Ошибка Синей Бороды (часть 4)

имелось мало указаний – то есть, конечно  врет. Ну и черт с ней, Жаннет вступать в разоблачительство не захотелось. Обременительно. Придется напрягаться, придумывать аргументы, доказывать правоту, для чего потребуется сравнивать антропометрические данные: длину носов, расстояние между глаз... Не до того ей. Только что от летучего итальянца едва спаслась. Сделает вид, что верит.

Дама на портрете изображена не в профиль и не анфас, а между ними – в размере три четверти, до бюста включительно, рук-ног не видно. Черты лица тонкие, благородные, цвет кожи – известково-белый, по тогдашней моде. На синем фоне картинки он особенно выгодно выделялся аристократичностью.

Дракула тоже красив - по-мужски, не по-мужицки. Крупные черты лица – гармоничные, приятные глазу. Изображен в шапке, украшенной драгоценными камнями и меховой оторочкой, в кафтане с воротником-стойкой. В глазах – доброта, на губах – улыбка.

Браво закрученные кончики усов наверняка свели с ума немало дам, хотя на вкус Жаннет были длинноваты - почти до ушей. Он также сидел в полуоборот и смотрел на... жаннетину левую грудь... нет, показалось... Она приподняла картинки. Теперь мужчина смотрел куда-то мимо.

Облик обычного трансильванского дворянина. Не скажешь, что патологического. Не похож он на самого известного в мире вампира. Даже представить трудно этого цветущего, добродушного месье глодающим  мертвецкие кости или копающимся в кишках свежевспоротого трупа - с выпученными глазами, звериными клыками и  чумазым от крови мурлом. Его тоже оговорили недоброжелатели?

- Точно, - смиренно подтвердила хозяйка и посмотрела на гостью с трагедией в глазах.

На сей раз Жаннет поверила безоговорочно, потому что с ее любимым бароном де Рэ произошла похожая несправедливость.

Рассмотрим вопрос возникновения кровавой репутации подробнее, чтобы окончательно и бесповоротно расставить точки над «и». В качестве примера разберем случай Влада Дракулы, для чего совершим вместе с Жаннет экскурс в историю трансильванских событий.

Пятнадцатый век. Границы государств не устоялись и не закрепились в официальном порядке на картах. Шел передел территорий, Европу сотрясали войны. На войне не место состраданию, крайняя жестокость была в порядке вещей.

Обычная практика - победители отрезали головы побежденным и демонстрировали направо-налево, проезжая по улицам городов и сел. На видных местах устанавливали колы, на которые заживо насаживали несчастных. Вдоль дорог стояли виселицы со свежеповешенными, пики с отрубленными головами – вот так оформляли обочины в средние века.

Вывод: чтобы на фоне подобных членовредительских страшилок прослыть вампиром-кровопийцей, надо было ухитриться. Особо изощриться. Показать дикую сущность. Совершить хотя бы раз такую неслыханную жестокость, чтобы ужаснуть современников и войти в анналы истории главным вампиром всех веков и поколений. Под именем Дракула, которое потом станет нарицательным для обозначения любого монстра.

Тут Жаннет себя мысленно осадила. Стало немного жаль Влада. Судя по портрету, он ничего особо кровожадного не имел ввиду. Припомнился фильм, где его молодым, бесстрашным воином изобразили: с сурово сдвинутыми бровями и целеустремленным взглядом. Влюбиться можно было запросто. Зачем на хорошего человека собак навешали, ведь он только родину хотел защитить?

Порассуждаем логично. Если до возраста на портрете Влад не проявлял признаков вампиризма, то приобрел их потом. После какого-то события, потрясшего его сознание до глубины души и превратившего в другого человека - с клыками.

Кажется, начинает проясняться...  У него в личной жизни тоже произошла трагедия - по аналогии с ее собственным супругом.

Да, Жаннет теперь знает - даже самые суровые на вид мужчины бывают глубоко чувствительными.

Значит ли это, что...

15.

- У Дракулы была несчастная любовь? – осторожно предположила Жаннет.

- Совершенно верно! – обрадованно подтвердила графиня.

И облегченно вздохнула: гостья клюнула. Осталось наврать чего-нибудь пожалостливей, выжать слезу, усыпить бдительность – ну, в этом она мастерица.

- Вы ужасно остроумны и проницательны, мадам, просто удивительная интеллектуальность в вашем юном возрасте, - затараторила Батори, опутывая Жаннет сетями лести и подхалимства. - Совершенно точно угадали. Неслыханное несчастье постигло молодого графа Влада. Кстати, прозвище «Дракула» означает не что иное как «дьявол» по-румынски. В хорошем, восхищенном смысле - по-дьявольски беспощадный к врагам. Вы же знаете, в пятнадцатом веке трудно было быть высокородным господином. Тем более иметь обширную собственность: земли, замки, города. Все свободное время приходилось тратить на защиту их от посягательств захватчиков: ближних соседей и дальних оккупантов.

- Да, во Франции тоже было неспокойно, - согласилась Жаннет. - Похожая картина. Богатые сеньоры больше времени проводили верхом на коне с оружием в руках, чем дома с женой и детишками.  А иначе не отобьешся от конкурентов и самозванцев, не докажешь права владеть землями и управлять вассалами. Оттого продолжительность жизни их трагически укорачивалась: большинство рыцерей умирали в молодом возрасте – от участия в вооруженных конфликтах.

