ЛЕДОВАЯ ВОЙНА 21

не на шутку громок. Нельзя раненой переживать такие стрессы. После долгих поисков, умелая ведьма нашла обычный чугунный гаджет, с ручкой для вращения вала. «Мощностью в одну женскую силу», -- улыбнулась Капуста, прилаживая прибор к обеденному столу, недалеко от углового дивана. Уходя, санитарка и военврач перенесли туда Малую Берту.  Она лежала теперь на мягком и широком ложе, и можно было не бояться, что она скатится на пол. Все равно, сестра Заячья Капуста не сводила глаз с худенькой фигурки под генеральским клетчатым пледом.
Когда половина плодов была перемолота и засыпана сахаром, к пациентке пришли первые посетители. Целая компания.  Впереди понуро двигался Злотый. Маленькое сердце рвалось на кусочки от горя. Если бы люди доверяли животным, как во времена многопещерных квартир! Да он почел бы за счастье до утра вылизывать раны и царапины на милом лице. Да он бы выгнал всех микробов и прочих зловредов. Зажило бы, как на кошке. Так нет, намазали всякой дрянью, пахнет противно, зализывать поздно, озноб и температура уже начались.
За печально плетущимся котом, следовал Семен. Мальчик оказался удивительно одаренным. Как чуткое горное эхо, он слышал чувства. На очень большом расстоянии. Переживания людей и животных. Болезненные и радостные. Способность не была проблемой, скорее, развлечением. Вот, сейчас, например, Семену хотелось развеять по ветру противную грусть-печаль-тоску, овладевшую Злотым наполовину, не меньше. Коту надо было скорей вернуть его веселое расположение духа. Когда кот весел, с ним играешь по всем правилам сразу: прятки – салки – горелки. Можно и совсем без правил, но как тогда жульничать?
Семен изо всех сил отвлекал Злотого печальных мыслей. Рассказывал коту веселые истории, которые сам и выдумывал. Делал вид, что ловит его хвост. Щекотал рыжего за ушами и разговаривал с ним на кошачьем языке. Все было напрасно. Кот был безутешен.
Настя и рысь Митрофания составляли женскую часть половину. Девчонки принесли Берте пачку хороших сигарет и кулек шоколадных конфет. Но с первого взгляда было ясно – ни то, ни другое не доставит ей удовольствия. Злотый запрыгнул на диван и положил большую умную голову Берте на ладонь. Ладонь была сухой и горячей.
Семен никогда не видел людей с лицом, заклеенным пластырем. Мальчик вздрогнул всем телом и хотел спрятаться за Анастасию.
-- Тетя Настя! Тетя Настя! Что случилось с этой дамой? Ее тоже убили или она сама умерла?
-- Послушайте, шевалье! Вы – рыцарь, наследник двух славных родов. К тому, вы – единственный, в этой комнате, мужчина и защитник слабых. Согласитесь, в таких обстоятельствах, прятаться за женщин – не самая лучшая идея! – Настя присела на корточки и заглянула в самую глубину серых глаз. Через слезы, страх, обиду, неярко и упрямо, пробивался свет. Природа этого света была невыразима и необъяснима.
-- Семен, послушай-ка, внимательно! Прямо сейчас, ты можешь сделать первый шаг. Только твой шаг по твоему пути. Можешь ничего не делать, ты и так уже круче принца Уэльского.
-- Ты поможешь мне?
-- Помощь тебе не нужна, но я буду рядом, -- Анастасия крепко взяла мальчика за плечи, -- не бойся, мы сильнее зла!
Время остановилось между жизнью и смертью. Коромысло весов медленно уравновесилось. Чаши смотрели друг на друга с ненавистью и ожиданием. Шестилетний Семен, сын убитого Леонида Края, начинал свой путь в небо в точке, до которой поднялся его отец. Он видел боль, он чувствовал боль, он знал, что победит боль. Чистая детская душа его покоилась в ладонях Небесного Творца, впитывая силы и знания не людские, но Божественные. Раны и ушибы сестры Берты горели огнем в его маленьком теле. Не заплакать, только не заплакать!
Добрые ладони сестры Анастасии, теплые и бережные, поддержали Семена. Ангел взял его за руку перевел его душу на ступеньку выше, где страх оставил его. Мир виделся теперь иначе, и он легко нашел места, где боль победила, или почти победила жизнь.  С них следует начать лечение, все остальное позже. Раны на лице, мозг, ободранные ладони горели черным огнем. В животе тлела пораженная вирусом печень. Левая рука ничего не чувствовала, светилась тусклым багровым отсветом. Самые яркие победы болезни и агрессии.   
