не нападаем, а только обороняемся. Правда мой народ в своём праведном гневе себя не сдержал и растрофеил половину их никчемной страны. А не надо было умышлять!
- Ты их, Малыш, наказал?
- Кого, своих доблестных солдат!? - удивился Малыш. - Наоборот - наградил всех до единого а отряд сделал гвардейским. И тут мне как попёрло. То никого не мог загнать в армию, а то не успеваем принимать мобилизованных, обмундировывать и отправлять на фронт. Так и мародёрят без формы и практически без оружия. Стимул - великое дело.
- А как отреагировала мировая общественность на аннексию чужой страны?
- Маленькая поправка. Не аннексия, а освобождение наших территорий. Мировая общественность сильно обеспокоилась, ну как обычно и высказали мне своё неудовольствие, на которое я ложить хотел. Я тебе, Карлсон, сейчас за тридцать секунд, это докажу, что те земли исконно наши территории. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его. Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона; Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея;Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу; Аса родил Иосафата; Иосафат родил Иорама; Иорам родил Озию; Озия родил Иоафама; Иоафам родил Ахаза; Ахаз родил Езекию; Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иосию; Иосия родил Иоакима; Иоаким родил Иехонию и братьев его, перед переселением в Вавилон. По переселении же в Вавилон, Иехония родил Салафииля; Салафииль родил Зоровавеля;
Зоровавель родил Авиуда; Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора; Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда; Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова;Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос. Итак всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов владели они всей землёй.
- Малыш, а ты каким боком к ним?
- Самым естественным - я прямой потомок Рюриковичей, которые были в родстве с Марией Магдалиной, которая была женой Исуса, родившегося от Иосифа мужа Марии и от святого духа. Так что сейчас я собираю все земли в одно мировое царство.
- Как я понял Малыш, ты хочешь стать царём всего мира? - аппетитно ныряя ложкой во вторую банку с вареньем, высказал догадку Карлсон.
- Это точно. Видишь, как всё запутанно в мировой истории. С кондачка так сразу и не разрубишь тот гордиев узел, ноя стараюсь.
- Эх, Малыш, Малыш, и зачем тебе всё это надо?
- Сам не знаю. Видимо засосало. Давай прощаться.
Сказал Малыш своё прощай старинному приятелю Карлсону и, велев наградить того вареньем, отправился в свои подземные апартаменты сеять доброе, вечное.
История, как и все страшные истории, гостям не особо понравилась, но это не так важно. Важно то, что Мальвина уснула за столом и её отнесли в спальню.
И наступило утро. Мальвина проснувшись в чужой постели ощутила дискомфорт в области бикини и немного поразмыслив поняла, что за гостеприимство она уже сполна расплатилась, так что битую посуду мыть смысла нет никакого. А, что подумал догорающий в камине Буратино, никто из его друзей так и не узнал. А вот Пятачку опять сказочно свезло — он под шумок сумел уйти не попрощавшись. Везет же некоторым.
Отсюда мораль. Сказочного загулявшего меда много не бывает. А, если кто-то им злоупотребляет, то пенять надо не на друзей, а только на себя.
Лысый Ёжик идёт на войну
Лысый Ежик ворочаясь с бока на бок не спал всю ночь — отказывали ноги и болела голова. Если голова предмет туманный, который лечению не подлежит, и жить она не мешает потому, как в ней нужен только рот в который он ест, то вот с ногами будет посложнее. К ним Лысый Ежик уже привык — он ими топтал землю, и их отказ нормально ходить причинял ему большой дискомфорт. Хорошо, что Сова, в домике которой он жил помогала ему. Вот и сейчас она пришла из лесу и поставила варить на плите лечебный отвар из одуванчиков.
— Кстати, Лысый Ежик, я встретила в лесу Тигрулю, так он передал для тебя привет и письмо.
— Привет это хорошо, письмо тоже неплохо, а лучше всего посылка. Посылку он не передавал? — живо поинтересовался Лысый Ежик.
