Б.Пастернак - баловень Судьбы или её жертва? Штрихи к портрету

«Деньги лопатой гребёт, - стал уже думать я после каждой нашей с ним встречи, - а всё ноет, гад, жизнью своей недоволен, хитрюга, всё меня и Кольку на “пузыри” и пиво раскручивает! Любовниц поменьше води, пей и гуляй пореже, кобель, на автобусах езди по городу, а не на такси, живи скромнее и проще, как все остальные живут, меньше по городам и весям СССР на экскурсии шляйся, - тогда и денежки будут водиться. И может перестанешь ныть, и когда-нибудь нас напоишь…»

4

Отношение моё к Серёге стало с этого времени резко меняться. Я стал понимать и видеть воочию, что он - хитрожопый жук, но с большими связями, которые позволяют ему легко и успешно по жизни плыть - как ледоколу по тёплому морю, - и при этом в ус не дуть, не печалиться ни о чём, не ломать голову: только снимать с чужих праведных трудов пенки. Нет, как хотите, но на этот еврейский житейский рай со стороны смотреть мне, одинокому и плохо устроенному в столице провинциалу, было уже крайне тягостно и обидно.
Почему-то в такие минуты горестные и печальные замечательная Нина Карташова назойливо лезла в голову со своими пророческими стихами:

«Народ мой бедный! Дармовой работник,
Кому плоды трудов твоих уходят?
Народ затравленный, все - на тебя, все - против,
И новый призрак по России бродит»...

Я возвращался на съёмную квартиру после надоедливых встреч с Серёгой, которые не было возможности избежать, и думал с горечью и тоской, как в этом отношении сложно было жить и работать нам, иногородним русским парням и девушкам после Университета. Всем тем, кто не хотел красавицу-Москву покидать, но у кого не было здесь собственного угла и связей. Мы все здесь получали долгие годы от 120 до 150 рублей ежемесячно, работая в самых скучных, глухих и без-перспективных местах, куда москвичей было не загнать и палкой; жили в общагах или комнатах в коммуналках, а то и снимали квартиры у алкашей за огромные деньги, позволяли ноги об себя вытирать, постоянно должны были сдерживаться, не роптать с хозяевами жилья и на службе.
Но хуже всего в этом плане нашим аспирантам пришлось, которые ещё 3 года на 90-рублёвую стипендию жили. А потом, защитив диссертации, не могли устроиться на приличную высокооплачиваемую работу, что соответствовала бы их знаниям и таланту, потому что всё уже было давно и плотно забито нашими отцами-стариками и блатотой - под завязку, что называется. И уступать насиженные места они не собирались, разумеется.
Мой друг дорогой и любимый Дима Ботвич, к примеру, после аспирантуры вынужден был идти работать на ЗИЛ в какой-то там отдел перспективных разработок. Это с дипломом-то МГУ и кандидатской диссертацией! И всё для того только, чтобы получить себе комнату и прописку в Москве, чтобы не уезжать из столицы в Тмутаракань и там не спиваться от скуки. Лет пять или шесть он болтался на ЗИЛе, теряя время, силы и квалификацию, пока наконец комнату ни получил в коммуналке. Но что ему было делать дальше с жильём и пропиской, но без нормальной работы и связей?!
И тут грянула перестройка, слава Богу, которая его спасла от тоскливо-нудного и без-перспективного прозябания: так он теперь считает и твёрдо стоит на том. Потому что его научный руководитель в этот момент уехал работать в Париж по контракту, и мой Дима, не раздумывая ни секунды, умчался туда следом за ним; и весь свой талант и знания, и жар души на благо Франции в итоге отдавал, а не матушки-России. Вернулся оттуда уже при Путине - старым и выжатым как лимон, разбитым, седым и больным. А главное, без огня и страсти, без намерения научную жизнь сначала начать, чтобы поработать уже на благо Родины. Так ничего от него Мать-Россия и не получила взамен, вырастившая и воспитавшая его, обучившая парня по самому высокому счёту…

