Ошибка Синей Бороды (часть 4)

что у этой скряги Салтыковой. Она печь три столетия не топила. Потому что нечем - все поленья о дворовых девок попортила. У меня – наоборот. Печи натоплены, хлеб испечен, свежие котлеты наделаны...

- Из человечинки, конечно, - сказала Жаннет насмешливо. От ходьбы она успокоилась и немножко повеселела. Появилось желание поиздеваться.

- Из свежатинки, - не призналась венгерка. – Вкусные! Пальчики облизать...

- И заодно сжевать, - продолжила подкалывать девушка.

Ничто не вечно под луной, покой Жаннет длился недолго. Только вступила в следующий коридор - замерла столбом. Эржбета не ожидала, ткнулась ей носом в затылок. Испугалась, отпрянула. Посмотрела вперед на причину остановки.

В конце коридора возвышалась мужская фигура - расставив ноги, поставив руки в бока, давая понять: мимо даже муха-цеце не проскочит. Комар в том числе. Не говоря про более крупных кровосодержащих и млекопитающих. А теплокровное человекообразное подавно.

Из-за недостатка работающих факелов, лицо фигуры рассмотреть не удалось. Да не требовалось. Без того ясно, кто преградил путь. Франческо Прелати собственной персоной – мошенник-насильник, самовольник-лакей. Вдобавок итальянский нелегал без права на трудовую деятельность. Давно пора у него вид на жительство отнять и выдворить на родину.

Ну, этим Жаннет займется потом, а сейчас что делать?

Принять единственно правильное решение.

Приняла.

- Эй, графиня, вы говорили живете поблизости? – спросила Жаннет через плечо, не выпуская главного противника из поля зрения. Одновременно начала пятиться.

- Да-да, - обрадованно подтвердила Эржбета. Она пятилась вместе с Жаннет, нога в ногу. – По соседству с Салтычихой. Через стенку, собственно. Милости прошу в гости, дорогая баронесса.

Прикинув расстояние, которое только что прошла, Жаннет решила: стоит рискнуть, пуститься бегом. При медленном отступлении в выигрыше Прелати: он приближался быстрее, чем она отступала. К тому же существовала вероятность предательства Батори, ее сейчас не следовало иметь в тылу.

Жаннет резко развернулась и бросилась бежать со скоростью, которую дозволяла расклешенная юбка.

13.

Мимо дарьинового жилища проскочила без оглядки. Толкнула следующую дверь, которая очень подходяще открывалась внутрь. Влетев в эржбетины покои, захлопнула дверь, задвинула широченный, деревянный засов - грубо отесанный, надежный на вид. Такие раньше использовали в крестьянских домах и на крепостных воротах.

Все, закрылась крепко-накрепко, может считать себя в безопасности. А как же хозяйка квартиры? «Пусть заботится о себе сама», - эгоистично подумала Жаннет и не испытала угрызений.

Прижалась спиной к двери - отдышаться. И оглядеться. Куда на сей раз занесла ее судьба?

Точно не в роскошный графский будуар.

Первое, что бросилось в глаза – слишком заставлено. И завалено. На шкафах, тумбочках, этажерках, столах, стульях стояла и лежала всякая всячина: мешки разной наполненности, тарелки, горшки, стеклянные банки с провизией и заготовками на зиму. Судя по густой, голубовато-зеленоватой, мохнатой плесени, разросшейся внутри банок, срок годности их давно прошел. Но, может, именно такие продукты здесь считались деликатесом?

На одном столе в форме бюро, с полочками и ящичками, посуды не стояло. Только чернильница в виде черепа с откидывающейся верхушкой и  письменные принадлежности вразброс: листки бумаги – чистые и скомканные, гусиные перья – незаточенные и использованные, конверты, ленточки, засохшие цветы. Пятна чернил – везде:  на сукне, на дверцах, на полу.

Кстати, про пол. А также про стены и потолок. Сработаны топорно: неровные, неоштукатуренные, бугристые. Углы сглажены – так получается, когда лепят из пластилина.

Глина, догадалась Жаннет. Она недавно фильм смотрела про трансильванских крестьян, которые до сих пор в мазанках живут и верят в вампиров... Ой, не к добру вспомнилось.

Пространство под низким потолком прорезали веревки - засаленные, истончившиеся, разлохматившиеся, на которых висели пучки сухих растений. Между ними Жаннет заметила лапку с когтями и шкуркой. Кому она принадлежала: рыжему петуху? Земляной лягушке? Серому волку?

В стене напротив входа – крохотное оконце, задрапированное ржавой решеткой и пыльным стеклом, за которым – черно. Естественно, ведь время – заполночь. Хотя у Жаннет давно зародилось подозрение, что за окнами замка - постоянная темень, в какое время суток туда ни посмотри.

Захламленная комнатка служила... трудно с первого взгляда сказать – чем. Никогда не приводящейся в порядок кухней? Складом для ведьмаческих припасов?  Лабораторией гомеопатического колдуна?

Нет, лучше не углубляться. Взглянуть позитивно. Мебель возраста рухляди, зато оригинальная - в самодельно-доморощенном стиле «а-ля село». Сколочена мастерски, из натурального дерева, не обработанного лаками, красками и другими химикалиями. Такую производили в те незапамятные времен, когда в Европе лесов было больше, чем городов.

Помещение только на вид крошечного размера. Прибраться да проветрить, вполне можно устроиться если не по-королевски, то по-среднестатистически – восемнадцать квадратных метров на человека.

Да, проветрить не мешало - было удушливо-тепло, как в пропревшем стоге сена. И так же пахло: влажным, несвежим, прогорклым, прокисшим, проплесневевшим и так далее.

