3. Этюд в бомжовых тонах

передачи теперь почти не зависали.


Тут и у Фредди принялось лопаться терпение, но несколько по другому поводу.
- Дружище! Мы с тобой целый час этот шах гоняем, словно хабибу по плацу. Этот же шах вечный! Вечный, неужели не ясно? Заело тебя, что ли?! Давай, заканчиваем, и врежь этому летучему козлу по-настоящему!

Командир эскадрильи только теперь стал немного понимать ситуацию, кого именно поимели сейчас в виду, отчего принялся активно отодвигаться. Чем ближе казалось завершение партии - тем активнее шуршал задом спасающийся комэск. Пока не отодвинулся на безопасную, как он рассчитал, дистанцию.
- Да? Знаешь, ты прав. - Негромко отозвался как бы ничего не замечающий Осклизкин. – Чего-то я и в самом деле приморочился тут с тобой. Ты наверно меня как Фишер Спасского гипнотизируешь, сознавайся! Морочишь?!
- Если кто-то и морочит, только не я. - Тут Фредди опять отвлёкся от партии. - И я понял кто. Смотри туда. Это он! Да не пахан, тот отполз, а его щенок - он самый. Да-да, этот самый шкет. Обрати, наконец, внимание, сыщик ты или где?! Именно этот вот полкан глазастенький, карла малолетняя, это он нам всем мозги заполоскал. Погляди, вот же идол с соской! Вылитый Кашпировский, сатанист от бога, будто с экрана пялится, людей пачками парализует. Выставил бельма, малютка ещё называется, ишь, галики ловит. Он наверно наркошка. В его попке комэск герыч возит.

Всё это доцент Серёгин выпалил одной очередью, непонятно и быстро возбуждаясь. Словно живой и длинной очередью простучал. Потому что если бы она была короткой, да ещё и со стороны – никто бы уже ничего не спрашивал. Ему вдруг причудился иной облик непонятно откуда пришельца. Притом, теперь как бы совсем-совсем не юного. И даже не сильно целомудренного. Народ между тем очень томился в ожидании акции по халявному набиванию желудков. Кто-то даже не то поскуливал с голодухи, не то тихонечко подмявкивал. До того хотелось, спасу нет. Слышно было даже как живот прилипает к спине. Фредди вновь не преминул съязвить:
- Есть народная примета. Если ты мявкаешь, мявкаешь, а еда всё не появляется, значит, ты не кот.

И тут, словно его и вправду накликали - дымя жерлами приоткрытых судков, приплыл ужин. Получается, что всё-таки хвостатым принесли.
В полуподвал весело открылась дверь и заявились двое бодрых активистов-деградантов. Конкретных деятелей фирмы «Новый Декамерон» или по-простому - «Новый Деградант», пока ещё неведомо с чьей подачи и в каких целях организовавшей ночлежку для лиц без определённого места жительства. С широким хлебосольным жестом щедрые благодетели выставили на металлический длинный стол судки с благотворительной едой. Незамедлительно стали распространяться букеты всяческих запахов. В том числе и неожиданно приятных, котики бы тоже одобрили. В результате, не только у бомжиков ещё сильнее забурчало в животах, но и громче засопел карлик, а его папа на какое-то время прекратил сколачивать ему из досок неопределённых размеров гробовидный ящик, очевидно под кроватку. Летающую, что вне всякого сомнения. И тоже малость посопел в синхроне. Но потом принялся подвешивать на невесть откуда-то взявшемся у него буксировочном тросе изготовленный агрегат и размещать в нём своё чадушко, со всеми дарованными благодетелями матрасиками и подушками.


Деградант-благодетель, принесший еду, обратился к подопечным с весёлой, отменно надменной обходительностью:
- Кушай-тэ-э. Кушай-тэ-э... Завтара исчо лутче буит. Насяльника ваша меню мала-мала утвердил, всё харашо. Завтара радио проводить будем. Всё харашо. Всё харашо.
- Ой, как же я дико писюнею, Клава!.. - Кому-то в углу и вправду стало «харашо». Этим «кем-то» никто не мог быть, кроме Толика. Хотя деграданты этого и не знали, но ухом всё равно не повели.

