ЛЕДОВАЯ ВОЙНА 22

                                                                                                                        Глава двадцать вторая. Воинский ритуал

                                                                                                                                                                                           Где ты теперь, поручик Иванов?
                                                                                                                                                                                           Ты на парад выходишь без штанов,
                                                                                                                                                                                           Ты бродишь там, божественно нагой,
                                                                                                                                                                                           Ты осенен троллейбусной дугой.
                                                                                                                                                                                           Когда домой идешь с парада ты,
                                                                                                                                                                                           Твои соседи прячутся в кусты.
                                                                                                                                                                                           Твой револьвер, блестящий, как алмаз,
                                                                                                                                                                                           Не раз смущал их нежный глаз.

                                                                                                                                                                                                                                      БГ

Ветер начал разгоняться с вечера, и к утру достиг двадцати метров в секунду. Море кипело мутно-белой пеной, которую некому было снимать. Ледяная вода горбилась волнами высотой с двухэтажную немецкую виллу. Низины на Косе огромные волны перелетали на скорости курьерского локомотива без остановки. Фешенебельные пляжи Кранца, Раушена, Рантау и Варникена были разгромлены. Лавочки, зонтики, тенты, кабинки, были сорваны слепой силой со своих креплений, частью разбросаны и сломаны, частью похищены и унесены в море.
Как дворянин, устроивший драку в придорожном трактире, уходя победителем, бросал хозяину несколько золотых на ремонт помещения, новую мебель и посуду, так и балтийские волны расплачивались за погром, щедрой рукой рассыпая после себя полные пригоршни янтаря.
В прибрежных городках по ветру летали железные крыши, как частями, так и целиком. Повалилось множество старых деревьев. Лесоповал оборвал провода, лишив тока трамвайные линии и светофоры. И без того тихая жизнь курортного межсезонья, обещала совсем исчезнуть, растворившись в кипящих бурунах прибоя и диком вое урагана.
Прусская твердыня держалась. Держался Замок. Держались вековые дубы в парке. Держался Кафедральный собор.  Держался бронзовый Иммануил Кант. Держались друг за друга линкоры и крейсера Свободного Флота Де Крэйона.
Держалась Настя. Держалась, чтобы не закричать и разрыдаться. Через два часа им предстояло проводить в последний путь красавицу Варю. Ритуал прощания пройдет согласно традициям Флота. У погибшей не было близких родственников, равно, как и дальних. Все хлопоты и расходы, связанные с похоронами, принял на себя батальон морской пехоты, в котором служила покойная. На момент гибели, батальон спецназа был для Варвары Игоревны и за папу, и за маму, и за старшего брата. А девушка была дочерью или младшей сестрой для четырехсот мужиков, каждый из которых, мог бы завалить десяток-другой, пока я пишу это предложение.
-- Иван Иванович, дедушка-генерал, куда мы влезли?! Что это за люди такие, которые делают, что хотят, мы для них кто – игрушки недорогие?
-- Ты про друзей или про врагов? – усмехнулся дедушка лет сорока.
-- Сама не знаю… одни других стоят!
-- Настенька, изучай их как эксперт. Внешний вид еще ничего не говорит и ничего не доказывает. С точки зрения Дарвина, Оскар Дирливангер такой же представитель вида хомо сапиенс, как и Януш Корчак, -- вздохнул генерал, -- может быть, узнаем что-нибудь у морпехов. Они – парни серьезные. Кто из наших поедет?
-- В приглашении сказано – не более четырех гостей. Без детей и животных.
-- Ты, я, сестра Елена и доктор, -- перечислил Иван Иванович.
-- Лена мне, для женской компании?
-- Не в этом дело, хотя и компания важна. Мы с тобой – действующая часть группы, Алексей и Лена – наблюдающая. Уловила замысел, лейтенант-стажер?
-- Уловила и согласна полностью, -- кивнула Настя, -- Иван Иванович, ко мне в утренний сон идейка заскочила шальная…
— Вот всегда так, живешь сегодня, а мыслями – послезавтра. Излагай!
-- Зоопарк.
-- Зоопарк?
-- Время от времени, нужно возвращаться к началу, -- грустно улыбнулась Настя, -- наш враг — это часть животного сообщества. Почему бы нам не посмотреть на ситуацию изнутри? Мы не потащим зверей на поле боя. Но мы можем задать им свои вопросы. И получить уникальные ответы.
-- Здорово придумала! Можно, я с тобой в зоопарк пойду?
-- Не можно, а очень нужно. Кто нас пустит к зверям, если генерал слово не замолвит?