В связи с явной антисанитарией, Жаннет приказала себе к предметам животного и растительного происхождения не прикасаться. Во избежание подхватить эпидемию типа оспы, чумы или полиомелита. От которых не была привита, потому что в ее время наука избавила человечество от массово распространяющихся зараз. Во времена графини они выкашивали по полнаселения.

Чтобы не позволить нечисти незаметно себя окружить или исподтишка подкараулить, Жаннет приняла превентивные меры: бесцеремонно проверила все шкафы и тумбочки, открыв-закрыв скрипучие дверцы. Дабы не выскочил оттуда какой-нибудь оголодавший зомби, внезапно – как черт из табакерки.

Ничего подозрительного не обнаружила: ни потайного хода, ни режущих-колющих предметов, ни существ, способных неожиданно атаковать. Только склады провизии или того, что когда-то ею называлось.

Последним проверила высокий, вместительный, платяной гардероб, который почему-то оказался пустым. Захлопнув дверцы, Жаннет оперлась на них спиной,  сложила руки на груди. И вздрогнула: в центре комнаты стояла графиня.  Наклонив голову и понимающе улыбаясь, та наблюдала за действиями гостьи.

Утомлять себя вопросами, типа  «каким это образом Эржбете удалось проникнуть в дом через дверь, запертую изнутри на засов?» Жаннет категорически отказалась. Уставила взгляд в потолок, поджала губы, всем видом показывая: она здесь ненадолго. Не собирается развлекаться с хозяйкой болтовней, кофепитием или настольными играми - в пьяницу или бильярд. Пусть даже не предлагает.

Эржбета постояла-помолчала и завела:

- Очень рада вашему посещению, баронесса. Чувствуйте себя как дома. У меня, конечно, не хоромы, как у вас с супругом. Живем скромно, потому пространство используем многофункционально. Вот в этой комнате одновременно кухня, столовая и гостиная располагаются.

Еще салон, будуар и спальня. Еще летняя веранда, зимний сад и хобби-рум. Еще склад, сарай и амбар. Еще... ну, не буду вас утомлять перечислениями. Тесновато, да мы не обижаемся, привыкли к малогабаритному жилью. С пониманием относимся к временным трудностям. Раньше, когда жили во дворцах, каждая служанка имела отдельную комнату и ночной горшок. Сейчас другие времена. У барона ле Лаваля с квартирным вопросом напряженка...

Жаннет не ответила. У нее своя напряженка: нервически постукивая пальцами по плечу и вытянув шею, она вслушивалась в звуки в коридоре – на вражеской итальянской территории.

Здешняя – венгерская тоже не располагала к расслаблению и дружеской беседе под рюмку вина. Но сюда Жаннет зашла от нужды, следуя поговорке: из двух зол выбирают меньшее. Строго говоря, из двух зол лучше вообще ничего не выбирать, но эта альтернатива в сегодняшнем расписании у Жаннет не стояла.

Бездеятельное же молчание не стояло в расписании Батори. Плавно подплыв к гостье, она спросила:

- Не желаете ли выпить или покушать...

- Не желаю! - рявкнула Жаннет, чтобы та раз и навсегда отстала.

Она не желает иметь с ней ничего общего, тем более питаться ее протухшей стряпней. Ни разговаривать про погоду, ни выслушивать жалобы по поводу давно ушедшей молодости. Ни сочувствовать ее причитаниям «о старых, добрых временах», ни вести светскую беседу о последних новшествах в пыточной технике. Пусть прибережет тему для Салтычихи.

Не стоит Батори тешить себя иллюзиями, что Жаннет простила попытку нападения. Она не простила, не забыла и при возможности отомстит. Она не даст с собой обращаться как с дворовой девкой, которую можно безнаказанно лупить поленом или колоть ножом. Жаннет до последней капли будет защищать ту драгоценную, живительную, задорную влагу, которая струится в ее молодых, эластичных жилах.

Стало мучительно  жалко потерять хотя бы миллиграмм своей родной, алой кровушки в пользу этой усохшей от возраста и зависти старухи.

Захотелось дать понять этой, я-ко-бы, графине - именно так Жаннет произнесла про себя «якобы» - с расстановкой, уничижительной интонацией и ироничным качанием головы, что власть ее осталась в прошлом.  Жаннет не постесняется дать в лоб, чтоб поставить на место...

14.

- А вы знаете, что мы с Владом Дракулой родственники? – вторглась в ее возмущенные мысли Эржбета мягким голосом.

Ответа дожидаться не стала. Он мог прозвучать грубо, вроде «не знаю и знать не хочу!» - в соответствии с нервным настроением гостьи. Это не устраивало. Даже помешало бы. Эржбетина промежуточная цель: изо всех сил избегать конфронтации. Негативное настроение Жаннет следовало переломить. Воспользоваться приемом, известным с древности: сначала расположить человека к себе, потом начать им манипулировать.

Хозяйка многофункциональной комнатки поступила в полном соответствии с правилами психологии. Интересно, у кого научилась – у лженаучного колдуна?

Эржбета взяла с этажерки два портрета в изящных, узорчатых рамках из белого металла. Рамки – овальной формы, размером с гусиное яйцо, сбоку соединялись петлей и имели ножки сзади, чтобы стоять. Портреты, выполненные в стиле миниатюр, изображали молодых мужчину и женщину: он – справа, она - слева.

- Это я и Влад, - сказала графиня, подавая портреты Жаннет.

Та сначала косо, недовольно и недоверчиво взглянула на портреты. Потом заинтересовалась, приняла, стала рассматривать.

Если Эржбета сейчас не врет, она была в молодости исключительной красавицей.  Но на утверждение «не врет»