19. Раздвиньте мне веки

мгновение плыл-направлялся прямиком к доцентской койке. Он вытягивал руку с излучателем, готовился скомандовать своё идиотское «ап», да и отправить очередную жертву в поднебесную свою преисподнюю. Отконтрацептировать, а также уконтрапупить так - чтоб уж без следа. Фредди ещё острее прочувствовал себя именно муравьишкой, отчаянно катящимся в свистящую прорву неистово втягивающей песчаной воронки. Даже почти увидел, как грозный муравьиный лев, сшибив его на лету, открыл свои непостижимые глазищи. Завидел жертву и радостно раздвинул жернова-жвалы, унизанные капельками голодной слюны. Настоящий межзвёздный хищник в засаде на людей. Да какая же прелесть, а не картинка!

Вот здесь-то наша, оказывается, всегда и пропадает! Кто бы мог подумать?!
Именно тут - где всегда сносятся самые-самые последние перегородки и всё-всё сходится в одно.
Где неизменно, целиком и полностью рушится любой магический, жизнеспасительный круг.
Где мрак окончательно и безоговорочно подходит к самому сердцу и, перед тем как забрать его целиком и насовсем, начинает обстрел прямой наводкой. То есть, добивает.
Где грозовой сполох молотит не от горизонтов, а прямиком с сортирно-орбитального зенита всех-всех положенных поднебесных этажей. В самое-самое темя. Чтобы наверняка на этот раз. Чтобы если уж замолотить, так целиком. Пока не расплющится распоследний рубеж, предвенечный спасительный круг, остатний бронежилет возле самого сердца. Без которого - точно всё!

Как в эту минуту! Сейчас бы того упрямого бомжика и брать за жабры, наверняка замолоченного, безоговорочно распластанного и совсем-совсем к чему угодно готовенького! Даже ещё и практически тёпленького. Захватчик теперь полностью выбрался из зыбки своей преисподней. Однако размышлял он теперь не долго. Раздвинул веки, зацарапал половичок перед последним прыжком. Детский ужас, страшный бабайка наконец материализовался, да ещё во весь рост. Кого это не парализует или не обратит в паническое бегство под подушку?!

Поэтому-то Фредди, внезапно наяву увидев того, кто у него от рождения под кроватью живёт, кем его всё детство пугали, по внезапной слабости душевной неожиданно предпринял то единственное, что ещё могло его спасти. Этого никак не могли предположить в межгалактической боевой группе захвата, которая уже было пошла на полное снижение. Лучшие мозги Большой Вселенной напрочь зависли, столкнувшись с простым похмельным, а потому на редкость изобретательным земным разумом, обуянным простым детским ужасом. Не выдержав небывалой остроты столь ответственного момента и не найдя в себе сил достойно уйти в мир иной, наверняка обетованный, а куда же ещё, - доцент внезапно принялся орать как сумасшедший, звать маму и папу, чем тут же поднял на ноги всех кого только можно.

Они словно бы ожидали этого, будто на стрёме стояли, вернее, чутко лежали на самом низком старте. Даже с самого неподъёмного бодуна вдруг сходу пошли на подъём. Резко, разом – всей толпой. Бах – демоны и глазками своими оловянными не успели как следует моргнуть, как земляне уже понеслись на них своим топочущим буйволиным стадом. Только они в этот миг чувствовали - почему так вышло. Просто сторожевая обезьяна подала сигнал опасности! И жизнь, спасаясь, сорвалась лавиной. Слишком просто здесь всё оказалось устроено. В этом мире все и всегда ждут только самого плохого. Ничего больше. Когда же оно вдруг приходит, именно вдруг, - да кто бы кто при этом ни был, и как бы плотно вечером ни покушал, ни попил, а поднимется, как миленький. Нестись и орать будет, как на бойне! Остальных полумёртвых поднимет. Всех святых заставит вздрогнуть и посинеть.

