Гуня Лохин был тиктокером. Мозг у него был размером с горошину, что являлось вполне достаточным объёмом для того, чтобы произносить некоторые знакомые слова, и совершать модные танцевальные движения с опусканием рук в район гениталий.
Тиктокеры, как известно, живут стайками, как рыбки в аквариуме. Гуня тоже жил в одной такой стайке, помещённой в кирпичный «аквариум» двухэтажного коттеджа. У стайки не было вожака как такового, но вне стайки был некто, которому эти тиктокерские «рыбёшки» подчинялись. Маленький мозг Лохина никак не мог запомнить имени этого существа, но идентифицировал его в одной из своих ячеек памяти как ЧУКЕК (Человек-У-Которого-Есть-Корм).
Чтобы получить вкусную пищу, тиктокеры должны были беспрекословно подчиняться ЧУКЕКу и выполнять все элементы дрессировки, впрочем, требования были не сложными, потому что сложных элементов их маленький мозг просто не в силах был осмыслить.
После дрессировки тиктокерам давали вкусную еду и разрешали развлечения. Развлекались тиктокеры очень просто – они просматривали тиктоки других тиктокеров. В эти часы релакса включалась музыка с простыми «бумкающими» ритмами и незатейливыми песенками в исполнении хипхопера, который выбрал себе погоняло Ниосень.
Бывало и так, что мозг какого-либо тиктокера окончательно съёживался и уже не в силах был активировать даже самые простые рефлексы. Тогда его попросту выбрасывали из уютного «аквариумного» благополучия на дикий каменистый берег бытия. Дальнейшая судьба этого несчастного существа никого не интересовала.
Но бывали и редкие случаи, когда неожиданным образом мозг какой-нибудь «рыбёшки» подавал признаки роста, увеличиваясь в объёме даже до размера фасолины. Такие тиктокеры могли рассчитывать на следующую стадию эволюции, превращаясь в бьюти-блогеров.
Бьюти-блогеры уже могли произносить длинные фразы, и им разрешалось раскрашивать свои силиконовые лица в самые безумные цвета, нести любую, самую дикую чушь, а также протыкать носы, уши, щёки и пупки всем, чем захочется.
Мозг Гуни Лохина признаков роста не подавал, поэтому эволюционные перспективы у него не просматривались. Хотя, надо сказать, шанс на развитие ему предоставлялся.
Однажды к ЧУКЕКу обратился очень влиятельный человек с просьбой арендовать Гуню, который обладал миловидной мордашкой и довольно-таки приятной улыбкой, на весьма знаковый экономический форум, где Лохина предполагалось выдать за образец современной успешной молодёжи. Напутствуя его перед этим мероприятием, ЧУКЕК сказал: «Длинно не говори и делай большие паузы между фразами. Люди примут это за многозначительную недосказанность, и авось не догадаются, что ты круглый дурак».
Поначалу всё складывалось замечательно: Гуня улыбался, мелькал на телеканалах и раздавал автографы. Эта идиллия продолжалась до тех пор, пока Лохина не пригласили на одну из панельных дискуссий. Тут Гуня сдулся. «Многие не думали», – весьма уверенно начал было тиктокер, но горошина его мозга дала сбой, и Гуня завис. Лихорадочно перебирая знакомые слова, он, выдавил: «…что оставят след». Какой такой след должны были оставить многие, Лохин придумать не смог. Но фразу надо было завершать, и Гуня выпалил: «…но они его оставили…».
Аудитория остолбенела. Повисла гнетущая пауза. Ситуацию надо было срочно спасать, и одно ответственное лицо принялось громко аплодировать. Ошарашенная публика поддержала этот почин жидкими хлопками в ладоши.
Следующий казус произошёл в тот момент, когда Гуня, по замыслу организаторов, должен был устроить креативную фотосессию. Маленький мозг Гуни из всех возможных сценариев выбрал самый никудышный: повалиться на пол, приглашая последовать этому примеру всех окружающих.
Первой за Гуней радостно последовала одна известная журналистка, брякнувшаяся оземь и широкой улыбкой как бы призывая участников форума пасть ниц. Повалившихся оказалось немного. Большинство присутствующих были людьми адекватными и валяние на полу сочли невероятной глупостью. Что должно было символизировать это действо – для всех осталось загадкой, даже для тех, кто поддался-таки искушению подурачиться в окружении серьёзных людей.
Понятное дело, после таких косяков о дальнейшей карьере не могло быть и речи. Гуню больше никто никуда не приглашал, и ЧУКЕКу ничего более не оставалось, как списать Лохина из комфортного «аквариума» на унылый берег прозябания. Припасённый в сундучке корм стремительно таял, и Гуня не знал, каким макаром этот самый сундучок можно снова наполнить.
Ночами Лохину не спалось. Он выползал из хостела, где приходилось ютиться в последние дни, садился на лавочку во дворе и смотрел на загадочно мерцающие звёзды, как бы вопрошая у них: «быть или не быть?»
Но маленький мозг Гуни не был настроен на коммуникацию со вселенским разумом, поэтому ответа от мудрых звёзд он получить, ясное дело, не мог.