- То же самое на родине Влада, - шустро подхватила Эржбета. – В те времена Румыния процветала. Была удобно расположена - в центре торговых путей из Европы на Восток во всех направлениях: в Китай, Турцию, Египет. Имелось слишком много завистников, желавших захватить власть над доходным районом.

Чтобы защищать родовые владения от посягателей, внутренних и внешних, приходилось местным правителям с малых лет обучаться воинскому мастерству. Воспитывать характер, укреплять тело. Слабаку лучше не высовываться, не провозглашать себя царем - в момент скинут и семью вырежут, чтобы в будущем не претендовали на престол.

- Особенно досаждали нам турки - проклятые иноверцы, - продолжила Эржбета напевным тоном повествовательницы легенд. -  Обложили страну оброком на сотни лет, от чего обнищали крестьяне и горожане. Из-за них и господа. Восстать против супостатов никто не решался. До тех пор, когда Влад вошел в воинскую силу и государственный ум. Лет пятнадцати от роду вступил он на трон Валахии и отбился от турецкой дани.

Для особой убедительности рассказа и чтобы незаметно войти в доверие, Батори придвинулась поближе, взяла гостью осторожно за локоток. Та резко отдернула - не любила панибратства.

Эржбета не обиделась, не отодвинулась, но руки убрала. Временно, конечно, до часа икс. Который, она знала, не замедлит наступить. Очень скоро...

- Так вот. Влад обладал дерзостью и был в отличной физической форме - результат тренировок с детства. Когда сделался королем, отказался выплачивать оброк туркам. Тем не понравилось, решили наказать восставшего вассала. Сам Мехмет-паша явился с неисчислимым войском.

Только не получилось у них. Турецкое иго давно трансильванцам надоело. Стар и млад, бедняк и дворянин поддержали Влада, встали под его знамена, пошли сражаться. А против целого народа воевать, как вы знаете, невозможно. Паша был разбит и позорно бежал обратно. Зализывать раны в своих караван-сараях да гаремах.

Жаннет слушала, не перебивая. Значит - увлеклась. Батори внутренне улыбнулась и довольно потерла руки.

- Теперь о возникновении легенды про вампира. Начну издалека - в географическом смысле. Вы знаете, где находятся Карпаты?

- Смутно, - призадумалась девушка. - Где-то в Скандинавии?

- Почти. На востоке Европы.

- Слишком расплывчатое понятие. Вы мне точнее укажите: эта территория расположена «до» бывшего железного занавеса или «за» ним?

Графиня сделала удивленные глаза.

- Это где? – спросила. У нее очень явно отсутствовало представление о дислокации стран с противоборствующей идеологией в период холодной войны.

Жаннет в свою очередь удивленно посмотрела на нее - почти как на идиотку.

Выяснение грозило затянуться, вылиться в бесконечное задавание вопросов с обеих сторон – затягивание, которое не входило в намерения Эржбеты. Уточнила:

- Карпаты – это горная гряда.

- Никогда не слышала. Вы их не путаете с Альпами?

- Нет, дорогая. Альпы по красоте c нашими горами рядом не стояли, - сказала уверенно Эржбета и продолжила – опять напевным тоном сказительницы: - Карпатские горы такие старые, что стерлись от возраста, как жевательные зубы у слона. Снег на невысоких вершинах давно растаял. Пологие склоны покрылись угрюмыми, труднопроходимыми лесами, в которых без бензопилы или бульдозера далеко не заберешься.

С доисторических времен жили там люди, очень обособленно, маленькими поселениями и хуторами, редко общавшимися друг с другом. Почему? Из соображений безопасности. Чтобы не нашли их в горном захолустье ни враг, ни друг, ни нечистая сила.

В те лихие времена каждый должен был сам о безопасности заботиться, не дать семью в обиду злонамеренным супостатам - в облике пришельцев. Неважно, какого происхождения: демонического или человеческого, существовавшие по-настоящему или только в воображении, запуганном таинственными природными явлениями и случаями. Тогда ведь еще не придумали централизованные силы для защиты населения вроде полиции с брандспойтами, чтобы разгонять толпы наступающих...

Эржбета хотела сказать «наступающих зомби», но подумала, что в свете последних событий с Жанной, лучше применить нейтральное слово.

Слово быстро не нашлось.

- ... толпы наступающих... несогласных... по-другому думающих... и поступающих... Тьфу, запуталась. В общем, современному человеку даже трудно представить.

Жизнь в карпатских лесах и долинах была маловеселой - что для простых, что для богатых. Это отражалось в настроении людей и в архитектуре построек. Местная знать возводила на холмах такие же угрожающе-мрачные, молчаливые замки, какими казались горы на закате. Наступали сумерки – самое нежелательное время суток. Потому что за ними следовала ночь, когда происходили пугающие, недобрые, необъяснимые вещи.

Люди были невежественные, суеверные, за что их невозможно осуждать. Когда живешь в глуши, в постоянном страхе за себя и близких, поневоле начнешь с недоверием относиться к окружающей среде. Боялись всего, что только можно придумать: болезней от злого наговора, падежа скота от проклятий, пожара от удара молнии. А более всего - нашествия врага. Который только и мечтает, чтобы завоевать, лишить жизни, угнать в неволю или унести в царство дьявола.

Страх поднимал голову в ночной темноте, освещенной только скупыми небесными звездами. Каждый странный звук заставлял насторожиться, прислушаться. Птичьи крики в лесу принимались за лиходейскую перекличку. Шорох шагов вышедших на охоту зверей – за поступь шпионов. Приходившие ниоткуда