перевала, вставала на колени, молилась всем богам и духам, чтобы машина поехала и довезла пианино до места назначения.
Когда мы собирались в дорогу, мне было странно, что в немецкий автомобиль Игорь загружает несколько сумок - как выяснилось, с инструментами. Так как я привык ездить на автомобилях, где из инструментов имеется всего один баллонный ключ, чтобы сменить колесо, если вдруг его повредишь, я спросил его: «А зачем тебе столько инструментов?» Он говорит: «Пригодятся». И в самом деле, эти инструменты для ремонта автомобиля и запчасти нам пригодились в дороге. Так началось наше путешествие.
Был конец мая. Весна в этом году была затяжная, холодная. В Новосибирске ещё не цвели деревья: черёмуха, сирень. На берёзах только-только начали появляться листочки, в лесу ещё кое-где лежал снег, и на берёзах едва начали набухать почки. В день старта была пасмурная погода. Лишь иногда выглядывало солнышко, которое сменялось небольшим холодным дождиком. Такой ландшафт - с почти не распустившимися лиственными деревьями, с дождём, а на перевалах и с небольшим снегом, - продолжался до Усолья Сибирского.
Там погода резко изменилась, стало тепло, появилось солнце, на берёзах уже были большие листья... То есть из поздней весны мы въехали в лето. На протяжении пути ландшафт и погода менялись не раз. До места назначения в общей сложности мы проехали три с половиной тысячи километров.
Прекрасной погодой нас встретил Байкал. Было солнечно, тепло.
Мы остановились в мотеле на берегу Байкала.
Отличный пляж с песком и камнями. Так как мы выполняли ещё и экологическую миссию, то Игорь с Леной пошли вдоль пляжа и собрали валяющийся там мусор.
Я даже рискнул искупаться в озере Байкал. Место это было мелкое, как говорят, по колено, и вода прогрелась на солнце. Вообще же в Байкале вода очень холодная. Это глубокое озеро - более семисот метров в глубину. Такая же холодная вода в нашем родном Телецком озере и в реке Бии, которая вытекает из этого озера. Я же вырос в городе Бийске, на берегу Бии, и с детства привык купаться в холодной горной реке.
Отдохнув на Байкале, мы двинулись дальше. Следующая остановка была Улан-Удэ.
Там мы остановились в прекрасном отеле «Бурятия», переночевали и рванули снова вперёд, так как на границе Монголии и России в районе Кяхты нас ждали фотокинооператор из Нью-Йорка Майкл Турек и британская журналистка Софи Робертс, которая работает над книгой «Затерянные пианино Сибири», а кинооператор с группой снимал фильм. Она собирается описать истории раритетных музыкальных инструментов в Сибири. И даже через эти истории попытаться осмыслить историю Сибири, Сибири как места изгнания, ссылки за инакомыслие в эпоху самодержавия, революции, сталинских репрессий. Ведь именно с купцами, изгнанной интеллигенцией, учителями и новыми поселенцами ехали инструменты в Сибирь.
Расцвет производства музыкальных инструментов в России пришёлся на19 век, начавшись
в конце 18 века, что в целом совпадает с годами освоения Сибири. В течение этого времени и в 20 веке уникальные по звучанию инструменты различными путями попадали в Сибирь из европейской части страны. Софи ищет такие исторические инструменты с необычными историями их владельцев.
У работницы базы была дочь, девочка лет десяти. Она меня постоянно о чём то спрашивала. Я ей обстоятельно отвечал. Как то она спросила - Вы видели наших рыбок щириков. Я ответил -Не только не видел, но и не слышал. - Пойдёмте на берег, я вам их покажу. Мы пришли на берег Байкала, там была сделана меленькая запруда из камней и в ней плавали жёлтенькие, маленькие рыбки и я понял, что это бычки подкаменщики. Местные и их называют «бычки в томате». В детстве мы с друзьями кололи их вилкой на реке Кондома в Кузбассе. Они были серого цвета с усами, их называли усачи.
Но нас интересовал байкальский омуль, вкуснейшая рыба. Мне сказал мой друг Слава, что самый вкусный омуль можно купить в городе Бабушкин. Наконец мы до него добрались, остановились у знака и пошли к лоткам с омулем, солёным, копчёным. Игорь спросил у продавщиц - Вы знаете, кто хочет купить у вас рыбу - Нет - сказали они , У него фамилия Бабушкин, - Обманываете, но я показал им паспорт и они убедились. - А , зачем вы отсюда уехали. Я ответил - Что здесь в первые. А, Бабушкин Иван Васильевич был революционер, 5 (18) января 1906 года Бабушкин и его товарищи, телеграфисты Клюшников, Савин, Ермолаев и Бялых были расстреляны по приговору военно-полевого суда на станции Мысовая (ныне город Бабушкин, Бурятия).