Бомжики вскакивали неожиданно дружно, исключительно согласованно, словно разом в одно место ужаленные. Они мощно бились друг об друга, как пожарники при тревоге, тревожно воняли, да ещё и хрипели при этом: «А?! Что?! Менты?! Облава?!». Грёзы вспорхнули, слюни высохли, как и не было никого и ничего. Сонные, расплывчатые улыбки оборотились вспять, в нормальные, человеческие, то есть, затравленные оскалы... Опять же запахи - вот эти, и вправду как никогда, сейчас попросту валили с ног. Так даже портянкам от целой роты стройбата не получилось бы. Точно. Мамой можно поклясться.

Топочущие, опухшие бомжики напрочь распугали нагло наседающих межгалактических рейнджеров. Разогнали слетевшихся стервятников-дельтапланов, всех до единого, даже закоренело людоедских, со взглядом как у жены наполовину умного бомжика Мухортова, намедни полночью уже спасавшего жизнь доценту Серёгину. Инопланетян с их пятой колонной словно дустом посыпали, весь их дельтапланий кагал. Фыр-р! Вот как разлетелись перепончатокрылые опричники кто куда. Кто обратно в Юрский период, кто опять рикошетом сюда, в счастье кромешное, с неба рухнувшее. Спустя несколько длинных мгновений очень многие ошмётки чрезмерно дивной картины таки пролезшей сюда преисподней очень быстро стало со всхлипом засасывать куда ни попадя, а также вверх и вниз. А ещё, может быть, как раз в ту самую заглавную человеческую кишку под потолком заветного бомжатского подвала. Чпок и нету. Потом снова длинный, затягивающий всхлип - чпок. И опять без брызг. Интрига примерно такая. Заслушаться можно.

С похмелюги и спросонья даже побились все, но это пока ещё свет не включили и потому особо значения не имело. Замызганные извёсткой и мухами благотворительные лампочки, как им и положено, но всё-таки с натугой разогнали последних кромешников, остатнюю шибкую нечисть. От внезапного запаха предутреннего сполоха завяли, бледнея, уши у всех без исключения агентов межзвёздного империализма. Поспешно шмыгнула за пространственно-временной барьер разбитная сука пацанка-панночка, поправляя чип за левым ухом, надувшийся как фурункул. Уволокла за собой упирающегося старшину Вия и всякую-прочую подручно-заплечную номенклатуру. И опять со всхлипом словно хлопнул мыльный пузырь, потом ещё и ещё раз хлопнул. Чпок-чпок-чпок - и всё-всё по очереди, давясь, попропало. Даже кукарекать, как и самому солнышку вставать - никому не понадобилось. Так урылись разнообразные всенощные черти, что не нужно хоронить!


Фредди протёр глаза. Тогда-то мир и явил ему истинную благую весть: а вот они-то с корешами всё-таки уцелели! Хотя по-прежнему не всплыли в люди и своими мордами по-прежнему известно в чём, а всё равно целёхоньки-и-и остались!.. Благодаря кому?! Где Звезда герою?!
Одновременно вернулись и звук и цвет и всё остальное, на что давно и суда-то нет. Картина таки выжившей исподней не получилась настолько дивна и загадочна как предыдущая. Все в пустой след заполошно и безадресно орали, кому-то непонятно за что и чего грозили. Только спустя минуты бомжомамка вдруг хватилась - а самого младенчика-то и нету. Надо ж, первая обнаружила пропажу! Исчезла золотиночка наша! Пропал захватчик, сдулся окаянный! И тут все конечно стихли.

Самого бомжопапика комэска мамка малолетнего демона-террориста сбросила на пол в поисках своей зазнобы. Однако нигде ни шороху, ни писку, ни даже пиписки завалященькой. Да хоть бы воя какого-нибудь заунывного, сердцу милого!
С подачи мамки по всему исподнему помещению тут же пронёсся первый клич всебомжачьего розыска. Ау! Пацан, заинька, ты где?! Ужель тебя таки мы потеряли, падлу!!! Господи, ты всё же сделал это! Да и его ли одного ты вот так, внемля страстным людским мольбам, оприходовал?! Срочная утренняя поверка показала, что, конечно, не только. Неформального лидера, бывшего сыщика Осклизкина также не оказалось на месте! И этот что ли пропал, самый крутой из доходяг?! Или как раз он и унёс в зубах ненаглядного пацанчика, а может и пацанку?! И теперь дико надругается. Да что ж это такое творится, люди добрые?! Ратуйте!