Сейчас мы все исправим! Семен пожелал и поток кристально-чистой энергии Небес наполнил его с ног до головы. Плоть, как почва после засухи, вбирала волну за волной, преображаясь в красивую силу человеческую. И просияло лицо его, как солнце, одежды же его сделались белыми, как свет. Сияние явилось в мир, и ему стало тесно в маленьком ребенке. Через тонкую кожу лица и висков, через чистые зрачки и детские ладони, Божественный свет искал выхода в мир. Семен положил одну руку на лоб, другую на живот красивой тетеньке и вдруг почувствовал – не хватит, не получится!
-- Папа, помоги! – прошептал Семен и тут же почувствовал на своих руках уверенные и сильные руки отца. Свет пребывал в них обоих, он закипел благодатным огнем, и выплеснулся доброй силой исцеления.                                                           
Сестра Заячья Капуста и сестра Анастасия застыли, как стоп-кадр в кино. Злотый не успел убраться вовремя и совсем нечаянно попал в поток чистой энергии. Он потянулся и задремал, как летом на солнышке. Рысь все поняла, и без разговоров стала на стражу в дверном проеме.
                                                                                      ***
Генерал, только что, отправил сестру Вереск в больницу. Приехавшая скорая помощь отказалась лечить пациентку, не понятно, от чего. Доктора Смыслова даже слушать не стали. В этом городе, он давно уже не был доктором. Живая легенда. Герой Снежной войны. Лучший друг Владимира Семеновича. Хранитель таинственных материалов.
Ивану Ивановичу не нравился доктор со «скорой». Не нравился телефон, в котором хрипели и щелкали переключатели записывающих устройств. Не нравилась дверь, разбившая голову молодой девушке. Не нравился серый незаметный человек, который знал все, и хотел знать еще больше. Не нравился заморский адмирал, жаждущий его титула, и его смерти, в придачу. Не нравилось, как какой-то хитрец выбивает из строя самых нужных и близких. Хладнокровно, как в тире, с упреждением в две фигуры.
Кухню заливал до краев теплый золотой свет. Как у Рембрандта. Таинственный и радостный, как Рождество и день рождения вместе. Генерал хотел войти, но грозное рычание остановило его. Молодая рысь была настроена вполне серьезно.
-- Митрушка, ты чего? Кошенька, чем я тебя рассердил? – он наклонился и хотел почесать Митрофанию за ухом. Рысь позволила такую вольность, но не более того.
-- Не мешай! – удивительно четко и ясно сказала Митра и нервно зевнула, показав серьезные аргументы своей правоты, -- Не мешай, пожалуйста!
-- Не буду мешать, чесслово, не буду! Гляну только! Я же генерал, все-таки!
Митрофания сверкнула зелеными глазищами, отошла в сторону и села к нему спиной. Обиделась.
Иван Иваныч шагнул в чудесное безвременье. Самый прекрасный сон в его жизни. Сын и внук. Живые, здоровые, просветленные. Красивые и похожие друг на друга. Прекрасные.
Пришла в себя Лена. Провела ладонями по лицу. Кожа была гладкой и нежной, без единой царапинки. Пластырь осыпался, как сухая шелуха. Голова свежая и умная. Жизнь будет удачная и долгая. Перед ней стоял святой или ангел – она не отличала одного от другого. Она знала одно – с ним рядом нет ни страха, ни боли, ни смерти. И маленький принц тоже здесь. Как и что произошло? Она умерла, и они в раю? Спаситель Леонид воскрес и пришел за ней? И почему ей так легко и радостно, как никогда?
Лена переводила удивленный взгляд от одних глаз к другим. Она видела то, чего не видела никогда в этой жизни. Любовь. Каждый любил ее, взаправду и честно, как умел. Лена захотела улыбнуться всем сразу и раздать свою душу по кусочку каждому. Кто сколько возьмет. И еще чуть-чуть. Насовсем. Прямо сейчас.
На диван к ней вспрыгнул Злотый. Хитрый кот издалека чувствовал, где дарят подарки. Лена погладила шелковую спину и почувствовала пальцами, гладкость и тепло шерсти. Ничего особенного, кроме того, что это была ее левая рука. Боясь разочароваться, она подняла рукав. Никаких следов. Кожа ровная и чистая. Чистая. Одно слово означало и объясняло то, что произошло. Чистая. Она теперь чистая.
И в эту секунду архангельской трубой зазвенел телефон. На проводе капитан Кузнецов из контрразведки Свободного Флота. К сожалению, в связи с нагрузкой, в ближайшие дни, он не сможет посетить виллу Михоэльс. Материалы по убийству уже переданы в уголовную полицию, поскольку преступление не содержит умысла против государства и строя.
— Вот гад! – в сердцах выругался генерал, -- чутье у подлеца феноменальное!
-- Или у нас очень плохое, -- негромко произнес доктор Смыслов.
Хмурое утро переходило в очень трудный день.