5

А с Андреем Хренниковым, с кем мы три года бражничали в аспирантские годы, в хмельном угаре объяснялись друг дружке в симпатиях, сокровенными тайнами делились, и вовсе картина трагикомическая получилась. Он был первым человеком с нашего курса, если мне не изменяет память, кто стал доктором наук и профессором! Первым же написал и издал толстую книжку под своим единоличным авторством - тоже большая редкость в советские времена. А его научным руководителем был нынешний ректор МГУ Виктор Садовничий, в 1970-е и 80-е годы, время нашей молодости, работавший зав кафедрой мат’анализа на мехмате, которую выбрал Андрей.
Так вот Андрюха распределился после аспирантуры в МИЭТ, что в Зеленограде, но даже став профессором института, жил там с молодой женой в обычной комнате в коммуналке. Представляете! Жаловался при встречах, что вот, мол, хрень какая творится в нашей якобы справедливой стране - молодому профессору нормального жилья не дают, жмутся!... И чего удивляться, что в 1990-е годы он жить и работать сначала в Германию умотал, а потом осел на ПМЖ в Швеции. Там ему дали всё, что нужно для сытой и комфортной жизни и для работы: на Западе любят наших гениев приваживать и собирать, и заставлять их потом на себя ишачить. Только даром-то там ничего не дают, разумеется: это надо хорошо себе представлять всем нашим добропорядочным русским гражданам-ротозеям, кто туда очумело стремится за манной небесной и за баблом. Душу собственную парню пришлось продать, вероятно, тамошним дельцам-толстосумам в обмен на кусок хлеба с маслом и удовольствия, на красивое житьё-бытьё. Но тут уж никуда не денешься - это существует и действует закон такой непреложный и железобетонный любого социума: хочешь быть в шоколаде и наверху, и за завтрашний день уверенным - забудь о Свободе, о Совести и о Боге, главное! Князь мiра сего отныне будет твой господин и бог! Со всеми вытекающими отсюда лично для тебя счастливыми и, одновременно, печальными последствиями…

В России Андрей теперь бывает наездами - лекции почитать, потешить праздную публику, ну и себя показать. Почитает - и обратно в Швецию мчится, где уже обустроился капитально, получил гражданство. Жалко! Такой ведь хороший и красивый парень был - на удивление! Высокий, статный, отзывчивый, с широкой русской душой и гагаринской светлой улыбкой, неизменно со всеми добрый, приветливый и покладистый, очень простой в общении и страшно талантливый, страшно!… А теперь, наверное, и русский язык уж забыл, или говорит на нём через пень-колоду. Не знаю, давно не видел его, только догадываюсь...

6

А прощелыга, бездарь и неуч Серёга, двоечник и дебил записной, кто и в подмётки Ботвичу и Хренникову не годился, кто был пародией на обоих на факультете, или же антиподом полным, отрицательной величиной, - Серёга в Москве себя как рыба в воде всегда чувствовал, начиная с рождения. Корни здесь глубоко пустил, сволота, как тот же сорняк-борщевик, хорошо обустроился и пристроился, и уезжать никогда и никуда не планировал, не собирался. Какой там!!! Зачем и куда ему уезжать от воистину райской жизни?!!!...

И получается, как ни крути, что всё социальное дерьмо и отстой, вся нечисть и погань людская, все захребетники-дармоеды словно в отхожей яме или на мусорном полигоне оставались в стране, с лихих 1990-х годов начиная, - богатства, силу и славу советскую доедать и при этом палец об палец не стукать. И до сих пор продолжают здесь сладко и сытно жить, двуногие опарыши-паразиты, чтобы русскими соками и кровью продолжать питаться - и радоваться такому везению и удаче, такому подарку Судьбы… А всё поистине великое, ценное и талантливое, творческое и плодовитое из мiра людей будто специально выталкивается на Запад либеральной властью “новой” и “свободной” России - Европе и Америке на счастье и преуспеяние. И не видно этому дьявольскому людскому оттоку конка - ни в науке, ни в спорте, ни в бизнесе.
И как нам, оставшимся русским насельникам, подняться и набраться ума и сил с такою-то антирусской и антинародной политикой - и с такими опарышами повсюду и пауками за пазухой?!...