— Не передавал. Держи своё письмо.
Лысый Ежик взял письмо важно водрузил на свой нос очки Совы (в которых он мало что видел, но которые, как он считал, придавали ему солидности) и стал по слогам читать письмо.
— Уважаемый и дорогой, Лысый Ежик, — прочел он и начало ему понравилось. — Слышишь Сова, как почтительно они ко мне обращаются — дорогой, не то, что ты — пеньком с ушами зовешь...
— Не тормози, читай дальше, что они хотят сказать тебе, дорогому, — отреагировала Сова.
— Уважаемый и дорогой, Лысый Ежик. Сообщаем Вам, что в связи с частичной мобилизацией Вы призываетесь в армию. Вам надлежит явиться к военкому Вини Пуху сегодня вечером. Целую, Пух.
— Ха-ха-ха, хо, ху, — то ли заухала, то ли захохотала Сова, — суши сухари, пенек с ушами, будут из тебя окопное мясо готовить.
— Ничего я не буду сушить. И ничего из меня никто не будет готовить. У Вини Пуха все имеется в наличии и сухари и мясо. Доставай мою старую пилотку, готовь костыли — пойду защищать наш Волшебный лес от пришлой нечисти слонопотамской.
Сказал и затянул старую ветеранскую песню о солдатушках бравых пенсионушках.
«Солдатушки, бравы ПенсионУшки,
А кто ваши жёны.
Наши жены диваны разложЕны,
Вот кто наши жёны.
Наши жены пенсии вручёны,
Вот кто наши жёны.
Солдатушки, бравы ПенсионУшки
А кто ваши детки.
Наши детки в кошельках ошметки,
Вот кто наши детки.
Наши детки капельниц пипетки,
Вот кто наши детки».
— Ну, все. Пропали слонопотамы, — услышав эту песню залилась слезами Сова, — пожалуй, я ещё добавлю в целебный отвар и пургена с димедролом. Чтобы пробрало тебя до самой мозги кости.
— Не надо мне твоего отвара, перьевой мешок, — я пошел.
И поставив под мышки костыли, Лысый Ежик вприпрыжку поковылял к домику Вини Пуха, у которого уже собирались, частично, мобилизованные жители волшебного леса. На крыльце своего домика стоял Вини Пух и вдохновленный какой-то макулатурной страницей, коих у него в голове было превеликое множество, толкал речь:
— Друзья!! Я бы даже сказал братья и сестры. В этот нелегкий для нашего волшебного леса час, когда полчища злобных слонопотамов нарушив перемирие вторглись к нам в лес. Мы, как один встанем плечом к плечу и дадим зарвавшимся свинтусам достойный отпор. Итак, друзья мои, — все для фронта! Все для победы! Не отдадим слонопотамам не пяди земли волшебного леса, ни глотка нашего меда. Самим мало. Кто ещё не получил обмундирования и сухой паек, обращайтесь к кролику. Он зверь запасливый у него все есть. Ослика Иа предлагаю запрячь в телегу — это будет наш обоз. А на облучок за кучера посадить Лысого Ежика. Какие будут предложения, дополнения, вопросы?
— Этот вопрос так с кондачка не решается... Война, братцы, — это война, — глубокомысленно заметил коротышка в очках Знайка, тут надо стратегию придумать и тактику разработать.
— А мне по фиг эта ваша стратегия с тактикой — хотите пойдем слонопатамам мозги вправлять, а не хотите, так можем и дальше ходить по лесу балду бить. И вообще, кто-нибудь этих самих слонопатамов видел? Какие хоть они с виду? А может — это сам Вини Пух сожрал все наши запасы меда и валит все на каких-то придуманных им слонопатамов? — высказался коротышка Незнайка.
— Даю вам братцы, честное благородное слово, они существуют, — откопав в своей голове страничку о чести и дворянстве пафосно сказал Вини Пух.
