Велосомелос - несколько штрихов к анализу стиля Юджина Велоса

вносящего в звучание речи лёгкую ноту агрессии.

Традиция написания стихов без звука «р» в русской поэзии восходит к 18 веку. Первым, кто использовал этот приём, был Гавриил Романович Державин. Такая техника была обоснована Державиным эстетически:
«По любви к отечественному слову желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших чувствований, каковые в других языках едва ли находятся. Между прочим, для любопытных, в доказательство его изобилия и мягкости послужат песни, в которых буквы р совсем не употреблено…» (Г. Р. Державин)

Один из прелестных примеров эпохи раннего классицизма в русской поэзии, где в тексте отсутствует звук «р», написан Державиным ещё в 1797 году.

Я на холме спал высоком,
Слышал глас твой, соловей,
Даже в самом сне глубоком
Внятен был душе моей:
То звучал, то отдавался,
То стенал, то усмехался
В слухе издалече он;
И в объятиях Калисты
Песни, вздохи, клики, свисты
Услаждали сладкий сон.
(фрагмент)

Нужно сказать, что Державин не был первооткрывателем этого приёма. Первые липограмматические литературные опыты зафиксированы еще в Древней Греции – в творчестве Ласа Гермионского, лирика, поэта и музыканта, жившего в VI веке до н.э.. В гимне в честь богини плодородия Деметры древнегреческий поэт сознательно пренебрег буквой «Σ» – «сигмой», которая звучала как глухой звук «С».
По преданию, древнегреческий мастер поэзии не выговаривал этот звук, и потому избегал его в стихах, чтобы при чтении дифирамбов вслух не произвести на слушателей нежелательного впечатления. Так ли было на самом деле, мы вряд ли узнаем. Но приём избегания определённого звука, как демонстрация особой изощрённости, виртуозности, мастерства вызвал практический интерес у целого ряда античных стихотворцев. Среди них известны - древнегреческий подражатель гомеровской «Одиссее» Трифиодор, древнеримские сочинители Нестор и Клавдий Фабий Фульгенций. Виртуозный приём нашёл отклик среди европейских поэтов в более поздние времена. В русской поэзии и прозе к нему обращался, помимо Г. Державина, А. Голенищев-Кутузов и другие, менее известные, поэты. В прозе такие эксперименты любил Сергей Довлатов. При всей трудности использования при написании, технический приём сочинения липограмм сохранился в литературном языке до наших дней.

У Юджина Велоса липограмматический стих становится мощным средством выразительности поэтического высказывания. Техника написания без звука «Р» используется поэтом в разных смысловых контекстах: от любовно-пейзажной лирики («Amygdalus») до созерцательно-философских («Песни эпохи Сунской династии»), отшлифовывается, становится одной из определяющих стилевых черт, обретая значение своеобразной философии его индивидуального поэтического языка.

Поэтические образы, исполненные в этой ювелирной, по сути, технике, отличаются текучестью, плавностью, льющейся чистой фонетикой, мягкой аллитерацией. Они лишены суетливости, перегруженности и внешних эффектов, но исполнены тонкой простоты и смысловой глубины.

Ещё один пример – поэтический триптих «Молитва», где отсутствие «агрессивного» звука и свободное использование шипящих звуков привносит мягкость и склоняет читающего к особой артикуляции – поэтический текст произносится плавно, становится подобным молитвенному шёпоту:


Молитва

1

Отче вечный, очисти от нечисти,
честь по чести почисти в отечестве,-
научи сволочей человечности.

Отче, неужто наши возничие,
волки, по сути, в овечьем обличии,
алчут отчизну сделать добычею?

О, Господи, на исповедь сподобь,
в беспамятстве чада не уподобь
быть стадом, ведомым заведомо в топь.

2

Да не оставят нас силы небесные
в дни, когда точно судьбы безвестные
бездны под нами зияют беззвездные.

Боже всевидящий и вездесущий,
надежду вселяющий и несущий –
мне Слово, что пищи паче насущной.

