схваченную утренним заморозком сырую почву.
Несчастный соблазнитель наверняка решил, что заманил в сети завидную невесту, и в мечтах уже проматывал будущее состояние. Однако действительность оказалась страшнее самого кошмарного сна. Ему, как и брату объекта вожделения, просто-напросто выпустили кишки, которые сизым осклизлым комом расползлись рядом со знакомо вспоротым от паха до шеи телом.
Досконально осматривать труп никакого смысла не было. В этом случае, чтобы определить причину смерти не нужно даже иметь медицинское образование. Тем более что вокруг мертвого расползлась большая лужа вязкой, чернеющей на воздухе крови, и пачкаться в ней я побрезговал. А вот местность окрест прополз буквальным образом на коленях… И ничего не нашел… Точнее, ничего существенного, если не считать очень странных следов по краю громадной лужи, затопившей, как мне показалось, половину пустыря.
Обрез воды начинался довольно далеко от места убийства и забрел я туда больше от отчаяния. В замерзшей под утро грязи, как в гипсе застыли отпечатки кошачьих лап. И все было бы ничего, но, судя по диаметру следов, пробежавшая здесь кошка должна была быть ростом даже не со льва, а как минимум со слона.
Присев на корточки возле находки я, пока не затекли ноги, изучал странную аномалию. Жизненный опыт подсказывал, что таких животных в природе не существует. Хотя, с другой стороны, от мира, куда можно запросто, как в открытый канализационный люк провалиться из будущего, можно ожидать всего.
…Смурной, мятый со сна Селиверстов, явился в окружении всего состава полицейской части, когда я, давно закончив поиски, задумчиво курил, аккуратно стряхивая пепел в ладонь.
Красноречивый взгляд и прочувствованное рукопожатие околоточного показали, что он по достоинству оценил заботу о сохранности обстановки в неприкосновенности. Кивнув на мои перепачканные землей колени, Селиверстов первым делом спросил:
- Разыскал что-нибудь?
Я почесал переносицу, прикидывая, стоит ли заострять внимание полицейского на диковинных следах, как в поле зрения попало странное устройство. В громадине на высокой треноге, отдаленно напоминающей небольшое безоткатное орудие, только обладая развитым воображением, можно было признать допотопный фотографический аппарат. Теперь вопрос решился сам собой.
Ничего не объясняя, я прихватил Селиверстова за край рукава и потянул по к луже. Найденные мною отпечатки, как следовало ожидать, и на него произвели впечатление. Околоточный без возражений дал указание их сфотографировать.
После того, как развеялся дым от сгоревшего магния вспышки, я утомленно потянулся и легко хлопнул полицейского по плечу.
- Все, господин начальник, как говориться - мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Вы, конечно, порыскайте здесь еще. Чем черт не шутит, в нашем деле лишний догляд не помешает, но я, откровенно, сомневаюсь, в надобности. Но, дело, собственно, твое. Ну и оговоренную вчера встречу, само собой, придется перенести на послеполуденное время. Ты не против, если я часиков после трех тогда подъеду?
Селиверстов рассеянно кивнул в знак согласия, с кислым выражением разглядывая изуродованное тело. Понимая состояние околоточного, на пустом месте получившего очередную капитальную проблему, я не стал больше его отвлекать и направился в сторону дома…
В дверях я буквально лоб в лоб столкнулся с Прохоровым. Он, не отвечая на приветствие, мертвой хваткой вцепился в мою руку и поволок в кабинет.
Выглядел вельможа совсем плохо. Темные круги вокруг ввалившихся глаз подчеркивали нездоровую бледность лица. Трясущимися губами, едва справляясь с волнением, он с надрывом изрек:
- Степан Дмитриевич, а я ведь едва не потерял второго ребенка, - и совершенно неожиданно всхлипнул.
Несколько потерявшись от подобного поворота, я спустя пару секунд все же сообразил, что нужно сделать, благо графины с водой имелись почти во всех комнатах. Прохоров послушно сделал несколько судорожных глотков из быстренько поданного мною стакана, вновь обретая способность соображать.
Он постоял некоторое время молча, отвернувшись к окну, и вдруг глухо пробормотал, похоже, обращаясь сам к себе:
- А если бы записка не попала в мои руки?.. Тогда как?..
В звенящей тишине растворялись минуты. Я, не спрашивая разрешения, закурил, не без интереса дожидаясь продолжения. Наконец, напрочь выбитый из колеи отец, сумел взять себя в руки и, вернувшись за стол, начал связно излагать свои мысли:
- С этой минуты, Степан Дмитриевич, - он пристукнул кулаком по гулко отозвавшейся дубовой столешнице, - первостепенное значение имеет только одно – безопасность Маши. Все остальное отодвигается на второй план. И я вас умоляю, примите этот груз на свои плечи. Я верю, вы справитесь.
Нельзя сказать, что оказанное доверие вызвало буйный восторг, скорее напротив, повисло на вороте лишней проблемой. Хотя, нечто подобное я ожидал с самого начала встречи, и поэтому не особо поразился. А раз у меня уже было время определиться, что себе дороже рисковать отказом благодетелю, то, тяжко вздохнув, я с ходу приступил к изложению своих соображений:
- Александр Юрьевич, надеюсь, вы осознаете, что Мария Александровна будет в безопасности только тогда, когда будет пойман убийца. Таким образом, откладывать его поиски на потом, значит совершать непростительную ошибку. Это раз, - я раздавил окурок в пепельнице. - Во-вторых, хотите ли вы этого или нет, но придется привлекать местную полицию. До погребения Николая осталось несколько часов, и за это время при всем желании я не смогу подготовить телохранителей даже из самых сообразительных и преданных слуг. Среди подчиненных Селиверстова можно выбрать двух-трех человек, которые, по крайней мере, сегодня, справятся с охраной вашей дочери.