— Точно, Вини прав. Они, как будто, есть, но их и, как будто, нет, — поддержал своего друга Пятачок. — А давайте пошлем в окопы на разведку Лысого Ежика и ослика Иа. Они звери матерые, все обо всех нам и разведает. А сами, пока суть да дело, пойдем в кабачок к несравненной Кнопочке. У нее всегда имеется в запасе большое количество волшебного мёда.
— Вот это мудро, вот это по-товарищески, они, знацца, пойдут волшебный мед от пуза гужбанить, а я, как обычно, буду своей шкурой рисковать, — глубокомысленно заметил ослик Иа.
— Не хнычь, старик, в случае нашей героической смерти нас наградят посмертно орденом «Еловой шишки с мечами» и поставят бюст в полный рост. А в случае победы из нас сделают новую элиту и и пригласят в политику, станем депутатами, законы начнём принимать и пальцы веером гнуть, — успокоил Лысый Ежик ослика.
— Ну, если депутатами, тогда я в деле, — дал своё согласие ослик, запрягся в оглобли и, весело помахивая хвостом, потянул телегу навстречу подвигам.
На войне, как на войне.
Проехав немного по лесу Лысый Ежик, вдруг, вскинулся, что забыл зайти к Кролику и взять у него оружие. А кто же ходит на войну без оружия, хоть и в разведку? Только пацифисты и растяпы. А так, как Лысый Ёжик не относился ни к первым, ни ко вторым, он тут же выпряг Иа из телеги, запрыгнул на него и во весь опор помчался к домику Кролика.
— Веселей старый травяной мешок, — подгонял он ослика пихая его своими пятками под ребра, — не видишь, что ли — наш волшебный лес в опасности. Шевели копытами, не-то живо сдам тебя на колбасу!
Услышав такое обещание, бедный Иа припустился во весь опор и, уже, через пять минут, был у домика Кролика, который расположился в норе под старым дубом. Лысый Ежик постучал в дверь.
— Кто там? — послышалось из-за двери.
— Это я Лысый Ежик, давай мне пистолет и сухой паек на двоих, на неделю.
— А вы знаете уважаемый, Лысый Ежик, дома-то никого нет — все ушли на фронт...
— Открывай, по-хорошему, пожиратель морковки, не той мой рысак вышибет твою дверь копытами, тогда уж не обессудь.
— Так бы сразу и сказали, что вы пришли с добрыми намерениями, чего грозиться-то, — послышалось из-за двери.
Потом открылось окно и, к ногам Лысого Ежика, Кролик выбросил старинный маузер и мешок капусты.
— Берите и проваливайте, больше ничего нет. Все выгреб Вини Пух и утащил к своей пассии Кнопочке, — по-доброму напутствовал он Лысого Ежика и ослика Иа.
— Жлоб, — ответил Лысый Ежик, увидев каким мусором ему предстоит воевать и чем питаться.
Но делать нечего, он погрузил мешок на ослика, и отправился в путь раздумывая, что не мешало бы где-то подкрепиться. Не воевать же ему на пустое брюхо. Капуста — это пища для Иа, а ему надо было что-то посущественнее. И тут его опять осенило, он вспомнил, что за лесом на опушке баба Яга держит кабачок со всяким вкусностями. На радостях он загигикал, как прирожденный ковбой и погнал ослика вскачь галопом в тот кабачок. Ослик чувствуя длительный отдых с перекусом мчался, как арабский скакун, только пыль летела из-под копыт.
Прискакали. Вошли. Поздоровались. Хотя в кабачке, было, почти пусто сидел один солдат и сама баба Яга, что-то стряпала в камине.
— А эрцгерцогишку-то ухлопали. Отмаялся сердешный, — сказал солдат, потягивая из кружки пиво.
— Я, конечно, дико извиняюсь, но о каком эрцгерцогишке ты, дружище, говоришь? — получив у бабы Яги отбивную с пивом спросил Лысый Ежик.
— Меня зовут Швейк, а говорю я о том самом эрцгерцогишке из-за которого, и началась вся эта война, на которую я так сильно спешу. А тебя, как зовут,