В дальнейшем нашем путешествии нас сопровождали автомобили со съёмочной группой, которая на протяжении поездки по Монголии снимала фильм о том, как мы везём пианино знаменитой монгольской пианистке Одгэрэл.
Этот эпизод ставил заключительную точку в книге о судьбе старинных немецких клавишных инструментов в Сибири. Но и эта часть пути не обошлась без приключений. Мы остановились у небольшого овражка, который проделала вода, стекая в реку Орхон. Водитель-монгол оставил автомобиль «Ленд Крузер» на уклоне, но, по-видимому, забыл поставить машину на ручной тормоз. В автомобиле сидел мальчик Денни тринадцати лет -англичанин, сын английской журналистки.
Водитель вышел сфотографировать реку Орхон, и вдруг автомобиль покатился вниз - в этот овраг. Костя, сидевший на переднем сиденье «гелендвагена» засвистел -Водитель монгол услышал, быстро побежал, на ходу заскочил в автомобиль и нажал на тормоз. Автомобиль остановился на краю этого оврага. Так что наши приключения продолжались. монгол заскочил очень ловко, так как они с детства уже ездят на лошадях и прекрасно на них джигитуют. Этот кочевой народ до сих пор занимается разведением скота: яков, верблюдов, лошадей, овец, коз. В пути следования нам постоянно попадались стада этих животных.
Но двадцать первый век берёт своё: многие монголы теперь пасут своих животных не на лошадях, а на мотоциклах китайского производства, о которых они не очень хорошо отзываются, так как те частенько ломаются, но всё же ездят на них. Идёт стадо - и пастух на мотоцикле. Но, конечно, встречается немало пастухов и на лошадях.
Монгольские лошади - они низкорослые, но очень крепкие и выносливые. Я попросил дать мне проехаться на такой лошади. Она была маленькая, с виду неказистая, мне буквально по грудь; стремя от земли у неё было на расстоянии порядка 30-40 сантиметров, что, с одной стороны, было хорошо: на неё можно легко забраться, но, с другой стороны - я вешу порядка 115 килограммов, и я подумал, что если я сяду на эту лошадку, то я могу её раздавить. Однако мне вспомнилось, что воины Чингисхана завоевали на таких лошадках всю Азию и Европу, причём они были в полном боевом облачении, некоторые - в тяжёлых доспехах, с вооружением, с поклажей... Конечно же, она меня легко бы выдержала, но
рисковать не хотелось. Тем более, что монгол, который подвёл ко мне лошадь, не говорил ни по-русски, ни по-английски, ни по-немецки...
Монголы, которые в настоящее время пасут скот, обычно не говорят ни на каких языках, кроме монгольского. Представители же поколения, учившегося в школе при советской власти, знают русский, так как в те времена в «шестнадцатой республике» - Монголии -преподавали русский язык.
Сейчас школы есть только в городах. Посёлков, деревень как таковых у них нет; местами люди живут в отдельных юртах, максимум могут стоять две-три юрты - это род, который пасёт скот, и школ поблизости нет. Вход в юрту всегда смотрит строго на юг.
В основном жизнь в Монголии сосредоточена в Улан-Баторе и ряде других более или менее крупных городах.
Всё население страны составляет порядка 2,5 млн. человек - это один крупный город. Основные культурные ценности находятся в Улан-Баторе.
Это красивый, чистый (мы видели, как рано утром дворники убирают мусор с улиц), с широкими проспектами город, где уже полно автомобилей; население, как и во всех мегаполисах, «продвинутое», образованное, говорящее в данное время на английском языке, так как его изучают и в школах, и самостоятельно.
Отъехав от Улан-Батора на сотню километров, снова видим юрты, те же стада различных животных. Углубляясь дальше в горы, поднимаясь вверх по рельефу, начинаем наблюдать стада яков.
Это неприхотливые животные с длинной шерстью, которые прекрасно передвигаются и по равнине, и по горам. Монгольские животные зимой и летом питаются травой, которая растёт естественно. Травы в Монголии очень душистые, хотя и низкие, невзрачные. Вся тибетская медицина использует травы, собранные в Монголии, большинство из них является лечебными и ароматическими: чабрец, можжевельник и ряд других. Потому мясо у этих животных очень вкусное: когда привозил из Горного Алтая такое мясо домой, моя мама Вольта Константиновна, понюхав его, говорила: «Это мясо с гор». Я говорил: «Да, я привёз его оттуда». Конечно, это мясо