7

Про Серёгу сообщу ещё, в дополнение к сказанному, что 200 с лишним советских твёрдых как сталь рубликов он сразу же стал получать с началом выхода на работу - огромные для молодого специалиста деньги! А про жильё и прописку он вообще никогда не думал, не переживал: везунчиком, шельмец, родился!
И чего удивляться, в очередной раз спрошу сам себя и читателей риторически, что окончание МГУ и диплом, пусть и синий, стали для него настоящим праздником жизни, или бравурным маршем, что поднимает и укрепляет дух. Ещё бы! Он наконец сбросил с себя надоедливую, постыдную и постылую маску потешного факультетского дурачка и надел иную - молодого и перспективного столичного учёного-математика. А это вам не шутки, не хухры-мухры: выпускники мехмата и в чопорной и высокопарной Москве на вес золота ценятся и всегда ценились. Ведь мехмат - это бренд мiровой, это фирма, это фундаментальные и глубокие знания и умения на всю жизнь! Это вам не училище Щукина или Щепкина, не ГИТИС, выпускающие неучей-пустозвонов одних, или, на худой конец, аниматоров, которые после этого лапу всю жизнь сосут, нищенствуют, попрошайничают и унижаются, годами пороги театров и киностудий оббивают как пацаны, рожицы там строят продюсерам и режиссёрам наперегонки, чтоб те на работу взяли. А тут нет - тут университетский престижный диплом, математика и большая наука! Тут - важнейшая, нужнейшая и ценнейшая специальность, с которой куда хочешь иди - везде возьмут: не побрезгуют, не разочаруются и не прогадают... Словом, было отчего Серёге выпрямиться во весь рост, возрадоваться и возгордиться! Он будто себе на Арбате генеральский китель по дешёвке в антикварной лавке купил, напялил его на плечи - и так и проходил в нём до пенсии, как павлин, на всех свысока поглядывая и через губу поплёвывая.
Это он у нас на мехмате был пугалом огородным, комиком-лоботрясом, махровым и круглым двоечником, предметом вечных приколов, насмешек и издевательств, - но кто теперь про это знал и помнил за стенами МГУ! Его однокурсники разбрелись-разъехались по столице и по стране - и след их простыл в Истории, как и память. Свидетелей рядом с ним не осталось совсем его студенческого кретинизма и дебилизма. И теперь уже можно было и даже крайне-выгодно и полезно ему быстро поменять свой низменный научный статус, придумать себе новую - головокружительную и сногсшибательную! - биографию, а про старую, не симпатичную, позабыть. Никто ведь этого не проверит и опровергнет, не усомнится и не подымет на смех!...

Серёга это и сделал быстренько, придумщик-фантазёр: такое стал про себя на работе плести, что у сослуживцев его, старых и молодых, голова шла кругом, сладко сжимало грудь и глаза восторгом и завистью возгорались. Плёл, засранец, что он круглым отличником якобы в Университете был и вундеркиндом, что с красным дипломом мехмат закончил и знаком отличия, как ленинский стипендиат... Мало того, будто бы уговаривали его даже преподаватели и лично сам декан факультета не уходить, в аспирантуре остаться: докторскую диссертацию сразу начать писать, профессором становиться, а потом - академиком… Да он подумал-подумал, прикинул х…р к носу - и отказался. Деньги, мол, очень были нужны: семья у него, которую-де кормить и поить надобно; а на 90 рублей не прокормишь… И это было похоже на правду - поэтому люди Серёге верили в первые дни и года, и даже