Боже услышь меня в этой глуши,
путь лучший заблудшему укажи,
и в помощи немощным не откажи.

3

За всех невинно убиенных
со дня постыдной казни пленных
геенной огненной суди военных.

Пусть ненависти пасть отныне
ко всем изменникам святыни
в нас станет ненасытнее пустыни.

Но если в мыслях не остынет месть,
помилуй нас, не дай нам днесь
до сыновей сей суховей донесть.

Юджин Велос



Скрытые смыслы и знаки

Эти стихи сложны и одновременно просты, как ясные линии рисунка тушью на шёлке, где каждая линия закончена, а каждый штрих - выверен и точен. Они гармоничны и завершены, как подобает произведениям искусства.
Их сюжеты, на первый взгляд - понятны и наглядны, и кажется, что всё здесь – на поверхности, ничего нет непонятного, скрытого от моментального прочтения. Но чем дольше читаешь, тем они больше раскрываются, обретают глубину, становятся прозрачнее. К ним хочется вернуться не потому, что ты чего-то не понял. Но затем, чтобы лучше рассмотреть то, что ускользнуло от поспешного взгляда.

Иногда монологический поэтический текст, где сам автор вовлечен в события, отраженные в стихотворении, как очевидец и участник, вскрывает целый пласт фольклорных древних смыслов, связанных с мистериями, верованиями. Так, например, происходит в стихотворении "Куличики", где сцена превращения человеческой свадьбы в волчью, "сучью" - исполнено с гоголевским размахом.
И в то же время - стихи эти отсылают внимание читателя к эпохе Серебряного века (что автор ещё и подчёркивает - эпиграфами из стихов поэтов прошлого столетия С. Есенина и А. Блока). Возникает образ-микст, химерический образ-оборотень, жуткий, воплощающий мистические, хтонические образы, скрытые в глубине, под сверкающей поверхностью видимого мира.

Кулички

Тройка ль проскачет дорогою зыбкой -
Я уже в ней и скачу далече.
- Сергей Есенин  -

Свищет ветер, серебряный ветер...
- Сергей Есенин -

Если бы я был чёртом,— я бы устроил весёлую литературную кадриль, чтобы закружилась вся. литературная среда.... и вся бы провалилась прямо ко мне на кулички...
- Александр Блок - 

Выйдешь ли ночью на вьюжную
площадь,
оскомой томимый на шумном веселье,
спохватишься - вот же! - блуждает на ощупь,
сладимо-щемящее чувств новоселье.

Очнёшься, ну вот же - сбывается в жизни
- вьюгОю клубится свадебный поезд!
Сдай влево по ходу, на санках повисни,
а там уже - вниз головою - по пояс!

Ну что же? Давай же! Да что же ты медлишь?
Неужто не стоишь той цацки кабацкой?
Не можешь? Не хочешь? Иль не умеешь?
Слюной не жучи, да по-волчьи не клацай!

Валяй же, навяливай хахалем глазки
не век им якшаться с бубновым валетом!
Ах, вот оно - что! Ты боишься огласки,
кобенясь меж хатою и кабинетом

Подумаешь тоже! Какая зазноба:
не губы, а точно - двужалая складка...
...Волною обдаст ледяного озноба,
моментом загвоздкою станет догадка.

Идут они, пляшут, побочные шашни!
На что ты повёлся, болезный повеса?
Откуда взялись здесь зубчАтые башни
почившего в бозе стоячего леса?

Откуда, каким истуканам отбиты?
Понятия нету, на кой сволокли их!?
Облитые бледной луной мегалиты,
от площади - шутка ли - в нескольких милях!

А что так возница блажит, что есть духу?
И так без того неустанным залётным
кнутом поминает - то бляху, то муху?
Казалось, галоп, становясь самолётным,

совою, ловчась в леденящем пейзаже...
...Иначе никак не суметь... Меж стволами,
с остатками жухлой листвы в камуфляже...
Ещё поднажми - и уже над полями!