-- Пойдем, познакомимся с директором новым, -- Иван Иванович забросил взгляд далеко за горизонт, при этом, щурясь Клинтом Иствудом. На этот раз, Настя точно знала, куда он смотрит и что видит. Она с удовольствием присоединилась бы к полету в прошлое, но во двор уже въезжал, рыча, мощный грузовик в зимнем камуфляже.
-- Иван Иванович, машина пришла. Всем машинам, машина!
-- Грузовик, как грузовик, -- генерал подошел к окну и стал рядом с Настей, — это же «Урал сорок три двадцать» десятитонник, вездеход и везделаз. Собственно, он и придуман для войск особого назначения – вэдэвэшников, морпехов, погранцов, внутренних войск. Долетим, Настасья! 
Вместе со стуком, в гостиную переместился, слегка печатая шаг, военный в черной форме и краповом берете, лихо заломленным и сбитым на левое ухо.
-- Здравия желаю! – правая рука метнулась к виску и вернулась.
-- Рад приветствовать! – генерал, не спеша, надел фуражку, в золотых листьях и шнурах, и тогда благосклонно откозырял пришедшему, -- генерал-лейтенант запаса Иван Край. С кем имею честь?
-- Мичман Панин, контрразведка! Буду сопровождать прощающихся к месту проведения. Все готовы? – и вытянулся в ожидании.
-- Да вольно вам, мичман! Присаживайтесь, курите… Сейчас придут еще двое и можно будет ехать. На какое кладбище нам нужно – на гражданское, на воинское?
Мичман недовольно сдвинул брови:
-- На кладбище мы не поедем.
— Вот дела! А куда же, позвольте вас спросить?
-- На Старый пирс. Яхт-клуб на мысу представляете?
Генерал хотел спросить что-то еще, но в комнату уже вошли доктор Смыслов и Елена. Оба отменно выдерживали траурный дресс код. Алексею принесли черную тройку из дома, а Елене помогла Госпожа Северный Ветер. Странное дело, но у столь разных дам, оказался один размер одежды. В черном, адъютант Госпожи, выглядела потрясающе, но мичман остался недоволен.
-- Оденьтесь теплее, а то я на пирс не один гроб привезу. На улице ветрище в десять баллов! – мичман огляделся вокруг, -- кто остается за старшего в доме?
-- Госпожа Северный Ветер, -- генерал представил мичману неземную женщину, -- она руководит экспедицией. Мичман вновь остался недоволен, однако щелкнул каблуками и обратился к даме уважительно, -- в грузовике отделение пехоты. Уполномочен взять под охрану ваш замечательный дом. Временно.
-- Благодарю вас, господин Панин. Но только с одним условием, на второй этаж – ни ногой!
-- Деликатный момент предусмотрен. В отряде три девушки, для второго этажа вполне достаточно. Продукты питания будут доставлены в вашу хозчасть, пайки подвезут через час. Спальные мешки к вечеру.
Мичман щелкнул каблуком, откозырял всем и переместился во двор.
-- Ну если они воюют так же, как организуют процесс, то нам с вами можно идти по домам, -- задумчиво молвила Владычица Севера. Каждый из слышавших, понял сказанное по-своему.
                                                                                    *  *  *
В кузове грузовика было темно и холодно. Посередине, прямо на дощатом полу, стоял огромный дубовый гроб. На лавках, идущих вдоль бортов, сидели четыре офицера. Женщина и три крепких мужчины. Смотрели снисходительно и грустно.
Машина тронулась, раньше, чем генерал и его спутники нашли себе места поудобнее. Кое-как попадав на скамейки, новые пассажиры неловко улыбались во все стороны. Позор был оценен и благосклонно засчитан. Офицеры в черном пересели поближе, голубоглазый седоусый каптри достал из-за пазухи коньяк в военной фляге, а симпатичная старшина – плитку черного шоколада. Фляга и шоколадка пошли по кругу, только Лена воздержалась, честно объяснив ситуацию:
-- Ребята, я в завязке, не взыщите, -- трудные слова застревали в горле, приходилось применять силу, чтобы все их услышали.
-- Малая, ты кажи мени, а шо, ну прямо-то, край? – сержант сочувственно покачала головой и пересела на место рядом с Леной, -- ты смотри, какая молодец! А вот я все пью, да пью, як скаженна… Так, а шо я ще вмию? Пить, да воевать. Могу наризно, могу разом! – она вздохнула и обняла Лену за плечи, -- разумиешь, малая, Варюха, как дочура мне была… я как мамка, всему  учила, як чоботы начищаты, як швидко стреляты, як горилку питы. Запамятовала я научить, чогось важливого, вот и везу ныни на погост дочуру мою. Такие вот дела, малая.
-- Тома, кочумай! – негромко, но властно приказал капитан-лейтенант, -- ты думаешь, шо мне легко Варвару везти в последний раз? И так – хоть убейся, ты еще малороссийскими страданиями душу надрываешь. Плакальщиц пока не звали, ваш выход сильно позже!
-- Знаешь его? – зашептала Тамара на ухо совсем смутившейся Елене, -- то ж Гоцман, сын Давида Гоцмана! С Одессы! Ну, не знаешь – так узнаешь. Ты вот что. Коли хлопцы зачнут приставать к тебе с горилкой, скажи мама Тома не велела тебе пить!
-- Хорошо! А если не зачнут?
-- Если не зачнут? Тут уж сама выкручивайся, малая! – Тома хотела улыбнуться, но поймала себя и нахмурила брови, -- потом пошутим, девонька. Проводим и будем шутить, сколько хочешь….
Тамара ушла в самый хвост, стала на колени, молилась и тихо плакала. К Лене подсела Настя и рассказала, что офицеры, провожающие Варю, не просто начальники. Тамара личный наставник и командир отделения, каптри преподаватель разведшколы, Гоцман возглавляет диверсионно-разведывательную группу, а молчащий всю дорогу лейтенант – разведчик, напарник и возлюбленный. И сама Варя тоже лейтенант, разведчик и диверсант. Лучшая. С орденами и крестами пяти государств. Тот, кто выстрелил ей в голову был или невидимка, или свой. Иначе не получается!
Грузовик выскочил из тесных улиц и переулков. Водитель добавил газа, мотор загудел, срываясь на вой, и кузов стало трясти, совершенно немилосердно. Беседовать тихо стало невозможно, а громко было непозволительно.