- Харашо-харашо… Канешно, хараш-шо!.. - Фредди бормотал, не двигаясь с места, но засматриваясь совсем-совсем в другую сторону.
- Да брось ты педофилить, айда чавкать. – Успокоил его рассудительный сыщик. - Последний раз ещё позавчера за щеку нормально закладывали.
- Ты заметил? -  Доцент продолжил западать на агрессивного младенца. - Этот карла даже соску перестал грызть, едва их черномазые благородия пришли. А как принюхивается брезгливо, это вообще что-то! Словно большего дерьма, чем мы, он и не видал никогда.
- А у тебя ещё остаются какие-то сомнения по этому поводу?!
Но доцент отмахнулся:
- И глаза ещё здоровее стали, прямо на пол-морды лица! Словно у инопланетянки какой.  Кстати, ты не заметил?! Он и вправду довольно миловиден. Может, это девчонка?!
- В этом мире всё может быть, всё! Даже ужин по расписанию. Садись и жуй.

- Определённо девчонка. Или гермафродит. Какого-то среднего пола! А может мутант какой-нибудь. Тогда уж слишком непомерный для колыбели, даже такой, какую вон сделали ему, почти танковой. О, я понял! Просто снимается начало фильма «Танк Армата. Детство». Нет-нет, наверное, это всё же бройлерный мутант.
- Так ты не хочешь или не будешь?! Ты идёшь хавать?! - Сыщик невозмутимо вынул неожиданно чистый носовой платок и вытер уголки губ. - Пошли-пошли, говорю. Смотри, фантазёр, а то пайку твою замету сходу, ты меня знаешь, не постесняюсь.

Это конечно был аргумент. Фредди быстро встал и поспешил за приятелем к столу:
- Уговорил. Понимаешь, никак не могу с такой обстановкой свыкнуться. Зря мы согласились на этот бомжатский Хилтон. Нечисто тут что-то, попомни моё слово, попомни!.. Нечисто, говорю. Не бывает бесплатного сыра в мышеловке, просто не бы-ва-ет! Как тут можно вообще спать, например?! Хоть убей - не буду!.. Но сыр буду. Потому что потому!


Отъезд. Край кадра словно бы завернулся, утомившись тягучей бессмыслицей ещё только начинающихся словесных перепихиваний. Потом кадр всё-таки опять раскрылся, хотя при этом на какой-то момент и подёрнулся рябью спектральных помех, даже появился откровенно синюшный оттенок на лицах всех действующих лиц. Затем  плоскость изображения ещё более расправилась, но синюшность по-прежнему подцвечивала физиономии персонажей, весь реквизит, даже манну калорийную-небесную на столах в алюминиевых тарелках и судках. Всё-таки в попытках полной адаптации даже у режиссуры идущего репортажа что-то серьёзно подклинивало.


Первый призывной контингент благотворительной ночлежки «Новый Декамерон» (он же «Новый Деградант») толково, со знанием дела, типа по-лагерному, до последней крошки расправился с ужином. Имеющимся бомжикам ещё и помогли. И не кто-нибудь, а соплеменники. В этот самый волнующий момент к чавкающим в кадре восьмерым обитателям полуподвала прибавилось ещё двое. Один представился Жориком, а другой - ни больше, ни меньше, как Коликом. В общем, тёзки. В результате к Толику, который по любому поводу адресовался к какой-то там мамке Клаве и при этом дико сам с собою забавлялся, прибавился ещё и Колик с Жориком. Вероятно, до полного комплекта. Втроём-то писюнеть всегда веселее, кто ж спорит.
Но вдесятером ещё лучше.

Вновь прибывшие не только сходу хорошо покушали, но и позаигрывали со страшненьким малышом-карлой. Никто до них этого не делал, колебался, не осмеливался, а эти вот сходу взяли и попробовали. Реально потеребили малышу ушко. У того от изумления из рабочего корытца опять вывалилась крупнокалиберная соска и снова упала прямо на пол, теперь заплёванный и слегка затоптанный. Бомжомамка, леди Кры, в который раз терпеливо подобрала, облизала, прополоскала во рту и вновь воткнула, точнее, впихнула рабочий инструмент куда надо. Стволом вперёд, казённой частью сверху. Детёныш облегчённо зачмокал, а мамка разулыбалась. Она же так боялась его потерять. Однако убойный хлопчик, судя по всему, и сам не слишком-то жаждал потеряться. Это читалось во всём его воинственном молокососном виде. Не для того он сюда заявлялся, чтобы вот так безответственно теряться. Накануне таких событий.