Так появилась и конкретная адресность, кто виноват, в каком направлении рыть, спасать треснувшие устои. Поэтому всё стремительно и рванулось на круги своя. Бытие поспешно возвращало себе смысл извечной бессмыслицы.
На фоне обязательного жертвоприношения всё сходу повозверталось на свои берега. Понеслось в ещё более эксцентрично-экспрессивном образе и подобии. Проспавшийся реинкарнат кузькиной матери, бомжомамка, леди Кры, подземная принцесса, нелегитимная владычица безбрежных подлунных камышей, красиво расставляя пальцы веером, как по телеку в одном магазине видала, брызгала слюною. Словно гюрза она бросалась в атаку на всё что движется: «Всем пасти насовсем порву, если не вернёте моего прекрасного ребёночка!» И дальше, как полагается в том же кино. Словно рабыня Изаура с окровавленным мачете в зубах добиралась до своих домо-мучителей.

Бомжопапик, он же по совместительству сильно бывалый командир эскадрильи неопознанных летающих объектов, сначала загадочно, то есть, тупо молчал. Он крупной дрожью трясся от ломки, набивая папиросу спасительным косяком. С первой затяжкой, поправив энергетику, он громко и куда-то в пустоту скомандовал «Пли!». Командирский приказ, однако, не встретил должного понимания ни в пустоте той, ни в экипаже. И реакции также. Никто не догадывался и не уточнял - куда именно пулять, из чего, где искать несказанного якобы младенца. Да, похоже, и знать не хотел этого, потому как с места не двигался. Хотя формально сопереживали, как водится, все.

Поэтому злосчастного пацана или пацанку так и не сыскали. Похоже, и впрямь потеряли на полную катушку. Невзначай куда-то выдали, то ли взамуж, то ли в примаки. И ведь взял же кто-то! Остаток рассветного часа - сплошной вой, скулёж, мат, скукота. Одна баба, пускай она и бомжомамка, всё равно стоит не одной эскадрильи. А целых двух. Или даже трёх. Папа-бомж, как-то сразу поздоровев, ходил, всё ещё не зная кому же дать в морду. По-любому это было невыносимо. И незаносимо также.

Чудом спасшийся от бабайкиного «стенд-апа» бывший доцент Серёгин навзрыд исходил обильными слезами и необыкновенно едкими парами. От пережитого страха из него слишком бурно выходили остатки «синеглазки». Так, чего доброго, можно было и очиститься полностью. Да ещё на зависть всем и восстановить кислотно-щелочной баланс. Столь нешуточная угроза казалась доценту тем более очевидна, поскольку слишком многие из его соседей внезапно проявили себя не его корешами, а вполне завистливыми и даже ненавистными гадами. Ибо попытались перевести стрелки теперь на самого Фредди, приятеля сыщика Осклизкина, благо того не оказалось в наличии.

Тщетно доцент показывал недопьяным бомжикам-скирдятникам на пальцах, раз на словах не получается,
что младенчик на самом деле и не младенчик вовсе,
что он хотел самого доцента потерять-угробить, сильно плохой «стенд-ап» ему сделать,
что он специально всех рассоривает, намеренно сталкивает лбами, вносит смуту, накаляя и без того сгущающуюся атмосферу в полуподвальном отеле, а на самом деле отсеке неведомо куда и зачем летящего фантастического корабля,
что сидит сейчас этот феерически специфический крысолов, иногда прикидывавшийся ещё и девочкой, этот инопланетный спиногрыз где-нибудь на седьмом небе, в своём заоблачном пент-хаусе, отмывшись наконец от всех их человечьих запахов, ананасы с рябчиками какими-нибудь вкушает и дико-дико надсмехается над всеми