Дубы уходящими дельтами в небо
сложили сигналы скальдическим знаком.
Поклясться могу, что их сучья нелепо,
цепляли хвосты запалошным собакам!

Легавые, мало сказать - шибутные!
Скотину любую уделают в клочья!
Да им бы немытик - не то, что блатные! -
на блюдце с каймою поднёс полномочья.

Делов-то - откинуть каминную вьюшку!
Ату его! нут-ка, задайте веселья!
Свалил бы со свету - не за понюшку -
за малую склянку посконного зелья.

Ну вот и канва для сюжетной завязки,
с финалом, далёким от буффонады!
На всадниках - с птичьими клювами маски...
Не тянут на пафос шотландской баллады!

Да тут, не иначе, вежлИвец *уважил,
заклятья накинул на конную стаю!
Судачат: делами сутяжными нажил
деньжата жених. Но дословно не знаю:

петлёю давил, или с помощью яда.
Отец отошёл, а вослед - шепоточки:
мол, тело под камнем замшелого ляда
с плодами калины на левом височке.

Да будет вам свадьба нудОй, а не пеньем,
метанием вьюги - с места на место.
Отныне два кома одним мановеньем,
слепиться не смогут в единое тесто!.

Повсюду ни зги, ни оконца светёлки.
Металлом обутые санок полозья
нещадно утюжат зонтЫ и метёлки,
метелят ковыль и шманают колосья,

застукав с поличным их злачные танцы.
Изгибы стеблей допускают местами
до мысли о том, что погостов повстанцы
на сходке в степи голосуют хвостами.

Тенями взимая подушную подать,
с лихвой окупить на Кулички поездку!.
Им так бы до святок калякать и ботать,
да вьюга ложиться сукном на повестку....

.......................................................
Вежливец - колдун-чародей, обращающий свадебный поезд в собачью или волчью свору, или другую нечисть.

Юджин Велос

Чем больше укоренён читатель в истории культуры – тем больше глубины открывается ему в стихах. За текстом каждого стихотворения всегда стоит нечто большее, чем текст. В стихах Юджина Велоса «знаки», указывающие на присутствие «невидимого» контекста, рассыпаны щедро. Нужно только быть наблюдательным.

Например, за идиллическими строками стиха «Домик Чехова в Гурзуфе…», через какую-то, на первый взгляд, ничего не значащую деталь - вдруг открывается читателю целая бездна: и трагедия «Вишнёвого сада», увиденная под совершенно иным углом – более глобальным, реалистичным, и - момент смерти великого писателя.
Те, кто «в теме», моментально «считывают» иной, более глубокий, смысловой слой, оставленный «за кадром». Читатель, не владеющий глубокими биографическими познаниями, впрочем, тоже ничего не теряет. Стихотворение настолько тонко и живописно само по себе, что буквально льётся в душу, заставляя наслаждаться созданными образами, вдумываться в череду мыслей, будто нанизанных на невидимую нить, как драгоценные бусины, и оставляя непередаваемое послевкусие.

Тот случай, когда читая стихи, понимаешь, что сказано поэтом намного больше, чем написано, а чувствуешь гораздо больше, чем прочитано и понято…




Прим.
* Юджин Велос - псевдоним русского поэта Евгения Чупрова
* Велос - не случайное творческое имя, здесь присутствует приём анаграммы: Лосев - фамилия отца. Имя Юджин - "домашнее" имя поэта, так его называл отец в лагерных письмах к матери поэта.


П. Фрагорийский
из кн. Триумф ремесленника
Статья написана для литературного альманаха ГРАЖДАНИНЪ (Москва, 9 номер, март 2024 г.)

___________________
Три песни на стихи Юджина Велоса (видеомонтаж мой)

Заговорщица_песня Игоря Ибрагимова на стихи Юджина Велоса






Городская верба_Павел Пономарёв_на стихи Юджина Велоса





ЗА ЧАЕМ - Дина Ростовщикова, стихи - Юджин Велос