Дальше - больше. Один из новоприбывших даже порывался взять горного птенчика среднего пола на руки, приговаривая:
- Ути-ути, пойди к дядьке Жорику, ужо он тебе покажет зюзьку!

Хотя ему злорадно не препятствовали, предвкушая, что же парнишка отмочит на этот раз, что-то всё-таки удержало Жорика от столь опрометчивого шага. Дядькина зюзька осталась невредимой и главное – сухой. Зато хлопец, поколебавшись, теперь его точно выделил и явно взял храбреца на заметку. Вообще в нём, в детёныше этом камышовом наблюдалась какая-то непрестанная внутренняя борьба. Больше того – порой она проглядывала как на ладони. Словно бы он ещё не знал, чего же на самом деле хочет, то ли по большому но пока немного, то ли опять по малому, но побольше, то ли дядьке липучему зюзьку оторвать, то ли кому-нибудь ещё что-то, то ли наконец севрюжины с хреном и конституцией. Но то, что чересчур отвязанный младенец чего-то очень и очень хочет, что ему чего-то там позарез как надо - наверняка это именно так и было. Возникало ощущение того, будто бы кто-то ему очень сильно задолжал и он, как Вий, вот-вот поймёт, кто именно. И тогда - берегись! Поэтому, едва малец глазик свой направлял на кого-нибудь - так вновь словно эхо от какого-то травматического, а может и боевого выстрела звучало где-то совсем рядом. Вероятно, даже за ближней стеной прокатывалось. Не исключено, что и контрольного. Короче, пока что пристреливался пацан. Со всей уверенностью тут можно было бы сказать только одно - никто из всех десяти негритят, для чего-то собравшихся в странном полуподвале, почему-то не хотел быть этому убойному пупсику хоть чего-то должным. Но кто их мнения сейчас спрашивал?!


В правом верхнем углу проскочил входной символ межгалактической связи, подключились новые звёздные системы. Число абонентов резко возросло. Передача явно набирала рейтинг. Спустя полминуты внизу кадра прошёл мелкой вязью универсального контактора поясняющий текст с кратким содержанием предшествующих событий. И картинка восстановилась в полном объёме. Четверть Большой Вселенной наконец заинтересовалась невероятной фигнёй, происходящей в отдалённом эфире и поэтому срочно затаила дыхание. Что-то будет дальше?!


В кадре запечатлелось хаотическое движение насытившихся, прекрасных в своей первобытности двуногих существ без перьев. Кто в сортир двигался, вероятно, полагая, что лучше мочиться, чем быть мочимым, кто откидывался на батарею отопления или на кровать отключения, а кто и тут же, прямо на месте трапезы ловил явное удовольствие оттого, что ещё жив, затягивался дымом из насушенных на батарее ядовитых окурков. Однако карла всё равно водил глазами отныне только за палевными дядечками Жориком да Коликом. Судя по всему, и в самом деле никак не мог решить, что у кого оторвать. Где на самом деле искомая зюзька может находиться.

Фредди вдруг быстро зашептал, наклонившись:
- Гляди, как этот сучёныш опять за нами всеми наблюдает. Даже немного всплыл вместе со своей летающей тарелкой! Глаза – во, именно по тарелке каждый! Что творит, собачонок?! Вот циркач!.. Крошка, а ну, сделай «ап»! С переворотом в воздухе. Мы тебе поаплодируем. Смотри, гад, не реагирует!
- Нет, он просто колеблется!.. А ты без лишних слов. Просто скажи – «ап!» Без всяких «крошек» и без понуканий. Вдруг среагирует?! Впрочем, тебя он вряд ли послушает. Вот я - другое дело. Но я пока не