При упоминании фамилии околоточного, Прохоров недовольно скривился, но промолчал, а я, пользуясь моментом, продолжил:
- Далее, я предлагаю вам немедленно обратиться к генералу Бибаеву с просьбой о выделении специально обученных людей для круглосуточной охраны Маши. Полагаю, он не откажет. А я, воля ваша, буду ими управлять, одновременно занимаясь непосредственно тем, для чего вы меня, собственно, и нанимали. И как только душегуб будет пойман, необходимость в телохранителях отпадет сама собой, - я, уже ощущая неприятную горечь во рту от неуемного курения натощак, отпил воды из стакана, и все же зажигая очередную папиросу, закончил. - Вот такой, вкратце, мой план. Теперь слово за вами.
Прохоров поднялся из-за стола, по-стариковски ссутулившись, сцепив руки за спиной, сделал круг по обширному кабинету. Поправил портьеру на окне. После чего повернулся ко мне и устало сказал:
- Хорошо, вам виднее. Поступайте, как считаете нужным.
Меня же в который раз остро кольнуло непонимание, почему столь высокопоставленный сановник проникся доверием к первому встречному? Но, как бы там ни было, доверие, а вслед за ним и содержание, необходимо оправдывать. Я покосился на полированную колонну напольных часов:
- Тогда есть смысл к половине десятого послать за Селиверстовым, он как раз сейчас в саду имения на месте убийства. А также к назначенному часу пригласить Марию Александровну, чтобы вместе уточнить детали мероприятий сегодняшнего дня…
Импровизированное совещание, состоявшееся через час после встречи с Прохоровым, шло как по маслу до появления самой виновницы суматохи. Уже и выдернутый с места происшествия, перемазанный в глине околоточный, перестал робеть, начав высказывать здравые мысли, когда случилось непредвиденное.
Робко постучавшаяся и вошедшая потупив глаза, девушка, после того, как узнала, что ей предстоит провести неопределенное время под бдительным присмотром охраны, из воплощения самой скромности и послушания в одну секунду превратилась в разъяренную фурию.
Раздув ноздри побелевшего от негодования носа, гневно сверкая глазами, она, не стесняясь посторонних, шипела на отца:
- Это что же вы такое удумали, папенька, а? Окончательно меня под замок запереть? Мало я в этой деревне безвылазно сохну, света белого не вижу, так теперь еще сносить общество неотесанных, похотливых, смердящих мужланов! Я уж лучше в монашки постригусь, чем терпеть такой срам! – Мария вдруг резко повернулась, взметнув юбки, и обожгла меня ненавидящим взглядом. - Наверняка вас надоумил этот проходимец, - тонкий палец с длинным, остро заточенным ногтем ткнул в мою сторону. - Откуда он вообще взялся в нашем доме? С какой помойки? Может он сам и есть тот убийца, которого вы все так усердно ищете, а?
Прохоров, по ходу импульсивного монолога дочери наливался темной кровью, и взорвался, когда она дошла до абсурдных обвинений в мой адрес.
- Немедленно извинись перед Степаном Дмитриевичем!!! - загрохотал он.
Но девушка высокомерно задрав нос, презрительно бросила:
- Вот еще…
- Во-о-о-он!!! – заревел разъяренный отец, и затопал ногами вслед хлопнувшей двери. – Я тебе покажу в монашки!.. Шагу за порог без моего ведома не сделаешь!..
Прощаясь на крыльце с ошарашенным Селиверстовым, я невесело усмехнулся:
- Видишь, Петр Аполлонович, мне тоже хлеб непросто достается.
Околоточный только и смог выдавить в ответ:
- Да уж…
- Однако, - ощущая неприятную тяжесть в груди, я глубоко втянул в себя холодный воздух, - как-то мне не по себе. Присылай-ка, не тяни, своих орлов для выдачи указаний, а я после кладбища сразу к тебе. Ой, сдается, все главные напасти еще впереди.
Глава 6. Бомба для околоточного.
Несмотря на тревожные ожидания, похороны прошли тихо и буднично. Народу было совсем немного, только самые близкие родственники да несколько монахов. Пока в небольшой часовне отпевали покойного, зарядил бесконечный обложной дождь.
Присутствующие, прикрывая воротниками лица от сыпавшей неба холодной влаги, пачкая руки, бросили на гроб по комку липкой грязи и поспешили разойтись. Монахи, кроме оставшихся закапывать могилу, вернулись в монастырь, а родня направилась в имение на поминки.
Мария, после утренней истерики вела себя подчеркнуто смирно. Завесив лицо непроницаемо густой вуалью, она демонстративно не замечала следовавших за ней по пятам полицейских. Только в церковь с оружием охранники заходить не решились, и всю службу топтались у входа. Пришлось немного понервничать, временно принимая на себя их обязанности, но все обошлось.
Проводив карету с девушкой до дома и еще раз, на всякий случай проинструктировав телохранителей я отправился к Селиверстову и застал околоточного в полном недоумении.
Он сидел за рабочим столом, тупо уставившись на продолговатый лист бумаги с наклеенными на нем мутно-желтыми, испещренными значками, полосками. Присмотревшись внимательнее, я догадался, что перед полицейским лежит телеграмма, а загадочные значки, перевернутые вверх ногами обычные буквы.
Селиверстов поднял на меня глаза и озадаченно почесал затылок.
- Тут, Степан Дмитриевич, понимаешь, такое дело, - заюлил он взглядом, - Только что депешу доставили. Начальство требует немедленно отправить в департамент с курьером все имеющееся у меня материалы, касаемые последних убийств.
Я стряхнул в дверях воду с полей шляпы, повесил ее и
